Ибанцы стали
поставлять в Под-Ибанск сельскохозяйственные машины, ткацкие станки и другое
промышленное оборудование. Подибанцы стали поставлять в Ибанск
продовольствие. Ибанское руководство проявило особую заинтересованность в
ширли-мырли. Хотя никто не знал, что это такое, подибанцы обязались
поставить ибанцам большую партию ширли-мырли, по самым низкам ценам. Правда,
за это они потребовали от ибанцев пыжиковые шапки и автомашины новой
популярной марки Ибаны, а также три миллиона сувенирных матрешек. Ибанцы
полностью взяли на себя строительство завода кино-фотоаппаратуры в
Под-Ибанске. Подибанцы начали строительство крупного мочепровода, который
должен проткнуть Землю насквозь и выйти в самом центре Ибанска. Ибанцы
начали строительство комбината по переработке ширлей-мырлей, а подибанцы
обязались поставить для него новейшие станки. Всего было принято соглашений
по 9371, 5371 видов продукции. Ибанцы дали подибанцам крупный заем, чтобы
помочь им преодолеть инфляцию. Подибанцы обещали проводить политику
максимальных льгот в торговле с Ибанском.
Была принята, наконец, программа совместных исследований электрона,
который, как известно, тоже неисчерпаем вглубь, и космоса. И уже через год
подибанцы вышли на орбиту.
Было принято еще одно соглашение, но о нем не сообщили в печати. Оно
касалось совместных действий против интеллигенции. Содержание его до сих пор
осталось неизвестным.
Установили четкие границы со всеми связанными с ними атрибутами
(паспорта, визы, таможня, пошлины и т.п.).
Стало модно ходить голыми, кишеть насекомыми, жрать экскременты и
вонять в соответствии с социальным положением.
Ситуация сложилась обнадеживающая, сказал Запод незадолго до того, как
его уличили в жульничестве и сожрали. Наша политика разрядки напряженности
во взаимоотношениях с Под-Ибанском дала блестящие результаты, сказал Заибан
незадолго до того, как его уличили в либерализме и скинули.
Подибанцы испытывали только одно затруднение в общениях с ибанскими
руководителями: у последних все рожи были на одно лицо, и подибанцы
постоянно их путали и делали все невпопад.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Я, говорит Болтун самому себе, всю жизнь твердил одну мысль: нужна
гласность, ее правовое обеспечение и как следствие этого начало
нравственного совершенствования общества. У нас в Ибанске реальная жизнь
идет в форме закулисных сговоров и расправ. То, что выходит на поверхность,
есть лишь обманчивая пена. Потому у нас господствуют люди-вши, люди-крысы. И
нам они навязывают свой вшиво-крысиный спектакль. Не будет гласности,
общество задохнется, в конце концов, в гигантской крысиной норе. Банально,
но ничего другого нет. До чего же все тут банально. Все наши сложности -- от
ужасающей банальности. Компенсация за отсутствие реальной сложности.
СРЫВ ПЕРЕВОРОТА
Как в хорошем детективе, гениально задуманный план переворота сорвался
из-за пустяков. Участкового споить не удалось, так как он с утра был в
стельку пьян. Забегаловку еще с вечера закрыли на учет, так как заведующий
проворовался. Телефонную трубку оборвали хулиганы еще в прошлом году.
Претенденты на пост нового Заибана оказались все настолько одинаково серыми,
что выбрать из них самого глупого не сумели даже на машинах в ЖОПе.
Сотрудник поносил ибанские порядки, пил водку и тщетно пытался найти хотя бы
одного оппозиционера. Он не привык пить в одиночку.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Рано утром Болтун поехал в Похоронное Бюро и занял очередь. Очередь
двигалась поразительно медленно. Хотя в Бюро слонялось по меньшей мере
двадцать-тридцать служащих, похоронную документацию выписывал всего один
сварливый человечек, ненавидевший все живое. Он придирался к каждому
пустяку, заставляя переделывать трижды переделывавшиеся бумажки. Не более
одного человека из десяти стоявших получало жетон в крематорий и колумбарий.
Какой-то кошмар, сказала Болтуну стоявшая перед ним интеллигентная женщина
крайне преклонного возраста. Пятый раз стою. Вот, взгляните. Это -- первые
бумаги, Исправил. Пошла опять по учреждениям, заполнила и заверила все
справки так, как он велел сделать. Принесла. Опять неправильно. Исправил
так, как у меня было сделано с самого начала. И так пятый раз. Боже мой!
