И тогда ему придется выпрашивать, одалживать и выменивать у других
жителей убежища, на сахар - ни он, ни Рита не злоупотребляли сахаром -
хотя бы горсть этих эрзац-бобов.
Я бы выпил целое море кофе, подумал он, если бы нам давали вдоволь
этих зерен. Однако норма их выдачи (как, впрочем, и всем остального) была
строго ограничена. Рассудком, за годы, проведенные под землей, он с этим
примирился, но организм его жадно требовал еще и еще кофе. Он еще помнил
вкус настоящего кофе, который пил до того, как поселился в убежище. Мне
было тогда девятнадцать, вспомнил он, и я был на первом курсе колледжа, я
тогда только-только начал пить кофе, вместо солодовых напитков, которые
дают детям. Я только начал взрослеть, когда это произошло...
Но как частенько говаривал Талбот Йенси, сияя от радости или хмурясь
как туча в зависимости от обстоятельств: "По крайней мере, они не сожгли
нас дотла, потому что мы успели подготовиться. Потому что в нашем
распоряжении был целый год для того, чтобы обосноваться под землей, и об
этом мы никогда не должны забывать". И Николас не забывал, и даже сейчас,
подогревая вчерашний искусственный кофе, он думал о том, что его могли
сжечь дотла пятнадцать лет назад или уничтожить холин, содержащийся в его
теле, при помощи ужасного американского нервно-паралитическом газа, самого
опасного из всех когда-либо придуманных этими свихнувшимися идиотами из
правительства, находившегося в существовавшем некогда Вашингтоне, округ
Колумбия. О себе-то они тогда позаботились, приняли противоядие, атропин,
и чувствовали себя в безопасности. В безопасности от
нервно-паралитического газа, изготовленного на химическом заводе в
Западной Индиане по заказу печально известной фирмы "Эф-Эм-Си". Но не в
безопасности от советских ракет. И Николас понимал зго, и радовался, что
находится в убежище и пьет этот кофе, пусть он и горький.
Дверь ванной наконец открылась, и Стью сообщил: "Я закончил". Николас
направился в ванную, но в этот момент кто-то постучал в дверь. Ему
пришлось уступить обстоятельствам - положение обязывает, ведь его избрали
Президентом. Николас открыл дверь - и сразу понял, что перед ним не просто
гости, а депутация. К нему опять пришли Йоргенсон, Холлер, Фландерс,
активисты убежища, а за ними Петерсон, Граци, Мартино, Гиллер и
Христиансен, их помощники. Он вздохнул и впустил их.
Они бесшумно, наученные горьким опытом, проскользнули внутрь, и сразу
в ем комнате стало тесно. Как только входная дверь закрылась, Йоргенсон
сказал:
- Мы придумали, как выйти из создавшегося положения, Президент. Мы не
ложились спать до четырех утра и все обсудили.
- Что вы обсудили? - спросил Николас, хотя знал, о чем они говорят.
- Мы берем политкомиссара на себя, этого Нюнса. Мы устроим драку на
двадцатом этаже, добраться до него не так-то просто, потому что лестница
завалена ящиками с деталями для железок. На то, чтобы разнять дерущихся,
ему потребуется не меньше получаса. А это даст вам, Президент, достаточно
времени.
- Кофе? - спросил Николас, возвращаясь на кухню.
- И сегодня же, - ответил Йоргенсон.
Николас молча пил кофе. Ему хотелось оказаться в ванной. И запереться
там от жены, брата, невестки и членов этого комитета, чтобы они не могли
добраться до него. И от Кэрол, подумал он. Ему очень хотелось запереться
от них всех. И просто побыть в ванной одному, чтобы никто не мешал. Просто
побыть.
И тогда, если бы он сумел там просто побыть, может, ему удалось бы
подумать. И стать самим собой. Не Николасом Сент-Джеймсом; Президентом
убежища "Том Микс", но самим собой, человеком, и тогда он бы сообразил,
действительно сообразил, - прав ли комиссар Нюнс, и законам следует
подчиняться, или права Кэрол, и происходит что-то подозрительное и
странное. На что натолкнулась Кэрол Тай, собирая записи речей Йенси,
произнесенных им в прошлом году? "Coup de grace", подумал он, "это
смертельный удар по мне, чтобы отправить меня в мир иной".
Он повернулся лицом к активистам; в руке у нею все еще была чашка
кофе:
- Сегодня, - сказал он, передразнивая Йоргенсона, которого
недолюбливал - у Йоргенсона была бычья шея, выдававшая любителя пива и
соленого печенья.
- Мы знаем, что нужно спешить, - раздался хриплый голос Холлера - его
раздражало, что Рита присутствовала при этом разговоре и к тому же, не
обращая внимания на гостей, продолжала причесываться перед зеркалом.
