– И немного скромности не помешало бы, – вставила Серафима очень довольным тоном.
– Симочка, я же тебе говорил, что скромность мне просто противопоказана! Мне и без нее хорошо живется.
– Но свои дежурства на кухне тебе отработать все равно придется, – напомнил Серогор.
– Ха, испугали ежа голой… – я осекся, глядя на осуждающие глаза Селистены. – Ну, в общем, вы поняли чем.
– Ну так вот, – начал подводить итоги Серогор. – Будем считать, что летнюю практику по бытовому колдовству ты прошел блестяще.
Я тряхнул кудрями и гордо посмотрел на моих дамочек. В глазах Симы я прочел тихую гордость, а в глазах Селистены спокойное обожание. Лично меня вполне устраивают такие проявления эмоций.
– И у тебя еще осталась неделя…
– Кхе-кхе, – покашляла Сима.
– Да ладно, две недели каникул.
– Ура! – хором завопили мы с Селистенкой. Даже Шарик тявкнул что-то одобрительное.
– Так что уж будь любезен прибыть в скит не позднее чем через две недели.
– Какие проблемы? Да, конечно, буду! Вот только Селистену к батюшке провожу.
– Да, кстати, об Антипе, – вспомнил Серогор.
– Ты и о нем знаешь? – робко поинтересовался я.
– Так кто же в округе не слышал балладу о твоих похождениях? – хмыкнул колдун и пробасил:
О великий Даромир,
покоритель темных сил,
нечисть храбро победил,
о тебе узнал весь мир!
– Увижу Тинки с Винки, прибью на месте.
– Ну не надо так категорично, талантливо же написано.
– Да за один такой припев надо утопить, – опять проскрежетал я.
– Так вот, вашему батюшке, Селистена Антиповна, уже известно про ваше чудесное избавление, и он прервал свое посольство и на всех парусах спешит в Кипеж-град. Думаю, что завтра уже будет дома.
– Папа не мог не выполнить возложенную на него миссию!
– Да миссии-то никакой и не было.
– Не поняли? – спросили мы в один голос с боярышней.
– Всю историю с женитьбой придумал Гордобор, чтобы удалить боярина из города. Так что в Коготани никакая невеста сыночка князя не ждет, и Антип со спокойной совестью повернул ладью.
– А как ты сообщил боярину об этом? – скромно поинтересовался я.
– Это вообще пустяки, недостойные обсуждения, – довольно пробормотал Серогор и посмотрел на Серафиму с такой лаской, что я быстренько сообразил, как надо закрыть эту тему:
– Ну так, значит, мы прямо завтра с утречка и отправимся в путь.
– Так разве вы не погостите? – для очистки совести спросила Сима, ответив Серогору таким взглядом, что у меня мелькнула мыслишка: а не отправиться ли нам в обратный путь прямо сейчас?
– Нет, Симочка, мы пойдем.
Наконец Серафима отвлеклась от игры в гляделки:
– Так, может, вам воспользоваться помощью перстня великого Сивила?
Мы переглянулись с Селистеной и опять-таки в один голос ответили:
– Нет!
Сима с Серогором обменялись хитрыми взглядами и улыбнулись.
– Ну нет так нет.
Ишь чего захотели! Мне так не терпится побыть с любимой наедине, столько еще нужно сказать, столько обсудить. А они – перстень, перстень.
– А перстенек действительно пусть у тебя полежит. Пока я не доучусь, уж слишком большой соблазн будет его использовать, а это будет сильно отвлекать от настоящей учебы.
– Умнеешь на глазах, – довольно хмыкнул Серогор.
– То ли еще будет! – усмехнулся я и подмигнул моей рыжей прелести.
* * *
Утречком мы плотно позавтракали и приступили к заготовкам провизии для дальней дороги, так что рано нам отправиться в путь не удалось. Пока испеклись пирожки с крольчатиной, пока уложили жареную, засоленную, завяленную крольчатину. Правда, я настоял на присутствии в припасах и другого мяса, но в небольшом количестве. Серогор было поинтересовался, почему выбор пал именно на кроликов, но, получив в ответ стон Серафимы, мою ухмылку и густо покрасневшую Селистену, не стал продолжать эту тему.
В общем, в полдень мы красочно распрощались со своими стариками и отправились в путь. Хотя, глядя на то, как горят глаза у обоих, мне как-то подумалось, что, может, сорок лет – это еще не старость… Ну не знаю, доживу, тогда буду знать точно.
Избушка моей ненаглядной кормилицы скрылась из виду, и мы с Селистенкой засияли от предвкушения долгой совместной дороги. Мы шли рядом, крепко держась за руки, и болтали без умолку. Подробно вспоминали все наши приключения. Я рассказал о своих первых впечатлениях от нашей встречи, она о своих мыслях обо мне. Оказалось, они очень даже совпали. Наши дальнейшие планы мы не обсуждали вообще. Как-то все стало ясно без слов. Мы просто созданы друг для друга и хотим быть вместе. Что тут еще скажешь?
С нетерпением я ждал ночи. Ну, вы меня понимаете. Костер, звезды, романтика, любимый человек рядом, и, наконец, я, человек со всеми вытекающими из этого последствиями. Конечно, можно вначале пожениться и все такое, но зачем, спрашивается, ждать столько времени? Чего тянуть-то, если и без свадьбы она стала самым близким и родным человеком на земле. Бездонные глаза моей рыжей избранницы светились таким огнем, что меня начинало бить мелкой дрожью в предвкушении…
Однако наступившая ночь прошла несколько иначе, чем я ожидал.
Нет, вначале-то было все прекрасно. Костер, ужин, звезды и море романтики. Потом костерчик стал прогорать, я сел поближе к Селистене, мы потянулись навстречу друг другу, чтобы слиться в долгом поцелуе с продолжением. И что бы вы думали? Прикрыв глаза для полноты ощущения и потянувшись к Селистене, вместо пухленьких губок моей избранницы я уткнулся во что-то волосатое.
Шарик! Это был он. Вот уж от кого я не ожидал такого коварства! Псина нагло и бесцеремонно влезла между нами и непримиримо покачала головой. Ну, вы понимаете, какой это был облом. Я, конечно, вызвал лохматого на мужской разговор. Мы оставили замершую Селистену у огня, а сами отошли в сторону.
– Ты чего вытворяешь?
– Р-р-р! – нагло заявила моя бывшая оболочка.
– Что значит рэ?! Ты что, не мужик, что ли? Неужели меня не понимаешь?
Шарик кивнул головой в знак согласия.
– Ну вот, видишь! У меня тут любовь, а ты лезешь. Значит, договоримся так: ты погуляешь пару часиков вокруг, а я уж не посрамлю мужское достоинство.
– Р-Р-Р!
– Не понял, почему нет? Ты же сказал, что меня понимаешь.
Псина опять кивнула головой в знак согласия.
– Ну так в чем же дело?
На этот раз лохматый предатель рода мужского оскалился и тряхнул гривой в знак отрицания.
– Это почемуй-то нельзя? Шарик, я тебе клянусь, я действительно люблю эту женщину, она любит меня, я никогда не брошу ее, как только мы прибудем в город, я попрошу у Антипа ее руки. Так почему же нельзя?
Лохматый, набычившись, уставился на меня и опять отрицательно тряхнул головой. Весь следующий час я безуспешно убеждал Шарика в своей правоте. Выдвигал убийственные (с моей точки зрения) аргументы, но каждый раз он упрямо мотал головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100