Краски Торит Мира – черный, серый и янтарный, и легкие опаловый отлив. Вы знаете, что у них общие боги с Танмандратором? Богиня молнии и бог грома. В Торит Мире они суровы и яростны, в Танмандраторе же они сильны, но добры, и стремятся скорей к справедливости, чем к возмездию. И лики их – человечьи.
Эйсилион же – царство звериное; богиня их – мудрая змея, и бог – хитрый лис. Да и обитатели его пеняют краски, точно хамелеоны, стоит взгляд отвести. Как радуга, как переливчатая чешуя дра’ака. Им приходится быть коварными и опасливыми – они зажаты между Торит Миром и Параниосом, между элир и бхадрадомен.
– Ты не назвал красок Танмандратора, – напомнила Танфия.
– Это тяжело. Обширен этот край, больше любого из царств. Но я бы сказал… изумрудная зелень, и охра, и бронза. Богатые краски доброй земли. И народ тамошний росл, ловок и крепок. Много унижений претерпели они от бхадрадомен, и теперь противятся унижениям от царской руки…
Он замолк.
– Ты никогда не говорил, – заметил Руфрид, – откуда ты сам родом.
– Это неважно, – вздохнул странник.
– Если уж гадать, – заявила Танфия, – я ставлю на Танмандратор. Я права?
Элдарет поджал губы, лицо его окаменело.
– Да, – проронил он после долгой паузы, – хотя я нигде не жил так долго, чтобы назвать этот край своей родиной. Мать моя из Танмандратора… отец же из Торит Мира. Это все, что я могу поведать вам. О большем же не спрашивайте.
Танфия ощутила, как воздвигается вокруг него барьер; как и Эльрилл, Элдарет скрывал свои тайны. Но в глазах странника плескалась боль, страшная, потаенная, и девушка впервые в жизни решила, что причин ее лучше не знать.
– Прости, – тихонько проговорила она. – Я не хотела быть невыносимо назойливой.
– Это у нее само выходит, – добавил Руфрид.
Элдарет слабо улыбнулся, но промолчал. Клуб тумана над озером свернулся в подобие человеческой фигуры, и заплясал над водой, поглядывая на путешественников. Луч Лилейной луны коснулся его, и привиделись бледные волосы, и тонкие белые руки, и сияющие глаза. Медленно-медленно призрак расточился, и лишь туман поплыл среди стволов, истаивая.
Покинув Митрайн несколько дней спустя, путники перевалили Змеевичные горы, куда более приветливые и зеленые, чем Саванный хребет. Дорога вела их через густые березняки, зеленеющие молодой листвой, сквозь густой подлесок. Воздух переливался зеленым, золотым, белым и синим, дрожал от гула мошкары и птичьего щебета. Зима и Сребренхольм, все, чтобы было, отошли в прошлое.
– Добро пожаловать в Параниос, – объявил Элдарет. – Этот край, как никакой другой, я могу назвать домом.
Танфия была зачарована. Здешние места, самое сердце Авентурии, и вправду отличались от любых других – богатые, многоцветные, исполненные жизнью. Легко было представить, как по здешним лесам бродят неуловимые элиры. Девушке вспоминался ее таинственный рыжеволосый знакомец, и мечталось встретить его на укромной полянке. Но элир все не встречался.
Двадцать дней промелькнуло с тех пор, как они покинули Сребренхольм, и путешественники привыкли к извечным тяготам пути. Они старались обходить города и деревни, но теперь они приближались к людным местам, и поселений становилось все больше. Лес прорезали истоптанные тропки, попадались хутора и постоялые дворы.
– Я начинаю мечтать о перинах, – предупредил Руфрид.
– К несчастью, – ответил Элдарет, – чем ближе мы к сердцу Параниоса, тем больше нужда прятаться. Мое лицо слишком знакомо здесь. Но осталось недолго, поверьте.
Солнце перевалило за полдень, и путники двигались тихой лесной тропкой. Элдарет шел первым, спутники его вели коней в поводу.
– Нас преследуют, – внезапно проговорил Линден.
– Что? – воскликнул Элдарет. Он остановился, прислушался, даже влез до половины на суковатое дерево, чтобы оглядеться. – Никого не вижу.
– Да, – согласилась Танфия, – но Линден иногда чувствует… всякое. И не ошибается.
– Ладно. Заведем коней в кусты.
Сойдя с тропы, они привязали стреноженных лошадей в густом кустарнике, а сами, по совету Элдарета, влезли на деревья – он с Руфридом по одну сторону, поближе к тропе, Танфия с Линденом чуть подальше.
Несколько мгновений спустя на тропе показались всадники, полускрытые кружевом весенней листвы. Трое царских солдат, в зеленых с лиловым мундирах, на гнедых конях – точь в точь как те, что забрали Имми. Они уже собирались проехать мимо, когда Зимородок поднял голову и тихонько заржал.
– Это еще что?