Разумеется, они боятся этого полицейского, политкомиссара, и все же
решились сюда прийти.
- "Позвольте проинформировать вас о том, что нам потребовалась
искусственная поджелудочная железа..." - начал было Николас, но его тут же
прервал Фландерс.
- Нам все это известно. Все, что нам нужно, мы знаем. Послушайте,
Президент, _м_ы _з_н_а_е_м_, _ч_т_о _о_н_и _п_л_е_т_у_т _з_а_г_о_в_о_р_.
Шестеро или семеро членов комитета пристально посмотрели на него, и в
их взглядах Николас прочитал одновременно и гнев и безысходность, нервы у
них были напряжены до предела. Его крошечная - вернее, "стандартного
размера" - комнатенка, казалось, до отказа заполнилась мучившим их
беспокойством.
- Кто это "они"? - спросил он.
Йоргенсон ответил ему:
- Шишки из Ист-Парка. Те, кто всем заправляет. А осуществят их планы
такие мелкие сошки, как Нюнс, разумеется, по приказу.
- И что же это за заговор?
- Заговор, - ответил Фландерс, немного заикаясь от нервного
напряжения, - заключается в том, что им мало продовольствия. И они ищут
предлог, чтобы закрыть некоторые убежища (сколько именно убежищ они хотят
закрыть, нам не известно), и вынудить их обитателей выйти на поверхность и
умереть - может быть, из многих убежищ, может быть, всего лишь из
нескольких. Это зависит от того, насколько серьезны трудности, которые они
испытывают с продовольствием.
- И поэтому, - жалобно и довольно громко заговорил Холлер, стоявший
рядом с ним человек толкнул его в бок, и он перешел на шепот, - им нужен
предлог, и они получат его, как только мы не сможем выполнить наш месячный
план по производству железок. А вчера вечером после фильма о разрушении
Детройта Йенси объявил об увеличении квот. Именно поэтому мы и решили, что
они намерены увеличивать плановые задания. И все убежища, которые не
смогут выполнять эти новые планы, будут закрыты. Как наше. И тогда -
наверх... - Он показал на потолок. - Мы погибнем.
Рита, все еще стоявшая у зеркала, неожиданно вмешалась в разговор:
- Как Николас, если отправится по вашей просьбе за искусственной
поджелудочной железой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
жителей убежища, на сахар - ни он, ни Рита не злоупотребляли сахаром -
хотя бы горсть этих эрзац-бобов.
Я бы выпил целое море кофе, подумал он, если бы нам давали вдоволь
этих зерен. Однако норма их выдачи (как, впрочем, и всем остального) была
строго ограничена. Рассудком, за годы, проведенные под землей, он с этим
примирился, но организм его жадно требовал еще и еще кофе. Он еще помнил
вкус настоящего кофе, который пил до того, как поселился в убежище. Мне
было тогда девятнадцать, вспомнил он, и я был на первом курсе колледжа, я
тогда только-только начал пить кофе, вместо солодовых напитков, которые
дают детям. Я только начал взрослеть, когда это произошло...
Но как частенько говаривал Талбот Йенси, сияя от радости или хмурясь
как туча в зависимости от обстоятельств: "По крайней мере, они не сожгли
нас дотла, потому что мы успели подготовиться. Потому что в нашем
распоряжении был целый год для того, чтобы обосноваться под землей, и об
этом мы никогда не должны забывать". И Николас не забывал, и даже сейчас,
подогревая вчерашний искусственный кофе, он думал о том, что его могли
сжечь дотла пятнадцать лет назад или уничтожить холин, содержащийся в его
теле, при помощи ужасного американского нервно-паралитическом газа, самого
опасного из всех когда-либо придуманных этими свихнувшимися идиотами из
правительства, находившегося в существовавшем некогда Вашингтоне, округ
Колумбия. О себе-то они тогда позаботились, приняли противоядие, атропин,
и чувствовали себя в безопасности. В безопасности от
нервно-паралитического газа, изготовленного на химическом заводе в
Западной Индиане по заказу печально известной фирмы "Эф-Эм-Си". Но не в
безопасности от советских ракет. И Николас понимал зго, и радовался, что
находится в убежище и пьет этот кофе, пусть он и горький.
Дверь ванной наконец открылась, и Стью сообщил: "Я закончил". Николас
направился в ванную, но в этот момент кто-то постучал в дверь. Ему
пришлось уступить обстоятельствам - положение обязывает, ведь его избрали
Президентом. Николас открыл дверь - и сразу понял, что перед ним не просто
гости, а депутация. К нему опять пришли Йоргенсон, Холлер, Фландерс,
активисты убежища, а за ними Петерсон, Граци, Мартино, Гиллер и
Христиансен, их помощники. Он вздохнул и впустил их.
