Оттуда, как всем известно,
не возвращаются. И тут вдруг такое чудо. Сначала не верили. Щупали бумаги.
Потом качали головами и говорили, что с Учителя за такое везение
причитается. Потом пели песни. Разумеется, блатные.
Забулдыга с помятою рожей.
Год-другой, -- и тебя больше нет.
Лейтенант с нежной девичьей кожей
Курс полета наносит в планшет.
До конца твоя песенка спета.
Не скомандуешь жизни -- кругом.
Светит в утреннем небе ракета.
По машинам, ребята! Бегом!
Ни мечта. Ни печаль. Ни забота.
Забегаловки рвотная вонь.
В вышине лейтенант с разворота
По земле открывает огонь.
Скукой вечности стала минута.
Грязной стойкой кончается мир.
Кружат, кружат, свернувши с маршрута,
Где горит на земле командир.
Жизни след синяками под бровью.
Всем плевать, что хрипишь до сих пор.
Лейтенант, истекающий кровью.
Перебитый снарядом мотор.
В Забегаловке просидели до закрытия. Прихватили еще полчаса, пока
уборщицы мыли пол. Потом побрели к Ларьку. С некоторых пор, говорил Учитель,
я думаю только о прошлом. И ни о чем другом больше думать не могу. Страшно.
И места себе не нахожу от того, что прожил не свою, а какую-то вроде бы
чужую жизнь. Как будто идиот-режиссер подсунул мне совсем не ту, не мою
роль. А переигрывать поздно. Я тебя понимаю, сказал Хмырь. Со мной тоже
такое бывает. Чувствую себя невинно осужденным на бессрочную серость,
глупость, пошлость и все такое прочее. Лейтенант, истекающий кровью, -- это
хоть чуточку романтично. А если так:
Исходящий мочою ученый,
Перебитый соплями поэт.
Пожалуй, это ближе к истине, сказал Учитель. Вся наша жизнь ушла на то,
чтобы обрести внутреннюю свободу. Обрели. А что с ней делать? Мы вроде все
знаем, все понимаем, не связаны никакими предрассудками. Ну и что? Годы? Я
не хочу жить снова. Вот наш дом, сказал Хмырь, отжав фанеру в стенке Ларька
и забираясь внутрь. Отдельная квартира -- мечта рядового ибанца! Залезай?
Ночь перебьемся, а завтра что-нибудь придумаем. Я считаю, надо шарики
подкатить к Спекулянтке. Баба -- во! И добрая. И оборотистая. Будешь жить,
как у Христа за пазухой. Впрочем, если она не влипнет с этой ревизией.
Так Учитель обрел кров на первую ночь на свободе. И приснился ему сон.
Ему приснилось, что он на самом деле на свободе.
ВЕЛИКАЯ ПОБЕДА
В первый же день после ПИ без объявления войны началось Великое
Глобальное Целование (ВЦ). Никто не знал, почему оно началось и зачем. Лишь
после того, как оно закончилось, и без объявления мира начался мир,
выяснилось, что враждебные силы хотели повернуть историю вспять. Но ибанцы
перецеловали всех и покрылись неувядаемой славой. Поэтому ВЦ с их стороны
было справедливым. Еще лишний раз подтвердилась правота ибанизма -- самой
научной науки, по которой все и происходило в мире в последние столетия.
Заведующий Ибанска (Заибан) был награжден десятью тысячами высших орденов и
удостоен высшего воинского звания ефрейториссимуса. Заместители получили по
пять тысяч высших орденов и по чину фельдфебелиссимуса. И так далее, вплоть
до забулдыги Хмыря, который закончил ВЦ безнадежно рядовым и не получил
никаких наград. Он был и этому безумно рад, так как могло быть еще хуже.
Единственное, о чем он просил высшие власти в лице Участкового, это чтобы
его оставили в покое. Участковый за сравнительно скромное вознаграждение
(два поллитра в неделю) шел навстречу и позволял Хмырю ничего не делать.
ВЦ было самое большое. Зато самое последнее. Теперь мы перекуем мочу на
рыла, сказал Заибан, вылезая из погреба, откуда он руководил сражениями. И
приказал Академии Наук приготовить ему круглосуточный доклад, который он
намеревался зачитать по поводу Великой Победы. Для зачтения доклада в помощь
Заибану рационализаторы изготовили Робота, как две капли похожего на
Заибана. Во избежание недоразумений Робота-Заибана заперли в чулан. Вскоре
из чулана стало распространяться чудовищное зловоние. Когда чулан вскрыли,
выяснилось, что Робот наложил в штаны самым натуральным образом. Это было
единственное доказательство того, что он настоящий Заибан, а тот Заибан,
который в это время шлялся по Ибанску и отдавал дурацкие распоряжения, был
Робот. Заибан все мероприятия двойника присвоил себе и очень гордился ими.