Солдаты осадили коней, спешились, обнажая мечи. Пока они продирались через подлесок, Танфия рассмотрела их – двое мужчин и женщина, в кожаных кирасах и шлемах. Сидя на суку, она наблюдала, как солдаты находят привязанных коней, трогают изукрашенные лазурью седла.
– Миленько, – бросил один из них.
Первая стрела Руфрида пробила ему лопатку, убив на месте. Вторая вонзилась в сердце второму, когда тот обернулся. Танфия целила в женщину, и промазала. Воительница глянула вверх, поднимая меч; Танфия бросилась на нее с дерева и сбила с ног. Они покатились по земле; девушка со всей силы врезала противнице под дых и вскочила.
Ее спутники уже соскользнули с деревьев.
– Бежим! – крикнул Элдарет. – Погодите меня, сейчас…
Странник вел одну из солдатских лошадей. Руфрид уже отвязывал Ястребка.
Женщина-солдат поднималась, целя из самострела в спину Руфрида.
Привычка обогнала мысль – как учил ее Альраэн. Танфия метнулась вперед, обнажая элирский клинок. Меч взрезал глотку воительницы, и женщина завалилась назад, роняя самострел; дрот сорвался с тетивы и утонул в стволе березы. Воительница лежала, распростершись, горло ее зияло кровавой раной, от которой Танфия не могла отвести глаз.
– Боги, – выдавила девушка. «Я ее убила. Я ее убила ».
– Бежим, пока не пришли другие! – гаркнул Руфрид.
Элдарет уже сидел в седле холеного гнедого.
– Тан!
Переводя дух, девушка пустила Зарянку в галоп вслед остальным. С четверть часа они мчались на полном скаку, прежде чем свернуть глубже в лес, дальше от чужих глаз, и сбавить ход. Коней пустили шагом, давая остыть после скачки. У Танфии все плыло перед глазами.
– Ты в порядке? – встревожено спросил Руфрид.
– Нет. Я ее убила. – Больше девушка ничего не могла выдавить. – Женщину. Я ее убила!
– Вот теперь ты меня понимаешь, – пробормотал он.
– Я не могу. Не могу!
– Поздно, Тан. Надо крепиться.
– Не могу! Я думала, сумею, но это другое, это ужасно, из меня как все жилы вытянуло…
– Хватит! – рявкнул он. – Хватит себя жалеть!
Девушка воззрилась на него.
– Я думала, ты поймешь. Значит, сочувствия я не дождусь?
– Нет!
Упрямство Руфрида порождало в ней ответное бешенство. В груди собрался ком льда.
– Пон-нятно. Если хочешь знать, я жалела ее, а не себя!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
Эйсилион же – царство звериное; богиня их – мудрая змея, и бог – хитрый лис. Да и обитатели его пеняют краски, точно хамелеоны, стоит взгляд отвести. Как радуга, как переливчатая чешуя дра’ака. Им приходится быть коварными и опасливыми – они зажаты между Торит Миром и Параниосом, между элир и бхадрадомен.
– Ты не назвал красок Танмандратора, – напомнила Танфия.
– Это тяжело. Обширен этот край, больше любого из царств. Но я бы сказал… изумрудная зелень, и охра, и бронза. Богатые краски доброй земли. И народ тамошний росл, ловок и крепок. Много унижений претерпели они от бхадрадомен, и теперь противятся унижениям от царской руки…
Он замолк.
– Ты никогда не говорил, – заметил Руфрид, – откуда ты сам родом.
– Это неважно, – вздохнул странник.
– Если уж гадать, – заявила Танфия, – я ставлю на Танмандратор. Я права?
Элдарет поджал губы, лицо его окаменело.
– Да, – проронил он после долгой паузы, – хотя я нигде не жил так долго, чтобы назвать этот край своей родиной. Мать моя из Танмандратора… отец же из Торит Мира. Это все, что я могу поведать вам. О большем же не спрашивайте.
Танфия ощутила, как воздвигается вокруг него барьер; как и Эльрилл, Элдарет скрывал свои тайны. Но в глазах странника плескалась боль, страшная, потаенная, и девушка впервые в жизни решила, что причин ее лучше не знать.
– Прости, – тихонько проговорила она. – Я не хотела быть невыносимо назойливой.
– Это у нее само выходит, – добавил Руфрид.
Элдарет слабо улыбнулся, но промолчал. Клуб тумана над озером свернулся в подобие человеческой фигуры, и заплясал над водой, поглядывая на путешественников. Луч Лилейной луны коснулся его, и привиделись бледные волосы, и тонкие белые руки, и сияющие глаза. Медленно-медленно призрак расточился, и лишь туман поплыл среди стволов, истаивая.
Покинув Митрайн несколько дней спустя, путники перевалили Змеевичные горы, куда более приветливые и зеленые, чем Саванный хребет. Дорога вела их через густые березняки, зеленеющие молодой листвой, сквозь густой подлесок. Воздух переливался зеленым, золотым, белым и синим, дрожал от гула мошкары и птичьего щебета. Зима и Сребренхольм, все, чтобы было, отошли в прошлое.
