Поэтому необходимо,
чтобы применение наказания бесчестием по закону
148
вытекало бы из самой природы вещей, отвечало бы
общечеловеческим этическим нормам или было бы
проявлением национальных особенностей морали
данного конкретного общества, народных традиций,
почитаемых как закон. В противном случае закон о
бесчестии потеряет силу общественного признания,
или же перестанут действовать этические нормы, ос-
нованные на понятиях нравственной чистоты. И
здесь не поможет никакое краснобайство, бессильное
против наглядных примеров. Тот, кто называет бесче-
стными деяния нейтральные по своей сути, выхола-
щивает значение действительно бесчестных поступков.
Не следует ни слишком часто злоупотреблять приме-
нением наказания бесчестием, ни подвергать этому
наказанию большое число лиц одновременно. Первое
нежелательно, поскольку слишком частое обращение
к общественному мнению ослабляет силу его влия-
ния, второе - поскольку объявлять бесчестными мно-
гих значит никого не объявлять таковым.
Наказаниям телесным и причиняющим физиче-
ские страдания нельзя подвергать за преступления,
причиной которых является спесь, поскольку страда-
ния являются питательной средой таких преступле-
ний и окружают совершивших их ореолом славы.
Бороться с этими преступлениями целесообразнее
всего осмеянием и бесчестием. Эти наказания сбива-
ют спесь с фанатиков, выставляя их на посмешище
презрительной толпы. Влияние такого рода наказа-
ний столь значительно, что сама истина медленно и с
149
большим трудом от него освобождается. Так, проти-
вопоставляя силу силе, а мнение мнению, мудрый за-
конодатель искореняет в народе восторженное отно-
шение и преклонение перед принципами, нелепое
происхождение которых искусно вуалируется путем
подмены этих принципов хитроумными выводами,
сделанными на их основе.
Вот способ добиться гармонии между неизменной
и вечной природой вещей, находящейся в постоян-
ном движении, а потому и уничтожающей все стес-
няющие ее ограничения, и преходящими отношения-
ми, которые строятся на ее основе. Не только изо-
бразительное искусство остается верным принципам
подражания природе. Сама политика, по крайней ме-
ре истинная и обоснованная, подчиняется этому
принципу, ибо она есть не что иное, как искусство
наилучшим образом управлять неизменными чувства-
ми людей и умиротворять их.
ХХ1У ТУНЕЯДЦЫ
от, кто нарушает общественное спокойствие,
кто не повинуется законам, то есть кто не выполняет
условия, обеспечивающие сосуществование и взаим-
ную защиту людей, должен быть изгнан из общества.
Вот почему мудрое правление, поощряя труд и по-
лезную деятельность, отвергает тот вид политического
тунеядства, который строгие моралисты путают с
праздностью, проистекающей от накопленного тру-
дом богатства, праздностью, которая становится все
более необходимой и полезной по мере того, как
151
значение гражданского общества возрастает, а госу-
дарственного управления уменьшается. Я называю
политическим тунеядцем того, кто не приносит об-
ществу никакой пользы ни трудом, ни богатством,
кто приобретает, никогда не теряя; того, кого про-
стой люд почитает с идиотским восхищением, а муд-
рый презирает, сочувствуя его жертвам. Это - чело-
век, не имеющий стимула к активной деятельности,
которая заключается в удовлетворении потребностей,
связанных с необходимостью сохранять и приумно-
жать жизненные блага. Он отдает политическим стра-
стям - не менее сильным, чем другие человеческие
страсти, - всю свою энергию. Не является политиче-
ским тунеядцем тот, кто наслаждается плодами поро-
ков или добродетелей своих предков и за свои на-
слаждения расплачивается хлебом насущным с трудо-
любивой бедностью, которая ведет мирными средст-
вами молчаливую войну усердия с праздным богатст-
вом, вместо сомнительной кровавой войны с вла-
стью. Поэтому закон, а не блюстители нравов с их
аскетической моралью воздержания должны опреде-
лять, какое тунеядство подлежит наказанию.
