Так же как верил и в то, а точнее, не верил, а
боялся, что когда-нибудь им придется на своем собственном опыте узнать
жизнь американских индейцев. Придется овладеть навыками дубления звериных
шкур, и искусству обработки кремня, чтобы делать из него наконечники для
стрел, и...
- Приходите ко мне в гости, - сказал Лантано, - на виллу. Несколько
комнат уже готово, и я могу жить в комфорте, пока мои металлические слуги
забивают бетонные сваи, строят подсобные помещения, подводят к вилле
дорогу, сооружают пандусы...
Николас прервал его:
- И я могу жить там, а не здесь?
Помолчав, Лантано сказал:
- Разумеется. Ты сможешь проследить за тем, чтобы моя жена и дети
чувствовали себя в безопасности от посягательств железок из четырех
соседних поместий, пока я нахожусь в Агентстве в Нью-Йорке. Ты возглавишь
моих малочисленных полицейских.
Он отвернулся от Николаса и подал знак своей свите - железки стали
покидать подвал.
- Ого, - завистливо сказал Блэр, - ты пошел в гору.
Николас сказал:
- Извини.
Он не понимал, почему Лантано вызывал у него благоговейный страх и
почему ему захотелось уйти вместе с ним. Человек этот, подумал он, окутан
какой-то тайной, поскольку на первый взгляд кажется стариком, затем
человеком среднего возраста, а когда подойдешь к нему совсем близко, то
видишь перед собою юношу. Жена и ребенок? Значит, он не такой молодой,
каким кажется. Потому что Лантано, шагавший перед ним к выходу из убежища,
двигался как молодой человек, которому едва перевалило за двадцать и
который еще не изведал бремени обязанностей отца и мужа, одним словом,
семейной жизни.
Время, подумал Николас. Это сила, перед которой мы совершенно
беспомощны. Оно нас побеждает полностью. Но на него эта сила не действует.
Он существует вне времени; более того, он может использовать его в своих
целях.
Вслед за Лантано и его железками он вышел из подвала и оказался в
сумеречном свете уходящего дня.
- Закаты здесь красочны, - сказал Лантано, повернувшись к нему. - Это
хоть как-то компенсирует тусклое дневное небо. Вы бывали в Лос-Анджелесе,
когда над ним еще висел смог?
- Я никогда не жил на Западном побережье, - отозвался Николас. И
подумал: с 1980 года смога над Лос-Анджелесом уже не было. Я тогда еще
даже не родился.
- Лантано, - спросил он, - сколько вам лет?
Человек, шагавший впереди него, ничего не ответил.
В небе, очень высоко, что-то медленно двигалось. С востока на запад.
- Спутник! - восторженно воскликнул Николас. - О Боже, за все эти
годы я ни разу не видел спутника!
- Это спутник-шпион, - сказал Лантано, - он ведет съемку, он вошел в
атмосферу, чтобы сделать более отчетливые фотографии. Интересно, для чего?
Что и кому здесь нужно? Может быть, это дело рук владельцев соседних
поместий? Они хотели бы увидеть мой труп. Но разве я похож на труп,
Николас? - Он помолчал. - Ответь мне, Ник, здесь я или перед тобою труп
мой? Что ты скажешь? Разве плоть, что покрывает... - Он отвернулся,
замолчал и зашагал еще быстрее.
Николас, несмотря на усталость после четырехчасового пути в Чейенн,
умудрился не отставать, он надеялся, что им не придется идти очень далеко.
- Ты ведь раньше не бывал в поместьях? - спросил Лантано.
- В глаза их никогда не видел, - ответил Николас.
- Я покажу тебе несколько поместий, - сказал Лантано, - мы полетим на
аэромобиле. Тебе понравится вид сверху, тебе покажется, что ты летишь над
парком - ни дорог, ни городов. Очень красиво, только совсем нет животных.
И не будет. Никогда.
Они шли все дальше. Спутник почти исчез за горизонтом в сером,
напоминающем смог тумане, который будет висеть, подумал Николас, еще
долгие-долгие годы.
23
Зажав правым глазом монокль, Ценцио рассматривал пленку.
- Два человека, - сказал он, - десять железок. Идут через развалины
Чейенна в направлении недостроенной виллы Лантано. Хотите увидеть это
шествие крупным планом?
- Да, - сразу же согласился Уэбстер Фут. И в самом деле стоило дать
распоряжение спутнику войти в атмосферу, теперь у них фильм отменного
качества.
Комната погрузилась в темноту, и на стене появился белый
четырехугольник. Затем он преобразился, потому что в проектор, дающий
1200-кратное увеличение, была вставлена пленка. Проектор, который Ненцио
просто обожал и расхваливал до небес, заработал. Двенадцать фигур
тронулись в путь.