ВЦ теперь больше не будет, сказал Заибан. Целоваться теперь не с кем. И
некому. Так что армию теперь увеличим не вдвое, как планировали, а втрое.
Будем призывать всех без исключения. Пятерки теперь будем ставить тем, кто
сумеет промазать в мишень, пользуясь новейшими храпо-сонными прицелами.
Пусть стреляют, у нас теперь есть опыт и закалка... За высокие научные
показатели доклада Заибану присвоили высший научный титул эйнштейниссимуса.
Заместителям присвоили титулы ньютониссимуса. И так далее вплоть до
безграмотного забулдыги Хмыря, который остался без степени и звания и был
безумно рад тому, что его оставили в покое.
Во время ВЦ Ибанск был стерт с лица земли вместе со всем населением. Но
ибанцы не растерялись и обосновали новый на месте старого, только чуть выше,
над землей, так как на земле стало жить опасно из-за отходов промышленности,
насовсем засоривших среду, и бытового мусора. Земля превратилась в мусорную
свалку, на которую ибанцы по особым пропускам снаряжали экспедиции за сырьем
и продуктами питания. Поскольку ибанцам теперь никто не мешал, они быстро
восстановили все то, что было, и даже кое-что такое, чего не было. В
частности, они впопыхах напечатали вредную книжонку Клеветника. Но вовремя
опомнились, за что Заибану было присвоено высшее художественное звание
пикассиссимуса. Заместителям присвоили звания леонардыдависсимуса. И так
далее вплоть до равнодушного к судьбам искусства забулдыги Хмыря, который
был безумно рад тому, что его оставили в покое. Клеветника посадили, а
Заибану присвоили высшее охранное звание агатакристиссимуса и т.д. Короче
говоря, ибанцы начали стремительно развиваться. И доразвивались до того, что
с большим опережением графика построили высшую ступень социзма или полный
социзм -- псизм. И не столько этому обрадовались, сколько удивились, что это
почему-то получилось. Кто бы мог подумать, что построим, говорил по пьянке
Заибан своему старому врагу Главному Теоретику. Между нами, врагами, говоря,
ведь никто в эту ерунду не верил. И на тебе! Построили! Честно говоря,
сказал Главный Теоретик, я тоже никогда в это не верил. Не такие же мы
идиоты, как о нас думают эти вшивые интеллигентишки, чтобы верить в такой
бред.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
не возвращаются. И тут вдруг такое чудо. Сначала не верили. Щупали бумаги.
Потом качали головами и говорили, что с Учителя за такое везение
причитается. Потом пели песни. Разумеется, блатные.
Забулдыга с помятою рожей.
Год-другой, -- и тебя больше нет.
Лейтенант с нежной девичьей кожей
Курс полета наносит в планшет.
До конца твоя песенка спета.
Не скомандуешь жизни -- кругом.
Светит в утреннем небе ракета.
По машинам, ребята! Бегом!
Ни мечта. Ни печаль. Ни забота.
Забегаловки рвотная вонь.
В вышине лейтенант с разворота
По земле открывает огонь.
Скукой вечности стала минута.
Грязной стойкой кончается мир.
Кружат, кружат, свернувши с маршрута,
Где горит на земле командир.
Жизни след синяками под бровью.
Всем плевать, что хрипишь до сих пор.
Лейтенант, истекающий кровью.
Перебитый снарядом мотор.
В Забегаловке просидели до закрытия. Прихватили еще полчаса, пока
уборщицы мыли пол. Потом побрели к Ларьку. С некоторых пор, говорил Учитель,
я думаю только о прошлом. И ни о чем другом больше думать не могу. Страшно.
И места себе не нахожу от того, что прожил не свою, а какую-то вроде бы
чужую жизнь. Как будто идиот-режиссер подсунул мне совсем не ту, не мою
роль. А переигрывать поздно. Я тебя понимаю, сказал Хмырь. Со мной тоже
такое бывает. Чувствую себя невинно осужденным на бессрочную серость,
глупость, пошлость и все такое прочее. Лейтенант, истекающий кровью, -- это
хоть чуточку романтично. А если так:
Исходящий мочою ученый,
Перебитый соплями поэт.
Пожалуй, это ближе к истине, сказал Учитель. Вся наша жизнь ушла на то,
чтобы обрести внутреннюю свободу. Обрели. А что с ней делать? Мы вроде все
знаем, все понимаем, не связаны никакими предрассудками. Ну и что? Годы? Я
не хочу жить снова. Вот наш дом, сказал Хмырь, отжав фанеру в стенке Ларька
и забираясь внутрь. Отдельная квартира -- мечта рядового ибанца! Залезай?