Даже умереть и похорониться без этой унизительной процедуры нельзя. Я ему
сказала, что однажды я умру здесь в очереди. И знаете, что он мне ответил?
Оштрафуем, говорит! Или на десять суток посадим. А у меня трудовой стаж
пятьдесят лет. Где же выход? Выход очень простой, сказал Болтун. Надо
высчитать все возможные варианты заполнения документации и сразу принести
все варианты. Это примерно десять миллионов вариантов. Пустяки!
Когда приблизилась очередь Болтуна, приехал Директор Бюро. Бюро
закрыли. Все сотрудники ушли на совещание. Обсуждался вопрос об
обязательствах к празднику и о вызове Похоронного Бюро соседнего района на
соревнование. Сварливый человечек предложил увеличить число смертей втрое, а
число кремаций -- в десять раз. Собрание встретило предложение бурными
аплодисментами. Когда Бюро возобновило работу, сварливый человечек стал еще
свирепее браковать документы, собранные посетителями с величайшим трудом.
Готов держать пари, подумал Болтун, что он живет с семьей в маленькой
комнатушке в коммунальной квартире, получает гроши, не может до сих пор
(второй год!) устроить ребенка в детский сад, а жена его, придя с работы,
торчит в очередях за продуктами, которые подешевле. И все зло за свое жалкое
существование он вымещает на беззащитном собрате. И здесь он -- царь и бог.
Здесь он всесилен.
Болтуну, однако, повезло. Повезло первый раз в жизни. И последний,
подумал он. Забраковав документы у двадцати человек, стоявших перед
Болтуном, человек решил сделать передышку. Он даже обратился к Болтуну на
Вы, что он делал раз в год в крайне исключительном случае. У Вас вроде все в
порядке, сказал Человечек. Характеристика, правда, не совсем по форме. Ну да
ладно. Мы же не бюрократы. К чему разводить бумажную волокиту. Только как
Вам дали рекомендацию в крематорий, если Вы не достигли еще пенсионного
возраста? Для этого нужны чрезвычайные обстоятельства. Неизлечимая болезнь?
Да, сказал Болтун. Одуряющая скука. А, сказал человечек. Тогда другое дело.
Вот Вам жетончик в крематорий. А это -- в колумбарий. Всего хорошего. Будьте
здоровы. Следующий!
Болтун вышел из Бюро умиротворенным и успокоенным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
поставлять в Под-Ибанск сельскохозяйственные машины, ткацкие станки и другое
промышленное оборудование. Подибанцы стали поставлять в Ибанск
продовольствие. Ибанское руководство проявило особую заинтересованность в
ширли-мырли. Хотя никто не знал, что это такое, подибанцы обязались
поставить ибанцам большую партию ширли-мырли, по самым низкам ценам. Правда,
за это они потребовали от ибанцев пыжиковые шапки и автомашины новой
популярной марки Ибаны, а также три миллиона сувенирных матрешек. Ибанцы
полностью взяли на себя строительство завода кино-фотоаппаратуры в
Под-Ибанске. Подибанцы начали строительство крупного мочепровода, который
должен проткнуть Землю насквозь и выйти в самом центре Ибанска. Ибанцы
начали строительство комбината по переработке ширлей-мырлей, а подибанцы
обязались поставить для него новейшие станки. Всего было принято соглашений
по 9371, 5371 видов продукции. Ибанцы дали подибанцам крупный заем, чтобы
помочь им преодолеть инфляцию. Подибанцы обещали проводить политику
максимальных льгот в торговле с Ибанском.
Была принята, наконец, программа совместных исследований электрона,
который, как известно, тоже неисчерпаем вглубь, и космоса. И уже через год
подибанцы вышли на орбиту.
Было принято еще одно соглашение, но о нем не сообщили в печати. Оно
касалось совместных действий против интеллигенции. Содержание его до сих пор
осталось неизвестным.
Установили четкие границы со всеми связанными с ними атрибутами
(паспорта, визы, таможня, пошлины и т.п.).
Стало модно ходить голыми, кишеть насекомыми, жрать экскременты и
вонять в соответствии с социальным положением.
Ситуация сложилась обнадеживающая, сказал Запод незадолго до того, как
его уличили в жульничестве и сожрали. Наша политика разрядки напряженности
во взаимоотношениях с Под-Ибанском дала блестящие результаты, сказал Заибан
незадолго до того, как его уличили в либерализме и скинули.