- Это же тот человек, - сказал Ценцио, - который был с двумя
уничтоженными железками! Но с ним не Лантано. Лантано совсем молодой
парень, ему едва исполнилось двадцать чет. Этот же среднего возраста. Я
пойду возьму досье на Лантано и покажу вам.
Он вышел. Уэбстер Фут продолжал смотреть фильм в одиночестве.
Двенадцать фигур шагают, пробираясь сквозь развалины. Бывший подземный
житель явно выбился из сил, а второй человек - несомненно Дэвид Лантано. И
все же, как сказал Ценцио, человек этот явно среднего возраста. Странно,
сказал себе Уэбстер Фут. Вероятно, в этом виновата радиация. Она убивает
его, и смерть избрала себе такую личину: преждевременную старость. Лучше
бы Лантано убраться оттуда, пока не поздно, пока еще можно что-то сделать.
- Вот видите, - Ценцио принес досье на Лантано, включил верхний свет,
остановил проектор. - Он родился в 2002 году. Значит, ему двадцать три
года. Так что этот человек, - он снова выключил свет, - не Дэвид Лантано.
- Его отец?
- Согласно досье, его отец умер еще до войны.
Ценцио под небольшой настольной лампой продолжал читать сведения,
собранные их корпорацией на йенсениста Дэвида Лантано. Интересно, что
Лантано бывший житель убежища. Как-то в один прекрасный день он вышел из
развалин Сан-Франциско и попросил убежища в одном из жилых комплексов
Рансибла. Его отправили, как это принято в таких случаях, в Берлинский
психиатрический институт миссис Морген. Она обнаружила, что он
необыкновенно талантлив, и посоветовала Агентству принять его на работу,
дав испытательный срок. Он начал писать речи и занимается этим до сих пор.
Очень талантливые речи, сказано здесь.
- Это он на экране, - сказал Уэбстер Фут, - радиация убивает его. И
жадность. Он стремится стать владельцем поместья, и Агентство лишится
талантливого составителя речей, а он - своей жизни.
- У него жена и дети, так что он не бесплоден. Они вместе, всей
семьей, вышли из развалин Сан-Франциско. Это трогательно.
- Вероятно, они тоже умрут. Еще до конца этого года. Включи снова
проектор, мой мальчик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
боялся, что когда-нибудь им придется на своем собственном опыте узнать
жизнь американских индейцев. Придется овладеть навыками дубления звериных
шкур, и искусству обработки кремня, чтобы делать из него наконечники для
стрел, и...
- Приходите ко мне в гости, - сказал Лантано, - на виллу. Несколько
комнат уже готово, и я могу жить в комфорте, пока мои металлические слуги
забивают бетонные сваи, строят подсобные помещения, подводят к вилле
дорогу, сооружают пандусы...
Николас прервал его:
- И я могу жить там, а не здесь?
Помолчав, Лантано сказал:
- Разумеется. Ты сможешь проследить за тем, чтобы моя жена и дети
чувствовали себя в безопасности от посягательств железок из четырех
соседних поместий, пока я нахожусь в Агентстве в Нью-Йорке. Ты возглавишь
моих малочисленных полицейских.
Он отвернулся от Николаса и подал знак своей свите - железки стали
покидать подвал.
- Ого, - завистливо сказал Блэр, - ты пошел в гору.
Николас сказал:
- Извини.
Он не понимал, почему Лантано вызывал у него благоговейный страх и
почему ему захотелось уйти вместе с ним. Человек этот, подумал он, окутан
какой-то тайной, поскольку на первый взгляд кажется стариком, затем
человеком среднего возраста, а когда подойдешь к нему совсем близко, то
видишь перед собою юношу. Жена и ребенок? Значит, он не такой молодой,
каким кажется. Потому что Лантано, шагавший перед ним к выходу из убежища,
двигался как молодой человек, которому едва перевалило за двадцать и
который еще не изведал бремени обязанностей отца и мужа, одним словом,
семейной жизни.
Время, подумал Николас. Это сила, перед которой мы совершенно
беспомощны. Оно нас побеждает полностью. Но на него эта сила не действует.
Он существует вне времени; более того, он может использовать его в своих
целях.
Вслед за Лантано и его железками он вышел из подвала и оказался в
сумеречном свете уходящего дня.
- Закаты здесь красочны, - сказал Лантано, повернувшись к нему. - Это
хоть как-то компенсирует тусклое дневное небо. Вы бывали в Лос-Анджелесе,
когда над ним еще висел смог?
