Беру себя в руки и продолжаю обход местных достопримечательностей. Ой, мамочки, одна другой краше! А фигуры, а румянец, а то место, на чем сидят! А если еще в красном сарафане да в ярком кокошнике… Уфф, вспотел даже.
Ну да, непутевый я, но не могу мимо женской красоты спокойно пройти! А думаете, я один такой на земле? Ничего подобного! Нас много, просто честно сказать об этом вслух мало кто решается. А я решился, потому что от природы и от воспитания честен и правдив. И вообще, я ведь хозяин своего слова?! Так хочу – дам, хочу – обратно возьму, тем более я же ведь сам себе обещал пока с женщинами не общаться. А уж сам с собой я всегда договорюсь. К тому же я молодой, горячий, а потому в речах не сдержан. За мной глаз да глаз нужен. А так как я сам под своим собственным присмотром, то от глупого обещания считаю себя освобожденным. Эй, девушки-лебедушки, к вам ваш сокол летит!
Но я все-таки сокол опытный, горькие ошибки молодости проанализировал и сделал выводы: лучше всего общаться с сиротой. Да только как тут разберешься, сирота она или у нее папаша нервный да братья истеричные. А вот чтобы в этом разобраться, я тут пока резких бросков делать не буду, а похожу, поулыбаюсь. Это же как на рыбалке – место сперва прикормить нужно. Эх, рыбоньки мои, ловитесь большие и маленькие.
С такими сладостными мыслями я продолжал бродить вдоль торговых рядов. То обстоятельство, что я примирился сам с собой и избавил себя от данного сгоряча слова, повергло меня в блаженное состояние, и, справедливо рассудив, что никуда мои лебедушки от меня не денутся, я стал рассматривать всяческие безделушки и побрякушки, которыми торговали заезжие купцы. Вид у меня был солидный, вселяющий доверие, да и серебряный обруч на лбу добавлял весу моей и так неординарной личности, так что купцы были со мной вежливы и предупредительны. Хозяин лавчонки показал мне кучу всякого барахла, единственным достоинством которого было то, что оно золотое. И вот, перебирая небольшие, но, видимо, весьма дорогие вещички, я вдруг замер. Ледяной холодок пробежался у меня по спине.
Нет, не может быть, чтобы мне так повезло. Мой взгляд остановился на небольшом золотом перстне в виде летучей мыши с темным, почти черным топазом. Я, конечно, не блистал на занятиях по чародейским предметам, но этот перстень запомнил очень хорошо. В памяти всплыла картинка из огромной колдовской книги, на которой был изображен грозный, лохматый колдун Сивил. Этот колдун жил очень давно и прославился тем, что обладал кроме колдовского еще одним талантом – он был прекрасным ювелиром, У меня вроде как талантов не меньше, так что тоже есть реальный шанс попасть в историю. Вот и настрогал Сивил всяческих ювелирных изделий и вложил в них часть своей огромной силы. Всего, конечно, я не запомнил (трудолюбивый был дедушка, так что поработал основательно), но два предмета прочно въелись в мою светлую головушку. Серебряное блюдо с неиссякаемым запасом яств (эх, вот бы мне такое, я бы, наверное, на год где-нибудь в лесной чаще с этим блюдечком уединился) и перстень перемещения. Вроде носишь такой перстенек на пальце, и все как будто нормально, а потом бац, повернул его вокруг пальца, назвал любое место на земле, и пожалуйста – через мгновение там. Да будь у меня такое колечко, эти остолопы с вилами только бы меня и видели. Эх, сколько проблем можно было бы сразу решить. Нет, ошибки быть не может, это точно он!
Оплошал я, конечно, не смог скрыть волнение, меня охватившее (молодой я еще), и купец сразу понял, что перстенек-то меня очень заинтересовал. И на банальный вопрос, сколько стоит эта абсолютно никому не нужная, страшненькая, никчемная безделица с дешевой стекляшкой, он завопил благим матом. Чего только этот болтун мне не наплел. И что вещь древнейшая (а то я не знаю), и золото чистейшее, и топаз красивейший… В итоге он назвал такую цифру, что даже у меня, привыкшего ко всякому надувательству, челюсть отвисла.
Прикинув, сколько у меня с собой денег (а вчерашний кошель я изрядно уменьшил утром, в благодарность Матрене), принялся торговаться. Вы еще не знаете, на что способны талантливые молодые колдуны, когда на кону стоит столь уникальная вещь. Я кричал, надрывался, призывал в свидетели прохожих, пытался уходить. Купец был просто счастлив и отвечал мне почти тем же набором приемов. Это был бой опытности и зрелости с молодостью и наглостью. Победила, естественно, наглость (а вы сомневались во мне?). Цена была снижена больше чем вдвое, и я, довольный собой, полез за заветным кожаным мешочком.
