С
каждым днем все больше.
- Возможно, - сказал Лантано, - мираж постепенно рассеивается. То
тут, то там допускаются ошибки. Слабый видеосигнал в виде помехи... Вы
поэтому поднялись наверх, Ник?
- Нет, - сказал Николас, - мне нужна искусственная поджелудочная
железа. У меня есть двадцать тысяч долларов.
Он протянул руку к лохмотьям, оставшимся от его куртки после встречи
с железками. Но бумажник исчез. Он выпал, когда железки схватили его, или
тогда, когда они тащили его, или когда он несколько часов добирался до
Чейенна. Он мог потерять его когда угодно, а где именно, он и понятия не
имел. Язык прилип у него к гортани, он даже не знал, что сказать и молча
смотрел на Лантано.
Выдержав паузу, Лантано сказал:
- Я бы все равно не смог раздобыть ее вам.
В его тихом голосе Николас услышал сочувственные нотки. Но его глаза!
Они все еще пылали. Пламенем, которое свидетельствовало о чем-то почти
сверхъестественном; казалось, оно ниспослано свыше и превосходит понимание
обыкновенного человека как биологического существа. Николас даже не
представлял, что могло бы являться источником этого пламени. Никогда
прежде он не видел ничего подобного.
- Я же уже говорил тебе, - напомнил ему Блэр, - Броз присвоил...
Лантано вдруг сказал:
- Ваша цитата была не совсем точна. "_И _л_ю_д_и _п_р_е_з_р_е_л_и_ и
о_т_в_е_р_г_л_и _е_г_о_". Вы имели в виду меня? - Он показал на свиту
железок, которые уже закончили распределять припасы среди бывших подземных
жителей. - У меня сорок железок, для начала совсем неплохо. Особенно если
принять во внимание тот факт, что формально это всего лишь "горячая зона",
а не поместье.
- Но цвет вашей кожи... - начал было Николас.
- Ради Бога! - прорычал сквозь зубы Блэр, оттаскивая Николаса
подальше от Лантано. Затем тихо, но очень зло сказал Николасу на ухо: - Ты
что, хочешь обидеть его? Он и без тебя знает, что обожжен, сам подумай, он
приходит к нам, и только благодаря ему мы умудряемся здесь выжить, а ты
являешься сюда и...
- Вовсе не обожжен, - сказал Николас. Он индеец, сказал он про себя,
чистокровный чероки, судя по форме носа. А он объясняет цвет своей кожи
ожогами. Но почему? Интересно, существует ли какой-нибудь закон, который
мог бы помешать ему... он не мог вспомнить юридический термин. Йенсенист.
Один из правящей касты, один из приближенных. Может быть, в эти сферы
допускают только белых, как когда-то в старину, в те времена, когда
существовали расовые предрассудки.
Лантано сказал:
- Мистер Сент-Джеймс, Ник, я сожалею, что у вас произошла сегодня
столь неприятная встреча с моими слугами. Те двое железок были очень
агрессивны.
Он говорил совершенно спокойно, слова Николаса его совершенно не
смутили и не вывели из себя - он не принимал близко к сердцу цвет своей
кожи, Блэр был совершенно не прав.
- Владельцы других поместий, - говорил Лантано, - граничащих с этой
"горячей зоной", хотели бы присоединить ее к своим поместьям. Они посылают
своих железок, чтобы те измеряли здесь уровень радиации при помощи
счетчиков Гейгера. Они надеются, что радиация здесь очень высокая и
прикончит меня, а участок снова станет ничейным. - Он грустно улыбнулся.
- Разве радиация здесь такая уж высокая? Что показывают их счетчики
Гейгера?
- Ничего не показывают, потому что им не удается отсюда выбраться.
Мои металлические слуги уничтожают их, а какая здесь радиация - это мое
дело. Но поэтому, Ник, мои железки опасны. Мне пришлось подобрать себе тех
железок, которые принимали участие в войне. Мне были нужны их подготовка,
знания и умение сражаться. Йенсенисты, - понимаете, о ком я говорю? -
высоко ценят новых, непоцарапанных, неповрежденных железок, которых
штампуют внизу. Но мне приходится защищаться.
Он говорил чарующе мелодичным голосом, как бы напевая, выговаривая
слова только до половины, и Николасу приходилось внимательно вслушиваться,
чтобы понимать, что тот говорит. Ощущение такое, думал он, что Лантано
становится все менее реальным и постепенно исчезает.
Когда он опять взглянул на своего темнокожего собеседника, то снова
увидел на его лице морщины, свидетельствующие о возрасте. На этот раз
Лантано показался ему старым знакомым, словно, старея, он превращался в
кого-то другого.
- Ник, - тихо спросил Лантано, - так что вы сказали о моей коже?
