Поэтому следует применять такие наказания и
такие способы их использования, которые, будучи
адекватны совершенному преступлению, производили
бы наиболее сильное и наиболее длительное впечатле-
ние на души людей и не причиняли бы преступнику
значительных физических страданий.
ХШ О СВИДЕТЕЛЯХ
1й!ля любого хорошего законодательства исключи-
тельно важно точно определять, заслуживают ли дове-
рия свидетели и доказательства преступления. Любой
разумный человек, то есть наделенный способностью
связно излагать свои мысли и обладающий теми же
чувствами, что и другие люди, может быть свидете-
лем. "Истинным критерием правдивости свидетелей
служит их заинтересованность в том, чтобы говорить
правду. Поэтому представляется несерьезной причина
отвода женщины в связи с ее слабостью, а отвод
107
осужденных на основании отождествления смерти
гражданской и физической - детский лепет. И безос-
новательным является отвод свидетелей по причине
их бесчестия, если у них нет никакой корысти
лгать. Доверие свидетелю, таким образом, уменьша-
ется в прямой зависимости от враждебных, друже-
ских или иных отношений между свидетелем и обви-
няемым в преступлении. Необходимо иметь более
одного свидетеля, так как если один утверждает что-
либо, а другой то же самое отрицает, то нет ничего
достоверного. И в этом случае следует отдать пред-
почтение правилу, согласно которому в отношении
каждого действует презумпция невиновности. Досто-
верность свидетельских показаний тем меньше, чем
ужаснее преступление или чем невероятнее обстоя-
Криминалистм питают, что прмЗммт> иидетшскнх по-
камний ипрастаЛп тем Ллям, чем ужасна прлтупмнш. Бот
"желеiная"аксиома, продиктованная саммм жестоким иЗитпил-
мом: "Iп аiпкиiiтii Iеиiст юплиНигм iкЄсiмпi, еi 1iиi}иiiсi }нм
iгапiриii". Перейдем зто на ощедоступнии язик, и еiропеицм уз-
нают одно иi тех стом мноючииенних, скалi и нерозумних изре-
чении, которим они слепо подчиняются: "При оЯиненин в самих
тяпаишнх преступлениях, то ест> наименее мроятних, - (уєм
достаточно самих поверхностних предположении, чтом пересту-
пит закон". Нелепая законодателiная практика часто является
следствшм страха, мамою источника человеческих протнюречий
Законодатели (а маковими являются юристи, которих после их
смерти наделили правом решат> все на свете и которие превратит
лни из писателей пристрастних и продажних в вершителей чело-
веческих судеи жрецов закона), наяумнние осуждением нмжач-
ких невиновних, треiрузилн процесс судопроизводства чрезмерними
108
тельства, как, например, колдовство или бесцельная
жестокость. В обвинениях первого рода, скорее, мож-
но согласиться с тем, что несколько свидетелей дают
ложные показания по невежеству или из ненависти к
обвиняемому, чем поверить в тот факт, что человек
обладает сверхъестественной силой, которой Бог ни-
кого не наделял или которой лишил всех созданных
им существ. Точно так же обстоит дело и со вторым
видом обвинений, так как человек способен на жес-
токость только в случае, если это продиктовано его
интересами, ненавистью или страхом. Чувства челове-
ка обладают строго определенной функциональной
зависимостью, установленной природой: всегда адек-
ватно реагировать на получаемое впечатление и не
более того. Равным образом достоверность свидетель-
ских показаний может уменьшиться, если свидетель
является членом какого-нибудь частного общества,
правила и принципы функционирования которого
малоизвестны или отличаются от общепринятых. Та-
кой свидетель подвержен влиянию не только своих,
но и чужих страстей.
ормалiностями и исключениями, точное следование которим
возвело iГи на престол правосудия анархическую iГезнаказанностi.