Странно, но рука не обнаружила на поясе даже признаков того, что тут что-то висело. Вначале я даже подумал, что просто забыл деньги в трактире, но потом отчетливо вспомнил, как после расплаты с Матреной привязал кошель к поясу, а теперь его нет.
Вот ворюги! Ничего себе милые, добрые люди, да тут ворье одно. Чуть зазевался, и все, тебя оставляют без средств к существованию. Ладно, дело поправимое, если люди так со мной, то и я буду к ним так же. Быстренько договорюсь с купцом, пусть подождет, а сам у какого-нибудь толстосума немножко денежек позаимствую (вдруг действительно верну, неужели не верите?). Только я раскрыл рот, чтобы взять рассрочку, как за спиной раздался противный, писклявый голосок:
– Папа, смотри какой красивый перстень! Этот топаз очень подходит к новому платью, купи мне его, пожалуйста.
Это что тут еще за ком с горы нарисовался? Оглянувшись, я внимательно рассмотрел всю подошедшую компанию. Главным тут, конечно, был мужчина лет сорока. По одежде и манере поведения можно было с уверенностью сказать, что это боярин или в крайнем случае очень приближенная к князю персона. Волевое, строгое лицо, черная борода, правда, уже с проседью, но это, наоборот, добавляло ему величия.
По бокам боярина стояли двое ратников в полном боевом облачении: кольчуги, мечи на поясе и традиционные бердыши. Их внешность показалась мне смутно знакомой. Точно, это были мои вчерашние собутыльники братья Фрол и Федор. Судя по их виду, наша милая вечеринка для них тоже не прошла незамеченной. И если меня ненаглядная Едрена-Матрена привела в чувство, то у них такой заботливой хозяйки, судя по всему, не было (а я всегда говорил, что без женщин мы пропадем– вот вам яркое этому подтверждение). Ребята изо всех сил старались держаться важно и строго, но пары медовухи, в изрядном количестве все еще бродившие в буйных головушках, с успехом сводили все эти старания на нет. Стражники скорее походили на мокрых (ох и тяжело ребяткам в такой жаркий день приходилось в кольчугах) нахохлившихся воробьев. И взгляд воробышков никак не мог остановиться на моей скромной фигуре и неизменно переводился на огромную бочку кваса, стоявшую неподалеку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Ну да, непутевый я, но не могу мимо женской красоты спокойно пройти! А думаете, я один такой на земле? Ничего подобного! Нас много, просто честно сказать об этом вслух мало кто решается. А я решился, потому что от природы и от воспитания честен и правдив. И вообще, я ведь хозяин своего слова?! Так хочу – дам, хочу – обратно возьму, тем более я же ведь сам себе обещал пока с женщинами не общаться. А уж сам с собой я всегда договорюсь. К тому же я молодой, горячий, а потому в речах не сдержан. За мной глаз да глаз нужен. А так как я сам под своим собственным присмотром, то от глупого обещания считаю себя освобожденным. Эй, девушки-лебедушки, к вам ваш сокол летит!
Но я все-таки сокол опытный, горькие ошибки молодости проанализировал и сделал выводы: лучше всего общаться с сиротой. Да только как тут разберешься, сирота она или у нее папаша нервный да братья истеричные. А вот чтобы в этом разобраться, я тут пока резких бросков делать не буду, а похожу, поулыбаюсь. Это же как на рыбалке – место сперва прикормить нужно. Эх, рыбоньки мои, ловитесь большие и маленькие.
С такими сладостными мыслями я продолжал бродить вдоль торговых рядов. То обстоятельство, что я примирился сам с собой и избавил себя от данного сгоряча слова, повергло меня в блаженное состояние, и, справедливо рассудив, что никуда мои лебедушки от меня не денутся, я стал рассматривать всяческие безделушки и побрякушки, которыми торговали заезжие купцы. Вид у меня был солидный, вселяющий доверие, да и серебряный обруч на лбу добавлял весу моей и так неординарной личности, так что купцы были со мной вежливы и предупредительны. Хозяин лавчонки показал мне кучу всякого барахла, единственным достоинством которого было то, что оно золотое. И вот, перебирая небольшие, но, видимо, весьма дорогие вещички, я вдруг замер. Ледяной холодок пробежался у меня по спине.