Николас хранил молчание.
- Ну говорите же, - сказал Лантано.
- Вы... - Он пристально посмотрел на Лантано и снова увидел перед
собой юношу, молодого подвижного человека, намного моложе его, Николаса.
Может быть, все дело в радиации, подумал Николас, она съедает его до мозга
костей, она разрушает стенки клеток, он действительно болен - Блэр был
прав.
И все же этому человеку удалось вылечиться. По крайней мере, на
первый взгляд. Как будто он все время меняется - сначала уступает
радиации, в которой проводит двенадцать часов в сутки, а затем, когда она
съедает его, он снова заряжается энергией - и все начинается сначала.
Время кружило над ним, методично совершая вылазки, чтобы нарушить
обмен веществ в его теле. Но ему не удалось победить его. Нанести ему
полное поражение.
- "_Б_л_а_ж_е_н_н_ы _м_и_р_о_т_в_о_р_ц_ы_", - сказал Николас и снова
замолчал. Больше он ничего сказать не мог. Не мог же он рассказать о том,
что долгие годы его хобби было изучение культуры и религии
североамериканских индейцев! И поэтому он увидел то, что не смогли
заметить все эти бывшие обитатели убежищ, им помешала радиофобия, которой
они заболели еще в убежищах; теперь их страх перед радиацией стал еще
сильнее и скрыл от их глаз то, что лежало прямо перед ними.
И все же его удивляло, что Лантано явно не пытался раскрыть им глаза
и не возражал против того, что они считают его калекой, страдающим от
радиационных ожогов. Он и в самом деле казался обожженным, только обожжена
была не кожа его, а душа. И поэтому, в широком смысле слова, бывшие
обитатели убежищ были правы.
- Почему, - спросил Лантано, - блаженны миротворцы?
Вопрос застал Николаса врасплох. А ведь он сам произнес эти слова.
Но он сам не знал, что, собственно, хотел сказать. Мысль эта пришла
ему в голову, когда он рассматривал Лантано, добавить ему было нечего. А
минуту назад в голове у него мелькнула еще одна мысль о человеке, который
был истязуем и страдал. А человек этот был. Ну да ладно, он-то знал, кем
был этот человек, хотя большинство жителей "Том Микс" посещали воскресные
богослужения только для проформы. Он, однако, воспринимал все всерьез, он
и в самом деле верил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
каждым днем все больше.
- Возможно, - сказал Лантано, - мираж постепенно рассеивается. То
тут, то там допускаются ошибки. Слабый видеосигнал в виде помехи... Вы
поэтому поднялись наверх, Ник?
- Нет, - сказал Николас, - мне нужна искусственная поджелудочная
железа. У меня есть двадцать тысяч долларов.
Он протянул руку к лохмотьям, оставшимся от его куртки после встречи
с железками. Но бумажник исчез. Он выпал, когда железки схватили его, или
тогда, когда они тащили его, или когда он несколько часов добирался до
Чейенна. Он мог потерять его когда угодно, а где именно, он и понятия не
имел. Язык прилип у него к гортани, он даже не знал, что сказать и молча
смотрел на Лантано.
Выдержав паузу, Лантано сказал:
- Я бы все равно не смог раздобыть ее вам.
В его тихом голосе Николас услышал сочувственные нотки. Но его глаза!
Они все еще пылали. Пламенем, которое свидетельствовало о чем-то почти
сверхъестественном; казалось, оно ниспослано свыше и превосходит понимание
обыкновенного человека как биологического существа. Николас даже не
представлял, что могло бы являться источником этого пламени. Никогда
прежде он не видел ничего подобного.
- Я же уже говорил тебе, - напомнил ему Блэр, - Броз присвоил...
Лантано вдруг сказал:
- Ваша цитата была не совсем точна. "_И _л_ю_д_и _п_р_е_з_р_е_л_и_ и
о_т_в_е_р_г_л_и _е_г_о_". Вы имели в виду меня? - Он показал на свиту
железок, которые уже закончили распределять припасы среди бывших подземных
жителей. - У меня сорок железок, для начала совсем неплохо. Особенно если
принять во внимание тот факт, что формально это всего лишь "горячая зона",
а не поместье.
- Но цвет вашей кожи... - начал было Николас.
- Ради Бога! - прорычал сквозь зубы Блэр, оттаскивая Николаса
подальше от Лантано. Затем тихо, но очень зло сказал Николасу на ухо: - Ты
что, хочешь обидеть его? Он и без тебя знает, что обожжен, сам подумай, он
приходит к нам, и только благодаря ему мы умудряемся здесь выжить, а ты
являешься сюда и...