Напуiанние затем тяжкими и трудно расхриваемими преступ-
лениями, эти законодатели сочли сеУя обязанними отступит
от ими же самими установленних ормалмостеи н превратили,
движимие отчасти деспотической нетерпеливоспию, а отчасти
женской роЛсичю, серiезное дело правосудия в своею рода спек-
такле в котором азарт и интршанство iлавние действующие ли-
ца. (Прим. автора)
109
Наконец, достоверность показаний свидетеля прак-
тически равна нулю, когда слова используются в каче-
стве доказательства преступления, ибо тон, каким они
говорятся, жесты, - все то, что предшествует или со-
путствует различным мыслям, для выражения кото-
рых человек использует одни и те же слова, так влия-
ет на смысл сказанного, что его почти невозможно
воспроизвести с первоначальной точностью. Более то-
го, выходящие за рамки обычного и насильственные
деяния, каковыми являются все истинные преступле-
ния, оставляют следы, которые проявляются во мно-
жестве обстоятельств и последствий этого преступле-
ния. Слова же остаются только в памяти услышавше-
го их, скорее ненадежной по преимуществу и часто
запоминающей сказанное в искаженном виде. И по-
тому оклеветать человека гораздо проще, ссылаясь на
его слова, чем на его действия, так как чем больше в
качестве доказательства преступления приводится об-
стоятельств, тем больше обвиняемому предоставляет-
ся средств для оправдания.
Х1У УЛИКИ И ФОРМЫ
СУДА
уществует общая теорема, весьма удобная для
определения достоверности фактов, например, улик.
Когда доказываемые факты взаимно зависят друг от
друга, то есть когда одна улика доказывается только с
помощью другой, то в этом случае, чем многочис-
леннее доказательства, тем менее вероятной становит-
ся достоверность факта, поскольку недостаточная до-
казанность предшествующего факта влечет за собой
недостаточную доказанность последующих. Коода
все доказательства какого-либо факта в равной степе-
III
ни зависят только от одного из них, то число их не
увеличивает и не уменьшает достоверность факта, так
как она держится на силе одного только доказательст-
ва, от которого зависят все остальные. Если же до-
казательства не зависят друг от друга, то есть, если
улики доказываются иначе, чем одна посредством
другой, то чем больше доказательств приводится, тем
выше вероятность достоверности факта, так как лож-
ность одного из доказательств не влияет на другие. Я
говорю о вероятности в области преступлений, досто-
верность которых, естественно, должна быть дЬказана
прежде, чем они станут наказуемыми. Сказанное
вряд ли покажется странным человеку, для которого
достоверность с моральной точки зрения, строго го-
воря, не что иное, как вероятность, но такая, кото-
рую я называю достоверностью, ибо любой здраво-
мыслящий человек непременно сочтет ее таковой в
силу своего опыта, накопленного в результате практи-
ческой деятельности и потому предшествующего лю-
бому умозрению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
такие способы их использования, которые, будучи
адекватны совершенному преступлению, производили
бы наиболее сильное и наиболее длительное впечатле-
ние на души людей и не причиняли бы преступнику
значительных физических страданий.
ХШ О СВИДЕТЕЛЯХ
1й!ля любого хорошего законодательства исключи-
тельно важно точно определять, заслуживают ли дове-
рия свидетели и доказательства преступления. Любой
разумный человек, то есть наделенный способностью
связно излагать свои мысли и обладающий теми же
чувствами, что и другие люди, может быть свидете-
лем. "Истинным критерием правдивости свидетелей
служит их заинтересованность в том, чтобы говорить
правду. Поэтому представляется несерьезной причина
отвода женщины в связи с ее слабостью, а отвод
107
осужденных на основании отождествления смерти
гражданской и физической - детский лепет. И безос-
новательным является отвод свидетелей по причине
их бесчестия, если у них нет никакой корысти
лгать. Доверие свидетелю, таким образом, уменьша-
ется в прямой зависимости от враждебных, друже-
ских или иных отношений между свидетелем и обви-
няемым в преступлении. Необходимо иметь более
одного свидетеля, так как если один утверждает что-
либо, а другой то же самое отрицает, то нет ничего
достоверного. И в этом случае следует отдать пред-
почтение правилу, согласно которому в отношении
каждого действует презумпция невиновности. Досто-
верность свидетельских показаний тем меньше, чем
ужаснее преступление или чем невероятнее обстоя-
Криминалистм питают, что прмЗммт> иидетшскнх по-
камний ипрастаЛп тем Ллям, чем ужасна прлтупмнш. Бот
"желеiная"аксиома, продиктованная саммм жестоким иЗитпил-
мом: "Iп аiпкиiiтii Iеиiст юплиНигм iкЄсiмпi, еi 1iиi}иiiсi }нм
iгапiриii". Перейдем зто на ощедоступнии язик, и еiропеицм уз-
