– Этот человек безумец! Да поможет тебе Аллах, дочь моего брата!
Садек вскочил и, подойдя к Касему, поцеловал его в лоб.
– Этими словами ты вернул мне веру в себя! А Хасан решительно заявил:
– На нашей улице убивают из-за миллима, а то и вовсе ни за что. Чего же бояться смерти за правое дело?
В этот момент послышался голос Савариса, который звал Закарию. Закария высунулся из окна и пригласил футувву зайти. Саварис вошел в дом, сел с угрюмым видом и пробурчал:
– Я и не знал, что в нашем квартале объявился еще один футувва!
Закария извиняющимся тоном пробормотал:
– Все не так, как тебе рассказали, муаллим.
– То, что мне рассказали, гораздо хуже!
– Шайтан сбил с панталыку наших детей! – заохал Закария.
– Лахита рассказал мне ужасные вещи о твоем племянничке,– продолжал Саварис.– Я считал его разумным юношей, а оказалось, он безумнее любого безумца. Слушайте меня внимательно. Если я не приму мер, то Лахита сам вас проучит. Но я никому не позволю ущемлять мое достоинство. Каждый должен знать свое место. И горе тому, кто будет проявлять упорство.
Саварис запретил друзьям Касема бывать в его доме. Он сам взялся следить за ними и расправлялся с каждым, кто осмеливался нарушить его запрет. Приблизившегося к дому Касема Садека он ударил, Абу Фисаде дал затрещину, Закарии велел не выпускать Касема из дома, пока буря не утихнет.
Так Касем оказался узником в собственном доме. Никто, кроме Хасана, не приходил навестить его. Но никакая сила на нашей улице не может заточить в тюрьму новости.
В кварталы Габаль и Рифаа просочились слухи о том, что произошло в квартале бродяг: об иске, который собирался предъявить управляющему Касем, о десяти условиях и даже о встрече Киндиля, слуги Габалауи, с Касемом. Новости эти вызвали волнение в душах. Одни смеялись, другие негодовали. Как– то Хасан сказал Касему:
– Вся улица взбудоражена, в курильнях только и разговору что о тебе. Касем обратил к нему свое задумчивое, каким оно стало в эти дни, лицо и сказал:
– Мы сидим взаперти, а время идет.
– Нельзя требовать от человека невозможного,– успокаивающе проговорила Камар.
– Наши друзья полны решимости,– сообщил Хасан.
– Правда ли,– спросил Касем,– что в кварталах Габаль и Рифаа меня считают лжецом и сумасшедшим?
– Трусость испортила людей,– потупил взор Хасан. Касем недоуменно покачал головой.
– Почему потомки Габаля и Рифаа обвиняют меня во лжи? Разве они забыли, что первый встречался с Габалауи, а второй беседовал с ним? Почему же они не верят мне, ведь они прежде других должны поддержать меня?!
– Болезнь нашей улицы трусость, и поэтому они заискивают перед своими футуввами.
Тут с улицы послышался крик Савариса, похожий на звериный рык. Футувва ругался и сыпал проклятиями. Вся семья прильнула к окну и увидела, что Саварис схватил за шиворот Шаабана и орет:
– Что тебя сюда занесло, сукин сын?
Юноша пытался высвободиться, но футувва крепко держал его левой рукой за горло, а правой бил по лицу и по голове. Касема охватил неудержимый гнев. Не обращая внимания на мольбы Камар, удерживавшей его, он бросился к двери. Не прошло и минуты, как Касем, уже стоя перед Саварисом, бесстрашно потребовал:
– Оставь его, муаллим!
Футувва, продолжая избивать свою жертву, огрызнулся:
– Пошел вон, если не хочешь, чтоб я и тебя отделал. Касем крепко схватил Савариса за руку.
– Я не позволю тебе убить его!
Саварис опустил Шаабана, и тот упал без чувств на землю. Схватив корзину с землей, которую несла на голове проходившая мимо женщина, футувва надел ее на голову Касему. Хасан хотел было бросится на помощь другу, но оказавшийся рядом с ним Закария обхватил сына обеими руками и удержал его. Касему удалось снять с себя корзину, все лицо его было в земле, он чуть не задохнулся. Земля засыпала его одежду. Закричала Камар, а за ней Сакина. Прибежал Увейс, из соседних домов повыскакивали мужчины, женщины и дети. Поднялся страшный шум. Закария по-прежнему сжимал руку сына и умоляюще смотрел на него. Увейс подошел к Саварису и сказал:
– Прости его ради меня, муаллим! Многие поддержали его:
– Аллах велел прощать, муаллим!
– Это – родственник, тот – заступник,– злобно ворчал Саварис,– а я по их милости из футуввы превратился в бабу!
– Боже сохрани, муаллим! – воскликнул Закария.– Ты наш господин и краса всех мужчин!
Саварис направился в кофейню, а люди подняли Шаабана и стали приводить его в чувство. Хасан кинулся помочь Касему отряхнуться от пыли, и все после ухода Савариса выражали Касему свое сочувствие.
79.
Вечером того же дня в одном из жилищ в квартале бродяг запричитали, заголосили женщины, оплакивая умершего. Касем высунулся из окна и спросил у торговца семечками, что произошло.
– Шаабан умер, долгие тебе лета,– услышал он в ответ. Пораженный в самое сердце, Касем поспешил к дому Шаабана. Во дворе уже собрались жильцы с нижних этажей. Опечаленные случившимся, они обменивались соболезнованиями и выражали свое негодование. На верхних этажах эхом отдавались голоса других собравшихся там людей. Какая-то женщина сказала:
– Он не умер, его убил Саварис!
– Да поразит тебя гнев Господень, Саварис! – откликнулась другая, а третья возразила им:
– Его убил Касем. Это он все выдумывает небылицы, а наших мужчин убивают из-за него.
Касем пришел в уныние от этих слов и стал подниматься на первый этаж, пробиваясь сквозь толпу, к квартире убитого. В коридоре, возле двери Шаабана, он увидел своих друзей, бледные лица которых освещал укрепленный на стене фонарь. Здесь были Хасан, Садек, Аграма, Абу Фисада, Хамруш и другие. Садек со слезами на глазах молча подошел и обнял Касема. Хасан, лицо которого в свете фонаря казалось мертвенно-бледным, сказал:
– Его кровь пролилась не напрасно! Аграма шепнул Касему на ухо:
– Его жена в очень плохом состоянии, обвиняет нас в его смерти!
– Да поможет ей Аллах! – так же тихо ответил Касем. Хасан, горящий жаждой мести, воскликнул:
– Убийца должен погибнуть!
– Но кто на нашей улице согласиться свидетельствовать против него? – усомнился Абу Фисада.
– Ведь и нам грозит такая же участь,– ответил Хасан. Касем велел ему замолчать, а сам сказал:
– Будет разумнее, если вы не примете участия в его похоронах. А потом мы все соберемся на кладбище.
С этими словами Касем направился в квартиру убитого, отстранив рукой Садека, пытавшегося удержать его. Он вошел и позвал жену Шаабана. Женщина, удивленная его появлением, смотрела, широко раскрыв заплаканные глаза, в которых застыло горе.
– Чего ты хочешь? – спросила она.
– Я пришел выразить тебе соболезнование.
– Это ты убил его,– резко сказала женщина.– К чему нам имение?! Это ты хочешь завладеть им.
Как можно мягче Касем сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119