Они бесшумно, наученные горьким опытом, проскользнули внутрь, и сразу
в ем комнате стало тесно. Как только входная дверь закрылась, Йоргенсон
сказал:
- Мы придумали, как выйти из создавшегося положения, Президент. Мы не
ложились спать до четырех утра и все обсудили.
- Что вы обсудили? - спросил Николас, хотя знал, о чем они говорят.
- Мы берем политкомиссара на себя, этого Нюнса. Мы устроим драку на
двадцатом этаже, добраться до него не так-то просто, потому что лестница
завалена ящиками с деталями для железок. На то, чтобы разнять дерущихся,
ему потребуется не меньше получаса. А это даст вам, Президент, достаточно
времени.
- Кофе? - спросил Николас, возвращаясь на кухню.
- И сегодня же, - ответил Йоргенсон.
Николас молча пил кофе. Ему хотелось оказаться в ванной. И запереться
там от жены, брата, невестки и членов этого комитета, чтобы они не могли
добраться до него. И от Кэрол, подумал он. Ему очень хотелось запереться
от них всех. И просто побыть в ванной одному, чтобы никто не мешал. Просто
побыть.
И тогда, если бы он сумел там просто побыть, может, ему удалось бы
подумать. И стать самим собой. Не Николасом Сент-Джеймсом; Президентом
убежища "Том Микс", но самим собой, человеком, и тогда он бы сообразил,
действительно сообразил, - прав ли комиссар Нюнс, и законам следует
подчиняться, или права Кэрол, и происходит что-то подозрительное и
странное. На что натолкнулась Кэрол Тай, собирая записи речей Йенси,
произнесенных им в прошлом году? "Coup de grace", подумал он, "это
смертельный удар по мне, чтобы отправить меня в мир иной".
Он повернулся лицом к активистам; в руке у нею все еще была чашка
кофе:
- Сегодня, - сказал он, передразнивая Йоргенсона, которого
недолюбливал - у Йоргенсона была бычья шея, выдававшая любителя пива и
соленого печенья.
- Мы знаем, что нужно спешить, - раздался хриплый голос Холлера - его
раздражало, что Рита присутствовала при этом разговоре и к тому же, не
обращая внимания на гостей, продолжала причесываться перед зеркалом.
Разумеется, они боятся этого полицейского, политкомиссара, и все же
решились сюда прийти.
- "Позвольте проинформировать вас о том, что нам потребовалась
искусственная поджелудочная железа..." - начал было Николас, но его тут же
прервал Фландерс.
- Нам все это известно. Все, что нам нужно, мы знаем. Послушайте,
Президент, _м_ы _з_н_а_е_м_, _ч_т_о _о_н_и _п_л_е_т_у_т _з_а_г_о_в_о_р_.
Шестеро или семеро членов комитета пристально посмотрели на него, и в
их взглядах Николас прочитал одновременно и гнев и безысходность, нервы у
них были напряжены до предела. Его крошечная - вернее, "стандартного
размера" - комнатенка, казалось, до отказа заполнилась мучившим их
беспокойством.
- Кто это "они"? - спросил он.
Йоргенсон ответил ему:
- Шишки из Ист-Парка. Те, кто всем заправляет. А осуществят их планы
такие мелкие сошки, как Нюнс, разумеется, по приказу.
- И что же это за заговор?
- Заговор, - ответил Фландерс, немного заикаясь от нервного
напряжения, - заключается в том, что им мало продовольствия. И они ищут
предлог, чтобы закрыть некоторые убежища (сколько именно убежищ они хотят
закрыть, нам не известно), и вынудить их обитателей выйти на поверхность и
умереть - может быть, из многих убежищ, может быть, всего лишь из
нескольких. Это зависит от того, насколько серьезны трудности, которые они
испытывают с продовольствием.
- И поэтому, - жалобно и довольно громко заговорил Холлер, стоявший
рядом с ним человек толкнул его в бок, и он перешел на шепот, - им нужен
предлог, и они получат его, как только мы не сможем выполнить наш месячный
план по производству железок. А вчера вечером после фильма о разрушении
Детройта Йенси объявил об увеличении квот. Именно поэтому мы и решили, что
они намерены увеличивать плановые задания. И все убежища, которые не
смогут выполнять эти новые планы, будут закрыты. Как наше. И тогда -
наверх... - Он показал на потолок. - Мы погибнем.
Рита, все еще стоявшая у зеркала, неожиданно вмешалась в разговор:
- Как Николас, если отправится по вашей просьбе за искусственной
поджелудочной железой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66