Подибанцы испытывали только одно затруднение в общениях с ибанскими
руководителями: у последних все рожи были на одно лицо, и подибанцы
постоянно их путали и делали все невпопад.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Я, говорит Болтун самому себе, всю жизнь твердил одну мысль: нужна
гласность, ее правовое обеспечение и как следствие этого начало
нравственного совершенствования общества. У нас в Ибанске реальная жизнь
идет в форме закулисных сговоров и расправ. То, что выходит на поверхность,
есть лишь обманчивая пена. Потому у нас господствуют люди-вши, люди-крысы. И
нам они навязывают свой вшиво-крысиный спектакль. Не будет гласности,
общество задохнется, в конце концов, в гигантской крысиной норе. Банально,
но ничего другого нет. До чего же все тут банально. Все наши сложности -- от
ужасающей банальности. Компенсация за отсутствие реальной сложности.
СРЫВ ПЕРЕВОРОТА
Как в хорошем детективе, гениально задуманный план переворота сорвался
из-за пустяков. Участкового споить не удалось, так как он с утра был в
стельку пьян. Забегаловку еще с вечера закрыли на учет, так как заведующий
проворовался. Телефонную трубку оборвали хулиганы еще в прошлом году.
Претенденты на пост нового Заибана оказались все настолько одинаково серыми,
что выбрать из них самого глупого не сумели даже на машинах в ЖОПе.
Сотрудник поносил ибанские порядки, пил водку и тщетно пытался найти хотя бы
одного оппозиционера. Он не привык пить в одиночку.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Рано утром Болтун поехал в Похоронное Бюро и занял очередь. Очередь
двигалась поразительно медленно. Хотя в Бюро слонялось по меньшей мере
двадцать-тридцать служащих, похоронную документацию выписывал всего один
сварливый человечек, ненавидевший все живое. Он придирался к каждому
пустяку, заставляя переделывать трижды переделывавшиеся бумажки. Не более
одного человека из десяти стоявших получало жетон в крематорий и колумбарий.
Какой-то кошмар, сказала Болтуну стоявшая перед ним интеллигентная женщина
крайне преклонного возраста. Пятый раз стою. Вот, взгляните. Это -- первые
бумаги, Исправил. Пошла опять по учреждениям, заполнила и заверила все
справки так, как он велел сделать. Принесла. Опять неправильно. Исправил
так, как у меня было сделано с самого начала. И так пятый раз. Боже мой!
Даже умереть и похорониться без этой унизительной процедуры нельзя. Я ему
сказала, что однажды я умру здесь в очереди. И знаете, что он мне ответил?
Оштрафуем, говорит! Или на десять суток посадим. А у меня трудовой стаж
пятьдесят лет. Где же выход? Выход очень простой, сказал Болтун. Надо
высчитать все возможные варианты заполнения документации и сразу принести
все варианты. Это примерно десять миллионов вариантов. Пустяки!
Когда приблизилась очередь Болтуна, приехал Директор Бюро. Бюро
закрыли. Все сотрудники ушли на совещание. Обсуждался вопрос об
обязательствах к празднику и о вызове Похоронного Бюро соседнего района на
соревнование. Сварливый человечек предложил увеличить число смертей втрое, а
число кремаций -- в десять раз. Собрание встретило предложение бурными
аплодисментами. Когда Бюро возобновило работу, сварливый человечек стал еще
свирепее браковать документы, собранные посетителями с величайшим трудом.
Готов держать пари, подумал Болтун, что он живет с семьей в маленькой
комнатушке в коммунальной квартире, получает гроши, не может до сих пор
(второй год!) устроить ребенка в детский сад, а жена его, придя с работы,
торчит в очередях за продуктами, которые подешевле. И все зло за свое жалкое
существование он вымещает на беззащитном собрате. И здесь он -- царь и бог.
Здесь он всесилен.
Болтуну, однако, повезло. Повезло первый раз в жизни. И последний,
подумал он. Забраковав документы у двадцати человек, стоявших перед
Болтуном, человек решил сделать передышку. Он даже обратился к Болтуну на
Вы, что он делал раз в год в крайне исключительном случае. У Вас вроде все в
порядке, сказал Человечек. Характеристика, правда, не совсем по форме. Ну да
ладно. Мы же не бюрократы. К чему разводить бумажную волокиту. Только как
Вам дали рекомендацию в крематорий, если Вы не достигли еще пенсионного
возраста? Для этого нужны чрезвычайные обстоятельства. Неизлечимая болезнь?
Да, сказал Болтун. Одуряющая скука. А, сказал человечек. Тогда другое дело.
Вот Вам жетончик в крематорий. А это -- в колумбарий. Всего хорошего. Будьте
здоровы. Следующий!
Болтун вышел из Бюро умиротворенным и успокоенным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119