- Я никогда не жил на Западном побережье, - отозвался Николас. И
подумал: с 1980 года смога над Лос-Анджелесом уже не было. Я тогда еще
даже не родился.
- Лантано, - спросил он, - сколько вам лет?
Человек, шагавший впереди него, ничего не ответил.
В небе, очень высоко, что-то медленно двигалось. С востока на запад.
- Спутник! - восторженно воскликнул Николас. - О Боже, за все эти
годы я ни разу не видел спутника!
- Это спутник-шпион, - сказал Лантано, - он ведет съемку, он вошел в
атмосферу, чтобы сделать более отчетливые фотографии. Интересно, для чего?
Что и кому здесь нужно? Может быть, это дело рук владельцев соседних
поместий? Они хотели бы увидеть мой труп. Но разве я похож на труп,
Николас? - Он помолчал. - Ответь мне, Ник, здесь я или перед тобою труп
мой? Что ты скажешь? Разве плоть, что покрывает... - Он отвернулся,
замолчал и зашагал еще быстрее.
Николас, несмотря на усталость после четырехчасового пути в Чейенн,
умудрился не отставать, он надеялся, что им не придется идти очень далеко.
- Ты ведь раньше не бывал в поместьях? - спросил Лантано.
- В глаза их никогда не видел, - ответил Николас.
- Я покажу тебе несколько поместий, - сказал Лантано, - мы полетим на
аэромобиле. Тебе понравится вид сверху, тебе покажется, что ты летишь над
парком - ни дорог, ни городов. Очень красиво, только совсем нет животных.
И не будет. Никогда.
Они шли все дальше. Спутник почти исчез за горизонтом в сером,
напоминающем смог тумане, который будет висеть, подумал Николас, еще
долгие-долгие годы.
23
Зажав правым глазом монокль, Ценцио рассматривал пленку.
- Два человека, - сказал он, - десять железок. Идут через развалины
Чейенна в направлении недостроенной виллы Лантано. Хотите увидеть это
шествие крупным планом?
- Да, - сразу же согласился Уэбстер Фут. И в самом деле стоило дать
распоряжение спутнику войти в атмосферу, теперь у них фильм отменного
качества.
Комната погрузилась в темноту, и на стене появился белый
четырехугольник. Затем он преобразился, потому что в проектор, дающий
1200-кратное увеличение, была вставлена пленка. Проектор, который Ненцио
просто обожал и расхваливал до небес, заработал. Двенадцать фигур
тронулись в путь.
- Это же тот человек, - сказал Ценцио, - который был с двумя
уничтоженными железками! Но с ним не Лантано. Лантано совсем молодой
парень, ему едва исполнилось двадцать чет. Этот же среднего возраста. Я
пойду возьму досье на Лантано и покажу вам.
Он вышел. Уэбстер Фут продолжал смотреть фильм в одиночестве.
Двенадцать фигур шагают, пробираясь сквозь развалины. Бывший подземный
житель явно выбился из сил, а второй человек - несомненно Дэвид Лантано. И
все же, как сказал Ценцио, человек этот явно среднего возраста. Странно,
сказал себе Уэбстер Фут. Вероятно, в этом виновата радиация. Она убивает
его, и смерть избрала себе такую личину: преждевременную старость. Лучше
бы Лантано убраться оттуда, пока не поздно, пока еще можно что-то сделать.
- Вот видите, - Ценцио принес досье на Лантано, включил верхний свет,
остановил проектор. - Он родился в 2002 году. Значит, ему двадцать три
года. Так что этот человек, - он снова выключил свет, - не Дэвид Лантано.
- Его отец?
- Согласно досье, его отец умер еще до войны.
Ценцио под небольшой настольной лампой продолжал читать сведения,
собранные их корпорацией на йенсениста Дэвида Лантано. Интересно, что
Лантано бывший житель убежища. Как-то в один прекрасный день он вышел из
развалин Сан-Франциско и попросил убежища в одном из жилых комплексов
Рансибла. Его отправили, как это принято в таких случаях, в Берлинский
психиатрический институт миссис Морген. Она обнаружила, что он
необыкновенно талантлив, и посоветовала Агентству принять его на работу,
дав испытательный срок. Он начал писать речи и занимается этим до сих пор.
Очень талантливые речи, сказано здесь.
- Это он на экране, - сказал Уэбстер Фут, - радиация убивает его. И
жадность. Он стремится стать владельцем поместья, и Агентство лишится
талантливого составителя речей, а он - своей жизни.
- У него жена и дети, так что он не бесплоден. Они вместе, всей
семьей, вышли из развалин Сан-Франциско. Это трогательно.
- Вероятно, они тоже умрут. Еще до конца этого года. Включи снова
проектор, мой мальчик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66