Ночь перебьемся, а завтра что-нибудь придумаем. Я считаю, надо шарики
подкатить к Спекулянтке. Баба -- во! И добрая. И оборотистая. Будешь жить,
как у Христа за пазухой. Впрочем, если она не влипнет с этой ревизией.
Так Учитель обрел кров на первую ночь на свободе. И приснился ему сон.
Ему приснилось, что он на самом деле на свободе.
ВЕЛИКАЯ ПОБЕДА
В первый же день после ПИ без объявления войны началось Великое
Глобальное Целование (ВЦ). Никто не знал, почему оно началось и зачем. Лишь
после того, как оно закончилось, и без объявления мира начался мир,
выяснилось, что враждебные силы хотели повернуть историю вспять. Но ибанцы
перецеловали всех и покрылись неувядаемой славой. Поэтому ВЦ с их стороны
было справедливым. Еще лишний раз подтвердилась правота ибанизма -- самой
научной науки, по которой все и происходило в мире в последние столетия.
Заведующий Ибанска (Заибан) был награжден десятью тысячами высших орденов и
удостоен высшего воинского звания ефрейториссимуса. Заместители получили по
пять тысяч высших орденов и по чину фельдфебелиссимуса. И так далее, вплоть
до забулдыги Хмыря, который закончил ВЦ безнадежно рядовым и не получил
никаких наград. Он был и этому безумно рад, так как могло быть еще хуже.
Единственное, о чем он просил высшие власти в лице Участкового, это чтобы
его оставили в покое. Участковый за сравнительно скромное вознаграждение
(два поллитра в неделю) шел навстречу и позволял Хмырю ничего не делать.
ВЦ было самое большое. Зато самое последнее. Теперь мы перекуем мочу на
рыла, сказал Заибан, вылезая из погреба, откуда он руководил сражениями. И
приказал Академии Наук приготовить ему круглосуточный доклад, который он
намеревался зачитать по поводу Великой Победы. Для зачтения доклада в помощь
Заибану рационализаторы изготовили Робота, как две капли похожего на
Заибана. Во избежание недоразумений Робота-Заибана заперли в чулан. Вскоре
из чулана стало распространяться чудовищное зловоние. Когда чулан вскрыли,
выяснилось, что Робот наложил в штаны самым натуральным образом. Это было
единственное доказательство того, что он настоящий Заибан, а тот Заибан,
который в это время шлялся по Ибанску и отдавал дурацкие распоряжения, был
Робот. Заибан все мероприятия двойника присвоил себе и очень гордился ими.
ВЦ теперь больше не будет, сказал Заибан. Целоваться теперь не с кем. И
некому. Так что армию теперь увеличим не вдвое, как планировали, а втрое.
Будем призывать всех без исключения. Пятерки теперь будем ставить тем, кто
сумеет промазать в мишень, пользуясь новейшими храпо-сонными прицелами.
Пусть стреляют, у нас теперь есть опыт и закалка... За высокие научные
показатели доклада Заибану присвоили высший научный титул эйнштейниссимуса.
Заместителям присвоили титулы ньютониссимуса. И так далее вплоть до
безграмотного забулдыги Хмыря, который остался без степени и звания и был
безумно рад тому, что его оставили в покое.
Во время ВЦ Ибанск был стерт с лица земли вместе со всем населением. Но
ибанцы не растерялись и обосновали новый на месте старого, только чуть выше,
над землей, так как на земле стало жить опасно из-за отходов промышленности,
насовсем засоривших среду, и бытового мусора. Земля превратилась в мусорную
свалку, на которую ибанцы по особым пропускам снаряжали экспедиции за сырьем
и продуктами питания. Поскольку ибанцам теперь никто не мешал, они быстро
восстановили все то, что было, и даже кое-что такое, чего не было. В
частности, они впопыхах напечатали вредную книжонку Клеветника. Но вовремя
опомнились, за что Заибану было присвоено высшее художественное звание
пикассиссимуса. Заместителям присвоили звания леонардыдависсимуса. И так
далее вплоть до равнодушного к судьбам искусства забулдыги Хмыря, который
был безумно рад тому, что его оставили в покое. Клеветника посадили, а
Заибану присвоили высшее охранное звание агатакристиссимуса и т.д. Короче
говоря, ибанцы начали стремительно развиваться. И доразвивались до того, что
с большим опережением графика построили высшую ступень социзма или полный
социзм -- псизм. И не столько этому обрадовались, сколько удивились, что это
почему-то получилось. Кто бы мог подумать, что построим, говорил по пьянке
Заибан своему старому врагу Главному Теоретику. Между нами, врагами, говоря,
ведь никто в эту ерунду не верил. И на тебе! Построили! Честно говоря,
сказал Главный Теоретик, я тоже никогда в это не верил. Не такие же мы
идиоты, как о нас думают эти вшивые интеллигентишки, чтобы верить в такой
бред.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119