Нет, не может быть, чтобы мне так повезло. Мой взгляд остановился на небольшом золотом перстне в виде летучей мыши с темным, почти черным топазом. Я, конечно, не блистал на занятиях по чародейским предметам, но этот перстень запомнил очень хорошо. В памяти всплыла картинка из огромной колдовской книги, на которой был изображен грозный, лохматый колдун Сивил. Этот колдун жил очень давно и прославился тем, что обладал кроме колдовского еще одним талантом – он был прекрасным ювелиром, У меня вроде как талантов не меньше, так что тоже есть реальный шанс попасть в историю. Вот и настрогал Сивил всяческих ювелирных изделий и вложил в них часть своей огромной силы. Всего, конечно, я не запомнил (трудолюбивый был дедушка, так что поработал основательно), но два предмета прочно въелись в мою светлую головушку. Серебряное блюдо с неиссякаемым запасом яств (эх, вот бы мне такое, я бы, наверное, на год где-нибудь в лесной чаще с этим блюдечком уединился) и перстень перемещения. Вроде носишь такой перстенек на пальце, и все как будто нормально, а потом бац, повернул его вокруг пальца, назвал любое место на земле, и пожалуйста – через мгновение там. Да будь у меня такое колечко, эти остолопы с вилами только бы меня и видели. Эх, сколько проблем можно было бы сразу решить. Нет, ошибки быть не может, это точно он!
Оплошал я, конечно, не смог скрыть волнение, меня охватившее (молодой я еще), и купец сразу понял, что перстенек-то меня очень заинтересовал. И на банальный вопрос, сколько стоит эта абсолютно никому не нужная, страшненькая, никчемная безделица с дешевой стекляшкой, он завопил благим матом. Чего только этот болтун мне не наплел. И что вещь древнейшая (а то я не знаю), и золото чистейшее, и топаз красивейший… В итоге он назвал такую цифру, что даже у меня, привыкшего ко всякому надувательству, челюсть отвисла.
Прикинув, сколько у меня с собой денег (а вчерашний кошель я изрядно уменьшил утром, в благодарность Матрене), принялся торговаться. Вы еще не знаете, на что способны талантливые молодые колдуны, когда на кону стоит столь уникальная вещь. Я кричал, надрывался, призывал в свидетели прохожих, пытался уходить. Купец был просто счастлив и отвечал мне почти тем же набором приемов. Это был бой опытности и зрелости с молодостью и наглостью. Победила, естественно, наглость (а вы сомневались во мне?). Цена была снижена больше чем вдвое, и я, довольный собой, полез за заветным кожаным мешочком.
Странно, но рука не обнаружила на поясе даже признаков того, что тут что-то висело. Вначале я даже подумал, что просто забыл деньги в трактире, но потом отчетливо вспомнил, как после расплаты с Матреной привязал кошель к поясу, а теперь его нет.
Вот ворюги! Ничего себе милые, добрые люди, да тут ворье одно. Чуть зазевался, и все, тебя оставляют без средств к существованию. Ладно, дело поправимое, если люди так со мной, то и я буду к ним так же. Быстренько договорюсь с купцом, пусть подождет, а сам у какого-нибудь толстосума немножко денежек позаимствую (вдруг действительно верну, неужели не верите?). Только я раскрыл рот, чтобы взять рассрочку, как за спиной раздался противный, писклявый голосок:
– Папа, смотри какой красивый перстень! Этот топаз очень подходит к новому платью, купи мне его, пожалуйста.
Это что тут еще за ком с горы нарисовался? Оглянувшись, я внимательно рассмотрел всю подошедшую компанию. Главным тут, конечно, был мужчина лет сорока. По одежде и манере поведения можно было с уверенностью сказать, что это боярин или в крайнем случае очень приближенная к князю персона. Волевое, строгое лицо, черная борода, правда, уже с проседью, но это, наоборот, добавляло ему величия.
По бокам боярина стояли двое ратников в полном боевом облачении: кольчуги, мечи на поясе и традиционные бердыши. Их внешность показалась мне смутно знакомой. Точно, это были мои вчерашние собутыльники братья Фрол и Федор. Судя по их виду, наша милая вечеринка для них тоже не прошла незамеченной. И если меня ненаглядная Едрена-Матрена привела в чувство, то у них такой заботливой хозяйки, судя по всему, не было (а я всегда говорил, что без женщин мы пропадем– вот вам яркое этому подтверждение). Ребята изо всех сил старались держаться важно и строго, но пары медовухи, в изрядном количестве все еще бродившие в буйных головушках, с успехом сводили все эти старания на нет. Стражники скорее походили на мокрых (ох и тяжело ребяткам в такой жаркий день приходилось в кольчугах) нахохлившихся воробьев. И взгляд воробышков никак не мог остановиться на моей скромной фигуре и неизменно переводился на огромную бочку кваса, стоявшую неподалеку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100