Лицо управляющего потемнело от гнева, а Хода застыла в отчаянии с открытым ртом. Испепеляя юношу взглядом, эфенди закричал:
– Как ты осмеливаешься снова заводить этот разговор? Ты забыл, чем окончилась затея вашего выжившего из ума шейха Хамдана, который пришел ко мне с этими дикими требованиями? Клянусь Аллахом, ты помешался! И я не желаю тратить время на разговоры с сумасшедшим.
Хода проговорила сквозь слезы:
– Габаль, а я-то хотела, чтобы ты и твоя жена жили с нами.
– Я пришел к вам, чтобы объявить волю того, кому повинуются беспрекословно, волю вашего и нашего деда Габалауи!– твердо сказал Габаль.
Эфенди от неожиданности растерялся, а Хода испуганно вскочила и, схватив сына за руку, спросила:
– Габаль, что с тобой случилось?
– Все хорошо, госпожа,– улыбаясь, ответил Габаль. Управляющий недоверчиво покачал головой.
– Хорошо? Ты здоров? Ты не тронулся умом? Габаль оставался совершенно спокойным, в словах его была уверенность.
– Выслушай меня, потом суди сам. – И Габаль рассказал им все, что раньше поведал роду Хамдан. Когда он закончил свой рассказ, управляющий, который не сводил с него недоверчивого взгляда, заметил:
– Но владелец имения не покидал своего дома с того дня, как решил уединиться.
– Однако я встретил его в пустыне! Почему же меня он не уведомил о своих желаниях? язвительно поинтересовался эфенди.
– Это его тайна, ему лучше знать! Управляющий презрительно засмеялся.
– Ты настоящий фокусник, но, как видно, собственных трюков тебе мало, и ты собираешься проделывать фокусы с имением!
Габаль, не теряя спокойствия, ответил:
– Аллах свидетель, я ни на волос не отступил от правды, Спроси об этом самого Габалауи, если сможешь, или сверься с его десятью условиями.
От охватившего его гнева эфенди затрясся, побледнел и закричал:
– Ты вор и мошенник! И не уйдешь от возмездия, даже если заберешься на вершину горы!
– О несчастье! – запричитала Хода.– Не ожидала я, Габаль, что ты принесешь мне столько горя.
– Неужели причиной всему только то, что я защищаю законные права своего рода? – удивился Габаль.
– Замолчи, мошенник, гашишник! – заорал управляющий.– Вся ваша улица – гашишники и сукины дети! Вон из моего дома! Если не прекратишь своих бредней, я прикажу перерезать весь ваш род, как овец!
Тут Габаль не сдержался.
– Берегись гнева Габалауи! – воскликнул он. Эфенди бросился на Габаля и что было силы ударил его в широкую грудь, но юноша даже не шелохнулся.
Повернувшись к Ходе-ханум, он промолвил:
– Я щажу его только ради тебя. И покинул дом.
39.
Все члены рода Хамдан ожидали неминуемой расправы. Одна Тамархенна надеялась, что, раз теперь хамданов возглавил Габаль, ханум не допустит резни. Но сам Габаль не разделял этих надежд, он знал, что из-за имения эфенди не пощадит никого – ни Габаля, ни пусть даже самого близкого ему человека. Юноша постоянно напоминал сородичам о завете Габалауи быть сильными и стойкими перед лицом всех бед и испытаний. Даабас неустанно повторял всем, что Габаль только ради хамданов добровольно покинул дом, где жил в довольстве и благополучии, и поэтому они не должны оставлять его одного, без поддержки. Даже если закончится неудачей их попытка силой вернуть свои права, хуже не будет, так как хуже некуда. Конечно, все хамданы испытывали страх, их нервы были напряжены до предела, но в самом отчаянии они черпали силы и решимость и повторяли известную поговорку: «Чему быть, того не миновать».
Лишь поэт Ридван твердил свое:
– Если бы владелец имения захотел, он сказал бы свое справедливое слово, вернул бы нам наши права и спас от верной гибели!
Услышав эти слова, Габаль пришел в ярость. Он накинулся на поэта и, вцепившись в его плечи, стал трясти так, что чуть не повалил. При этом он кричал:
– Вот, значит, каковы наши поэты, Ридван?! Сами распеваете под ребаб предания о героях, а случись что-нибудь серьезное, спешите забиться в норы, сея вокруг сомнение и неверие в победу! Проклятие на головы трусов!
Потом обернулся к собравшимся вокруг хамданам и сказал:
– Габалауи выделил вас из всех жителей нашей улицы. Если бы он не считал вас своими прямыми потомками, он не явился бы мне и не говорил бы со мной. А он указал нам путь и обещал поддержку. Клянусь, я буду бороться даже в одиночку!
Но оказалось, что Габаль не одинок, его поголовно поддерживали мужчины и женщины. Они собрали все свое мужество и приготовились вынести любые испытания, не думая о последствиях. И само собою получилось так, что Габаль стал главою в своем квартале, хотя сам он к подобному не стремился и не готовился. Хамдан этому не препятствовал и даже рад был сбросить с себя бремя ответственности в столь тяжелых обстоятельствах.
Габаль не отсиживался дома и вопреки предостережениям Хамдана выходил, как обычно, по своим делам. И хотя на каждом шагу он ожидал ловушки, никто из футувв его и пальцем не тронул. Единственное объяснение этому Габаль видел в том, что эфенди никому не рассказал об их встрече, надеясь, что и он, в свою очередь, будет хранить молчание и дело кончится ничем. Юноша думал, что не обошлось здесь и без Ходы-ханум, с ее тревогой за него и материнской преданностью. Он даже опасался, что ее любовь поколеблет его собственную решимость, окажется для него худшим злом, чем ненависть ее мужа, и Габаль долго размышлял над тем, что следует предпринять, чтобы раздуть тлеющие угли.
А на улице тем временем происходили странные вещи. Однажды из подвала раздался вопль женщины. Оказалось, она чуть не наступила на змею, прошмыгнувшую у самых ее ног. Несколько мужчин вызвались найти змею и, вооружившись палками, спустились в подвал. Обшарив все углы, они отыскали ее, забили палками и выбросили на мостовую. Тут же сбежались мальчишки и принялись играть с дохлой змеей, радуясь забаве. Это происшествие не сочли бы из ряда вон выходящим, если бы менее чем через час не раздался другой вопль, на этот раз уже из дома, который находился в самом начале улицы, со стороны Гамалийи. А еще до наступления ночи в домах, где жили хамданы, поднялся переполох – там тоже появилась змея, но поймать ее никак не удавалось. Тогда сам Габаль вызвался изловить ее с помощью приемов, которым его обучил Балкыти. Потом члены рода Хамдан рассказывали, что Габаль, сняв с себя одежду, встал посреди двора, заговорил на непонятном языке, и змея сама покорно выползла из своего укрытия.
Обо всем этом к следующему утру было бы забыто, если бы подобные же случаи не произошли и в домах важных людей. Пошли слухи о том, что змея ужалила футувву Хаммуду, когда он проходил по коридору своего дома. Хаммуда закричал, и соседи, прибежав на крик, спасли его. Разговоры о змеях стали притчей во языцех всей улицы. Правда обрастала вымыслами, а змеи продолжали появляться то тут, то там.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119