По-видимому, изгнанию должны подвергаться
обвиняемые в тяжком преступлении, причастность
которых к этому преступлению весьма вероятна, но
не доказана безусловно, чтобы объявить их преступ-
никами. Однако для этого необходим закон, макси-
мально точный и исключающий возможность судей-
ского произвола. Этот закон, осуждая на изгнание
152
того, кто поставил страну перед фатальным выбо-
ром - опасаться его или заставить самого испыты-
вать страх, - оставлял бы за ним священное право
доказать свою невиновность. Для высылки из страны
собственного гражданина должны существовать более
веские причины, чем для высылки иностранца, равно
как для высылки впервые обвиненного они должны
быть более вескими, чем для преступавшего закон не-
однократно.
ХХУ ИЗГНАНИЕ
И КОНФИСКАЦИЯ
Iво следует ли лишать имущества того, кто на-
всегда изгнан из общества, членом которого он яв-
лялся? Этот вопрос допускает различные толкования.
Лишение имущества - наказание более суровое, чем
изгнание. И, следовательно, необходимо различать
случаи, когда в зависимости от тяжести совершенно-
го преступления виновный лишается всего имущест-
ва, его части или вообще его не лишается. Полная
потеря имущества наступает, когда закон предписы-
вает высылку из страны и прекращение всех отноше-
154
ний между обществом и гражданином, его престу-
пившим. В этом случае наступает гражданская смерть
человека, который физически продолжает существо-
вать. Но уважение к политическому организму требу-
ет наступления тех же последствий, что и при естест-
венной смерти. Казалось бы поэтому конфискован-
ное имущество преступника должно в этом случае
перейти скорее к законным наследникам, чем к госу-
дарству в лице его главы, ибо для политического ор-
ганизма смерть и подобного рода изгнания идентич-
ны. Но я осмеливаюсь выступить против конфиска-
ции имущества не в связи с этой аналогией. Если не-
которые утверждали, что конфискация является сред-
ством предотвращения личной мести и сдерживания
чрезмерного могущества частных лиц, то при этом
они забывали, что практическая польза от наказания
не всегда является синонимом его справедливости.
Чтобы наказание было справедливым, оно должно
быть необходимым. Несправедливость во благо не
может быть терпима таким законодателем, который
хочет наглухо запереть все двери перед недремлющей
тиранией, прельщающей сиюминутными выгодами и
счастьем немногих избранных, с презрением относя-
щихся к обреченности и слезам бесчисленной серой
массы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
чтобы применение наказания бесчестием по закону
148
вытекало бы из самой природы вещей, отвечало бы
общечеловеческим этическим нормам или было бы
проявлением национальных особенностей морали
данного конкретного общества, народных традиций,
почитаемых как закон. В противном случае закон о
бесчестии потеряет силу общественного признания,
или же перестанут действовать этические нормы, ос-
нованные на понятиях нравственной чистоты. И
здесь не поможет никакое краснобайство, бессильное
против наглядных примеров. Тот, кто называет бесче-
стными деяния нейтральные по своей сути, выхола-
щивает значение действительно бесчестных поступков.
Не следует ни слишком часто злоупотреблять приме-
нением наказания бесчестием, ни подвергать этому
наказанию большое число лиц одновременно. Первое
нежелательно, поскольку слишком частое обращение
к общественному мнению ослабляет силу его влия-
ния, второе - поскольку объявлять бесчестными мно-
гих значит никого не объявлять таковым.
Наказаниям телесным и причиняющим физиче-
ские страдания нельзя подвергать за преступления,
причиной которых является спесь, поскольку страда-
ния являются питательной средой таких преступле-
ний и окружают совершивших их ореолом славы.
Бороться с этими преступлениями целесообразнее
всего осмеянием и бесчестием. Эти наказания сбива-
ют спесь с фанатиков, выставляя их на посмешище
презрительной толпы. Влияние такого рода наказа-
ний столь значительно, что сама истина медленно и с
149
большим трудом от него освобождается. Так, проти-
вопоставляя силу силе, а мнение мнению, мудрый за-
конодатель искореняет в народе восторженное отно-
шение и преклонение перед принципами, нелепое
происхождение которых искусно вуалируется путем
подмены этих принципов хитроумными выводами,
сделанными на их основе.
Вот способ добиться гармонии между неизменной
и вечной природой вещей, находящейся в постоян-
ном движении, а потому и уничтожающей все стес-
няющие ее ограничения, и преходящими отношения-
ми, которые строятся на ее основе. Не только изо-
бразительное искусство остается верным принципам
подражания природе. Сама политика, по крайней ме-
ре истинная и обоснованная, подчиняется этому
принципу, ибо она есть не что иное, как искусство
наилучшим образом управлять неизменными чувства-
ми людей и умиротворять их.