нают одно иi тех стом мноючииенних, скалi и нерозумних изре-
чении, которим они слепо подчиняются: "При оЯиненин в самих
тяпаишнх преступлениях, то ест> наименее мроятних, - (уєм
достаточно самих поверхностних предположении, чтом пересту-
пит закон". Нелепая законодателiная практика часто является
следствшм страха, мамою источника человеческих протнюречий
Законодатели (а маковими являются юристи, которих после их
смерти наделили правом решат> все на свете и которие превратит
лни из писателей пристрастних и продажних в вершителей чело-
веческих судеи жрецов закона), наяумнние осуждением нмжач-
ких невиновних, треiрузилн процесс судопроизводства чрезмерними
108
тельства, как, например, колдовство или бесцельная
жестокость. В обвинениях первого рода, скорее, мож-
но согласиться с тем, что несколько свидетелей дают
ложные показания по невежеству или из ненависти к
обвиняемому, чем поверить в тот факт, что человек
обладает сверхъестественной силой, которой Бог ни-
кого не наделял или которой лишил всех созданных
им существ. Точно так же обстоит дело и со вторым
видом обвинений, так как человек способен на жес-
токость только в случае, если это продиктовано его
интересами, ненавистью или страхом. Чувства челове-
ка обладают строго определенной функциональной
зависимостью, установленной природой: всегда адек-
ватно реагировать на получаемое впечатление и не
более того. Равным образом достоверность свидетель-
ских показаний может уменьшиться, если свидетель
является членом какого-нибудь частного общества,
правила и принципы функционирования которого
малоизвестны или отличаются от общепринятых. Та-
кой свидетель подвержен влиянию не только своих,
но и чужих страстей.
ормалiностями и исключениями, точное следование которим
возвело iГи на престол правосудия анархическую iГезнаказанностi.
Напуiанние затем тяжкими и трудно расхриваемими преступ-
лениями, эти законодатели сочли сеУя обязанними отступит
от ими же самими установленних ормалмостеи н превратили,
движимие отчасти деспотической нетерпеливоспию, а отчасти
женской роЛсичю, серiезное дело правосудия в своею рода спек-
такле в котором азарт и интршанство iлавние действующие ли-
ца. (Прим. автора)
109
Наконец, достоверность показаний свидетеля прак-
тически равна нулю, когда слова используются в каче-
стве доказательства преступления, ибо тон, каким они
говорятся, жесты, - все то, что предшествует или со-
путствует различным мыслям, для выражения кото-
рых человек использует одни и те же слова, так влия-
ет на смысл сказанного, что его почти невозможно
воспроизвести с первоначальной точностью. Более то-
го, выходящие за рамки обычного и насильственные
деяния, каковыми являются все истинные преступле-
ния, оставляют следы, которые проявляются во мно-
жестве обстоятельств и последствий этого преступле-
ния. Слова же остаются только в памяти услышавше-
го их, скорее ненадежной по преимуществу и часто
запоминающей сказанное в искаженном виде. И по-
тому оклеветать человека гораздо проще, ссылаясь на
его слова, чем на его действия, так как чем больше в
качестве доказательства преступления приводится об-
стоятельств, тем больше обвиняемому предоставляет-
ся средств для оправдания.
Х1У УЛИКИ И ФОРМЫ
СУДА
уществует общая теорема, весьма удобная для
определения достоверности фактов, например, улик.
Когда доказываемые факты взаимно зависят друг от
друга, то есть когда одна улика доказывается только с
помощью другой, то в этом случае, чем многочис-
леннее доказательства, тем менее вероятной становит-
ся достоверность факта, поскольку недостаточная до-
казанность предшествующего факта влечет за собой
недостаточную доказанность последующих. Коода
все доказательства какого-либо факта в равной степе-
III
ни зависят только от одного из них, то число их не
увеличивает и не уменьшает достоверность факта, так
как она держится на силе одного только доказательст-
ва, от которого зависят все остальные. Если же до-
казательства не зависят друг от друга, то есть, если
улики доказываются иначе, чем одна посредством
другой, то чем больше доказательств приводится, тем
выше вероятность достоверности факта, так как лож-
ность одного из доказательств не влияет на другие. Я
говорю о вероятности в области преступлений, досто-
верность которых, естественно, должна быть дЬказана
прежде, чем они станут наказуемыми. Сказанное
вряд ли покажется странным человеку, для которого
достоверность с моральной точки зрения, строго го-
воря, не что иное, как вероятность, но такая, кото-
рую я называю достоверностью, ибо любой здраво-
мыслящий человек непременно сочтет ее таковой в
силу своего опыта, накопленного в результате практи-
ческой деятельности и потому предшествующего лю-
бому умозрению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52