– Добро пожаловать в Параниос, – объявил Элдарет. – Этот край, как никакой другой, я могу назвать домом.
Танфия была зачарована. Здешние места, самое сердце Авентурии, и вправду отличались от любых других – богатые, многоцветные, исполненные жизнью. Легко было представить, как по здешним лесам бродят неуловимые элиры. Девушке вспоминался ее таинственный рыжеволосый знакомец, и мечталось встретить его на укромной полянке. Но элир все не встречался.
Двадцать дней промелькнуло с тех пор, как они покинули Сребренхольм, и путешественники привыкли к извечным тяготам пути. Они старались обходить города и деревни, но теперь они приближались к людным местам, и поселений становилось все больше. Лес прорезали истоптанные тропки, попадались хутора и постоялые дворы.
– Я начинаю мечтать о перинах, – предупредил Руфрид.
– К несчастью, – ответил Элдарет, – чем ближе мы к сердцу Параниоса, тем больше нужда прятаться. Мое лицо слишком знакомо здесь. Но осталось недолго, поверьте.
Солнце перевалило за полдень, и путники двигались тихой лесной тропкой. Элдарет шел первым, спутники его вели коней в поводу.
– Нас преследуют, – внезапно проговорил Линден.
– Что? – воскликнул Элдарет. Он остановился, прислушался, даже влез до половины на суковатое дерево, чтобы оглядеться. – Никого не вижу.
– Да, – согласилась Танфия, – но Линден иногда чувствует… всякое. И не ошибается.
– Ладно. Заведем коней в кусты.
Сойдя с тропы, они привязали стреноженных лошадей в густом кустарнике, а сами, по совету Элдарета, влезли на деревья – он с Руфридом по одну сторону, поближе к тропе, Танфия с Линденом чуть подальше.
Несколько мгновений спустя на тропе показались всадники, полускрытые кружевом весенней листвы. Трое царских солдат, в зеленых с лиловым мундирах, на гнедых конях – точь в точь как те, что забрали Имми. Они уже собирались проехать мимо, когда Зимородок поднял голову и тихонько заржал.
– Это еще что?
Солдаты осадили коней, спешились, обнажая мечи. Пока они продирались через подлесок, Танфия рассмотрела их – двое мужчин и женщина, в кожаных кирасах и шлемах. Сидя на суку, она наблюдала, как солдаты находят привязанных коней, трогают изукрашенные лазурью седла.
– Миленько, – бросил один из них.
Первая стрела Руфрида пробила ему лопатку, убив на месте. Вторая вонзилась в сердце второму, когда тот обернулся. Танфия целила в женщину, и промазала. Воительница глянула вверх, поднимая меч; Танфия бросилась на нее с дерева и сбила с ног. Они покатились по земле; девушка со всей силы врезала противнице под дых и вскочила.
Ее спутники уже соскользнули с деревьев.
– Бежим! – крикнул Элдарет. – Погодите меня, сейчас…
Странник вел одну из солдатских лошадей. Руфрид уже отвязывал Ястребка.
Женщина-солдат поднималась, целя из самострела в спину Руфрида.
Привычка обогнала мысль – как учил ее Альраэн. Танфия метнулась вперед, обнажая элирский клинок. Меч взрезал глотку воительницы, и женщина завалилась назад, роняя самострел; дрот сорвался с тетивы и утонул в стволе березы. Воительница лежала, распростершись, горло ее зияло кровавой раной, от которой Танфия не могла отвести глаз.
– Боги, – выдавила девушка. «Я ее убила. Я ее убила ».
– Бежим, пока не пришли другие! – гаркнул Руфрид.
Элдарет уже сидел в седле холеного гнедого.
– Тан!
Переводя дух, девушка пустила Зарянку в галоп вслед остальным. С четверть часа они мчались на полном скаку, прежде чем свернуть глубже в лес, дальше от чужих глаз, и сбавить ход. Коней пустили шагом, давая остыть после скачки. У Танфии все плыло перед глазами.
– Ты в порядке? – встревожено спросил Руфрид.
– Нет. Я ее убила. – Больше девушка ничего не могла выдавить. – Женщину. Я ее убила!
– Вот теперь ты меня понимаешь, – пробормотал он.
– Я не могу. Не могу!
– Поздно, Тан. Надо крепиться.
– Не могу! Я думала, сумею, но это другое, это ужасно, из меня как все жилы вытянуло…
– Хватит! – рявкнул он. – Хватит себя жалеть!
Девушка воззрилась на него.
– Я думала, ты поймешь. Значит, сочувствия я не дождусь?
– Нет!
Упрямство Руфрида порождало в ней ответное бешенство. В груди собрался ком льда.
– Пон-нятно. Если хочешь знать, я жалела ее, а не себя!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146