- Вовсе не обожжен, - сказал Николас. Он индеец, сказал он про себя,
чистокровный чероки, судя по форме носа. А он объясняет цвет своей кожи
ожогами. Но почему? Интересно, существует ли какой-нибудь закон, который
мог бы помешать ему... он не мог вспомнить юридический термин. Йенсенист.
Один из правящей касты, один из приближенных. Может быть, в эти сферы
допускают только белых, как когда-то в старину, в те времена, когда
существовали расовые предрассудки.
Лантано сказал:
- Мистер Сент-Джеймс, Ник, я сожалею, что у вас произошла сегодня
столь неприятная встреча с моими слугами. Те двое железок были очень
агрессивны.
Он говорил совершенно спокойно, слова Николаса его совершенно не
смутили и не вывели из себя - он не принимал близко к сердцу цвет своей
кожи, Блэр был совершенно не прав.
- Владельцы других поместий, - говорил Лантано, - граничащих с этой
"горячей зоной", хотели бы присоединить ее к своим поместьям. Они посылают
своих железок, чтобы те измеряли здесь уровень радиации при помощи
счетчиков Гейгера. Они надеются, что радиация здесь очень высокая и
прикончит меня, а участок снова станет ничейным. - Он грустно улыбнулся.
- Разве радиация здесь такая уж высокая? Что показывают их счетчики
Гейгера?
- Ничего не показывают, потому что им не удается отсюда выбраться.
Мои металлические слуги уничтожают их, а какая здесь радиация - это мое
дело. Но поэтому, Ник, мои железки опасны. Мне пришлось подобрать себе тех
железок, которые принимали участие в войне. Мне были нужны их подготовка,
знания и умение сражаться. Йенсенисты, - понимаете, о ком я говорю? -
высоко ценят новых, непоцарапанных, неповрежденных железок, которых
штампуют внизу. Но мне приходится защищаться.
Он говорил чарующе мелодичным голосом, как бы напевая, выговаривая
слова только до половины, и Николасу приходилось внимательно вслушиваться,
чтобы понимать, что тот говорит. Ощущение такое, думал он, что Лантано
становится все менее реальным и постепенно исчезает.
Когда он опять взглянул на своего темнокожего собеседника, то снова
увидел на его лице морщины, свидетельствующие о возрасте. На этот раз
Лантано показался ему старым знакомым, словно, старея, он превращался в
кого-то другого.
- Ник, - тихо спросил Лантано, - так что вы сказали о моей коже?
Николас хранил молчание.
- Ну говорите же, - сказал Лантано.
- Вы... - Он пристально посмотрел на Лантано и снова увидел перед
собой юношу, молодого подвижного человека, намного моложе его, Николаса.
Может быть, все дело в радиации, подумал Николас, она съедает его до мозга
костей, она разрушает стенки клеток, он действительно болен - Блэр был
прав.
И все же этому человеку удалось вылечиться. По крайней мере, на
первый взгляд. Как будто он все время меняется - сначала уступает
радиации, в которой проводит двенадцать часов в сутки, а затем, когда она
съедает его, он снова заряжается энергией - и все начинается сначала.
Время кружило над ним, методично совершая вылазки, чтобы нарушить
обмен веществ в его теле. Но ему не удалось победить его. Нанести ему
полное поражение.
- "_Б_л_а_ж_е_н_н_ы _м_и_р_о_т_в_о_р_ц_ы_", - сказал Николас и снова
замолчал. Больше он ничего сказать не мог. Не мог же он рассказать о том,
что долгие годы его хобби было изучение культуры и религии
североамериканских индейцев! И поэтому он увидел то, что не смогли
заметить все эти бывшие обитатели убежищ, им помешала радиофобия, которой
они заболели еще в убежищах; теперь их страх перед радиацией стал еще
сильнее и скрыл от их глаз то, что лежало прямо перед ними.
И все же его удивляло, что Лантано явно не пытался раскрыть им глаза
и не возражал против того, что они считают его калекой, страдающим от
радиационных ожогов. Он и в самом деле казался обожженным, только обожжена
была не кожа его, а душа. И поэтому, в широком смысле слова, бывшие
обитатели убежищ были правы.
- Почему, - спросил Лантано, - блаженны миротворцы?
Вопрос застал Николаса врасплох. А ведь он сам произнес эти слова.
Но он сам не знал, что, собственно, хотел сказать. Мысль эта пришла
ему в голову, когда он рассматривал Лантано, добавить ему было нечего. А
минуту назад в голове у него мелькнула еще одна мысль о человеке, который
был истязуем и страдал. А человек этот был. Ну да ладно, он-то знал, кем
был этот человек, хотя большинство жителей "Том Микс" посещали воскресные
богослужения только для проформы. Он, однако, воспринимал все всерьез, он
и в самом деле верил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66