ХХ1У ТУНЕЯДЦЫ
от, кто нарушает общественное спокойствие,
кто не повинуется законам, то есть кто не выполняет
условия, обеспечивающие сосуществование и взаим-
ную защиту людей, должен быть изгнан из общества.
Вот почему мудрое правление, поощряя труд и по-
лезную деятельность, отвергает тот вид политического
тунеядства, который строгие моралисты путают с
праздностью, проистекающей от накопленного тру-
дом богатства, праздностью, которая становится все
более необходимой и полезной по мере того, как
151
значение гражданского общества возрастает, а госу-
дарственного управления уменьшается. Я называю
политическим тунеядцем того, кто не приносит об-
ществу никакой пользы ни трудом, ни богатством,
кто приобретает, никогда не теряя; того, кого про-
стой люд почитает с идиотским восхищением, а муд-
рый презирает, сочувствуя его жертвам. Это - чело-
век, не имеющий стимула к активной деятельности,
которая заключается в удовлетворении потребностей,
связанных с необходимостью сохранять и приумно-
жать жизненные блага. Он отдает политическим стра-
стям - не менее сильным, чем другие человеческие
страсти, - всю свою энергию. Не является политиче-
ским тунеядцем тот, кто наслаждается плодами поро-
ков или добродетелей своих предков и за свои на-
слаждения расплачивается хлебом насущным с трудо-
любивой бедностью, которая ведет мирными средст-
вами молчаливую войну усердия с праздным богатст-
вом, вместо сомнительной кровавой войны с вла-
стью. Поэтому закон, а не блюстители нравов с их
аскетической моралью воздержания должны опреде-
лять, какое тунеядство подлежит наказанию.
По-видимому, изгнанию должны подвергаться
обвиняемые в тяжком преступлении, причастность
которых к этому преступлению весьма вероятна, но
не доказана безусловно, чтобы объявить их преступ-
никами. Однако для этого необходим закон, макси-
мально точный и исключающий возможность судей-
ского произвола. Этот закон, осуждая на изгнание
152
того, кто поставил страну перед фатальным выбо-
ром - опасаться его или заставить самого испыты-
вать страх, - оставлял бы за ним священное право
доказать свою невиновность. Для высылки из страны
собственного гражданина должны существовать более
веские причины, чем для высылки иностранца, равно
как для высылки впервые обвиненного они должны
быть более вескими, чем для преступавшего закон не-
однократно.
ХХУ ИЗГНАНИЕ
И КОНФИСКАЦИЯ
Iво следует ли лишать имущества того, кто на-
всегда изгнан из общества, членом которого он яв-
лялся? Этот вопрос допускает различные толкования.
Лишение имущества - наказание более суровое, чем
изгнание. И, следовательно, необходимо различать
случаи, когда в зависимости от тяжести совершенно-
го преступления виновный лишается всего имущест-
ва, его части или вообще его не лишается. Полная
потеря имущества наступает, когда закон предписы-
вает высылку из страны и прекращение всех отноше-
154
ний между обществом и гражданином, его престу-
пившим. В этом случае наступает гражданская смерть
человека, который физически продолжает существо-
вать. Но уважение к политическому организму требу-
ет наступления тех же последствий, что и при естест-
венной смерти. Казалось бы поэтому конфискован-
ное имущество преступника должно в этом случае
перейти скорее к законным наследникам, чем к госу-
дарству в лице его главы, ибо для политического ор-
ганизма смерть и подобного рода изгнания идентич-
ны. Но я осмеливаюсь выступить против конфиска-
ции имущества не в связи с этой аналогией. Если не-
которые утверждали, что конфискация является сред-
ством предотвращения личной мести и сдерживания
чрезмерного могущества частных лиц, то при этом
они забывали, что практическая польза от наказания
не всегда является синонимом его справедливости.
Чтобы наказание было справедливым, оно должно
быть необходимым. Несправедливость во благо не
может быть терпима таким законодателем, который
хочет наглухо запереть все двери перед недремлющей
тиранией, прельщающей сиюминутными выгодами и
счастьем немногих избранных, с презрением относя-
щихся к обреченности и слезам бесчисленной серой
массы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52