– Руфе! – прошипела она.
– Зар-раза. – Руфрид с явным неудовольствием встал. – Ладно, иду.
– И не смотри на меня так. Вдруг нам не хватает всего пары часов, чтобы нагнать ее! Далеко еще идти?
– По карте надо глянуть. Миль сто, кажется.
– Это три дня! – воскликнул Линден.
– Если поднажмем – два.
Все пожитки оставались при них – путники решили поужинать прежде, чем занимать комнаты.
– Эй! – крикнул им вслед Атед, когда они выходили, – его зовут Беорвин! Не забудьте!
– Сделаем, что сможем! – ответил Руфрид.
Огонька вывели из конюшни, взнуздали, оседлали, навьючили на спину мешки. Когда они вышли на улицу, было темно. Лил дождь, ветер нахлестывал деревню, засыпая путников палой листвой и отнимая дыхание. Идти им предстояло на одном упорстве.
Руфрид приостановился под фонарем у ворот «Золотого сокола», чтобы глянуть на карту, поругиваясь, когда порывы ветра рвали из рук хрусткий холст.
– Ага, – проронил он наконец. – Все просто. Пока не сворачиваем с дороги – мы идем куда надо. Тан, вытряси из моего мешка фонарь, запалим здесь.
Запахнув от ветра плащи, трое двинулись в путь. Вскоре позади остались последние дома, под ноги легла узкая разъезженная тропа. Кружок света от фонаря плясал под ударами бури.
Несколько часов спустя спящей на ходу Танфии уже казалось, что весь мир сжался до шарика, наполненного ветвями и мокрым дерном. Ее переполняли усталость, боль и отчаяние.
Все муки были бы оправданы, если они вернут Имми… только вот как? Бейн забирал ее с такой холодной, почти глумливой непреклонностью, что едва ли вернет по одной просьбе.
– Что он имел в виду – вторая волна? – задумчиво поинтересовался Линден. – Они же не заберут всю Излучинку, нет?
– Не в том дело, – ответила Танфия. – Это не только излучинское горе.
– Не понимаю, что творит старик Гарнелис, – заметил Руфрид. – Все говорят, что он добр, мудр, и не ошибается. И до сих пор все так и было. Жили мы безбедно, никто нас не трогал. Все были счастливы.
– Потому что наш отец со всеми трудностями разбирался, – уточнил Линден.
– И моя бабка, – добавила Танфия.
– Да что у нас за трудности?! – воскликнул Руфрид. – То ссора, то дра’аки налетят – мелочи это. Вы вспомните, как жилось до битвы на Серебряных равнинах, и поймете – мы к раю земному привыкли. Боги, такое ведь говорят о жизни под бхадрадоменами…
– Не надо! – крикнула Танфия.
– Что?
– Не произноси это слово. Особенно – ночью.
– Суеверия, Тан, – скупо усмехнулся Руфрид. – Нельзя стать начитанной горожанкой, пока ты остаешься суеверной пейзанкой.
– Плевать. Только молчи!
Несколько минут они брели в молчании.
– Не могу я болеть за всю Авентурию, – проговорил, наконец, Линден. – Мне бы Имми найти, и вернуть домой.
Снова и снова на Линдена накатывало ощущение, что за путниками следят. По спине бежали мурашки. По краю поля зрения проскальзывали серые тени, мнились за спиной шепотки и мягкие шаги. Но стоило остановиться, прислушаться, и лесная мгла вновь была тиха и недвижна.
Они шли ночь, день, и еще ночь, останавливаясь, только чтобы перекусить и ухватить пару часов сна. Огонек терпеливо брел за ними, порой спотыкаясь от усталости. Он уже начал худеть, и Линден очень за него беспокоился. Ведя коня под уздцы, он поглаживал Огоньку уши и нашептывал: «Ты прости, малыш. Знаю, устал. Ты только дойди, уже недолго».
К следующему рассвету у путников уже подкашивались ноги. Они брели, как заведенные, опасаясь остановиться даже на минуту, потому что исстрадавшиеся тела уже не двинулись бы снова. Танфия и Руфрид настолько устали, что прекратили препираться, за что Линден был искренне благодарен судьбе. Он любил своих спутников, но порой ему очень хотелось треснуть обоих по голове.
Впереди завиднелся золотой луч. Лес расступился, и тропа вывела путников к изумительной красоты холму. Зрелище было столь прекрасным, что путешественники невольно остановились полюбоваться. Осенний рассвет красил червонным золотом зеленый склон, такой гладкий, будто кусок равнины вырезали и поставили наскось. Склон поднимался слева направо, к вершине, гордо возвышающейся над крутым восточным обрывом.
– Ну вот, – облегченно выдохнул Руфрид. – Это Афтанский Рог.
Взгляд Линдена скользнул по колышущемуся зеленому склону к вершине, но не нашел ничего, напоминающего лагерь. Правый склон, лишенный даже травы, ступеньками ниспадал в глубокую долину; дорога, которой шли путники, продолжалась одной из этих ступенек. Внизу виднелась петлистая река и отблескивали крыши мрачно-величественных домов сизого камня, крытых темно-сапфировым сланцем. Дома рядами строились вдоль берегов, полускрытые деревьями и голубой дымкой.
– Это, должно быть, Скальд! – воскликнула Танфия. – Первый город, какой я вижу. Эх, было бы время пойти посмотреть…
– Нету времени! – нетерпеливо перебил ее Линден. – Следов лагеря не видишь?
– Места много, – заметил Руфрид, глядя на Рог. – Он может быть где угодно.
– Тогда спросим кого-нибудь.
Они перекусили черствым хлебом, козьим сыром и овсяным печеньем, и вновь двинулись в путь. Вскоре тропа раздвоилась: правая вилась по обрывистому склону, левая уходила по пологому. Выглядела она новой, но исхоженной, колеса и подковы отщипывали от скалы щебень. Сейчас обе дороги были пусты.
– К вершине? – спросил Руфрид.
Линден кивнул. Сердце подсказывало ему, что этот путь верен. Перед глазами вставала картина – бейновы конники рысят по дороге, и перед одним из солдат в седле горбится усталая и несчастная Имми, – и в груди вспыхивал гнев.
Склон оказался круче, чем виделся издали. Путники проходили или лугов, где паслись овцы и козы, мимо маленьких рощиц. Трава блестела росою. Линден понимал, что башмаки и штаны его давно промокли, но уже не чувствовал неудобства, и не видел окружающих красот.
По мере подъема им открывался вид на запад. Скальд скрывался за холмом, и отсюда видны были лишь стекающие со склона изумрудные луга, раскинувшиеся не на одну милю, а к западу, милях в двух-трех, раскинулся до самого горизонта густой и мрачный лес.
К седловине они поднялись за час. Вершина оказалась плоской и обширной. По левую руку когда-то рос сосняк, но теперь от него остались только пугающе голые пни. Потом Линден увидел ограду – стену из грубо обтесанных бревен высотой самое малое в полтора человеческих роста, и увенчанную чем-то блестящим.
Сердце юноши заколотилось.
– Дошли, – прошептал он сухими губами.
– Стой! – Руфрид ухватил его за плечо. – Оградка, смотри, какая. Похоже, кто-то не хочет, чтобы через нее лазили.
Внезапно Линден увидал, что блестит по верхнему краю забора. Это были осколки стекла.
– Антаровы ядра… – выдавил он.
– Солдатский лагерь – это солдаты, – продолжал Руфрид.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146