Что-то острое срезало участок кожи площадью около трех квадратных дюймов — как раз над челюстью, прихватив и ухо, и часть кожи головы вместе с волосами.
Роджер стиснул зубы, напряг мышцы живота, стараясь совладать с собой, и плотно прижал ткань сутаны к рваной ране. Удерживая ее на месте, он подтащил безвольное тело преподобного к огню и накрыл священника всей имевшейся одеждой и обеими оленьими шкурами.
Священник едва слышно стонал. Роджер обтер ему лицо, заставил выпить немного воды.
— Все хорошо, — повторял он снова и снова, хотя совсем не был уверен, что Александр его слышит. — Все в порядке, они тебя не убили. — Но при этом он невольно постоянно возвращался к одной и той же мысли: а не лучше ли было бы, если бы могавки сразу прикончили преподобного? И что означало совершенное над ним: было ли это некое предостережение священнику? Или же это являлось лишь началом более изощренных пыток?
Дрова догорели, превратившись в угли; в их красноватом свете кровь казалась совершенно черной.
Отец Александр постоянно слегка шевелился, и эта нервная подвижность его тела лишь усиливала боль от раны. Но, безусловно, священник был не в состоянии заснуть, а следовательно, не мог спать и Роджер; и ему казалось, что каждая минута растягивается до бесконечности, превращаясь в долгие часы…
Роджер проклинал себя за беспомощность; ему бы следовало сделать что-нибудь, чтобы облегчить боль этого человека, хотя бы на мгновение. Дело было не только в сочувствии, и Роджер прекрасно это понимал; отец Александр непрерывно издавал негромкие стоны, не дающие Роджеру ни на мгновение выбросить из головы мысль об изувеченном теле, не дающие умолкнуть ужасу… Если бы только священник смог заснуть, если бы эти звуки прекратились… тогда, возможно, в наступившей тишине и темноте безумный страх отступил бы хоть ненадолго. Впервые в жизнь Роджер подумал, что теперь он понимает, что всегда придавало сил Клэр Рэндалл, что заставляло ее отправляться на поля сражений, возлагать руки на раненных воинов… Ослабить чужую боль, отогнать смерть означало успокоить собственные страхи… а ради того, чтобы справиться со своим страхом, Роджер был готов почти на все.
Наконец, не в силах больше выносить стоны и горячечный шепот, он лег рядом со священником и обнял его.
— Тише, тише, — прошептал он, придвинув губы почти вплотную к голове преподобного Александра Роджер понадеялся, что это та сторона головы, где осталось ухо. — Успокойся, теперь все хорошо. Reposez-vous.
Худощавое тело священника, прижатое к телу Роджера, слегка содрогнулось, мускулы свело судорогой от холода и агонии. Роджер быстро потер спину Александра, несколько раз провел ладонями по застывшим конечностям, потом накрыл их обоих потертыми шкурами.
— С тобой все будет в порядке, — Роджер говорил по-английски, понимая, что сейчас смысл слов не имеет значения, важно лишь, чтобы просто звучал его голос. — Ну же, все в порядке. Да, в порядке… — Он немного отодвинулся от священника; ощущение нагого тела Александра почему-то оказалось неприятным… в этом было что-то противоестественное.
Священник цеплялся за него, прижимаясь головой к плечу Роджера. Он так и не произнес ни единого связного слова, но Роджер чувствовал влагу его слез… Он заставил себя снова обнять несчастного, растирая его спину, чувствуя под пальцами слабые мышцы и торчащие из-под кожи кости, стараясь думать лишь о том, что необходимо остановить эту дрожь.
— Ты вполне мог бы быть собакой, — пробормотал Роджер. — Несчастным, жалким бродячим псом. Я бы сделал для тебя то же самое, если бы ты был собакой. Впрочем, нет, — после секундной паузы решил он. — Я бы скорее позвонил в какой-нибудь чертов собачий приют.
Он осторожно погладил Александра по голове, очень осторожно, и внезапно похолодел, подумав, что может нечаянно задеть ту огромную, ужасную рану. Волосы на затылке священника слиплись от крови и пота, но при этом кожа шеи и плеч была холодной, как лед. Нижняя часть его тела была теплее — но ненамного.
— Никто не стал бы вот так обращаться с собакой, — едва слышно произнес Роджер. — Долбаные дикари. Полицию на них наслать! Напечатать снимки их зверских рож в «Таймс». Пожаловаться моему издателю.
Что-то вроде нервного смеха вырвалось из горла Роджера, и от этого ему стало еще хуже. Он отчаянно сжал священника в объятиях, уставившись в темноту.
«Reposez-vous, mon ami. Cest bien, la, eest bien».
Глава 55
Плен-2
Речная Излучина, март 1770 года.
Брианна провела влажной кистью по краю палитры, чтобы снять излишки скипидара и заострить конец. Потом легко коснулась кончиком кисти смеси виридоновой зелени и кобальта и добавила еще один мазок к тени речного обрыва.
На дорожке за ее спиной послышались шаги — кто-то шел со стороны дома. Брианна сразу узнала эти звуки… две пары ног, шагающие рядом… ох, да, это был Беспощадный Дуэт. Брианна слегка напряглась, ей отчаянно захотелось схватить холст и спрятать его за склеп Гектора Камерона. Брианна ничего не имела против Джокасты, — та часто приходила посидеть с ней, когда Брианна занималась живописью по утрам, и они обсуждали разные техники, смеси красок и прочее в этом роде. Вообще-то Брианне даже нравилось общество двоюродной бабушки, она с удовольствием слушала рассказы старушки о ее детстве, проведенном в Шотландии, о бабушке Брианны и других Маккензи из Леоха. Но когда Джокаста приводила с собой своего верного Сторожевого Пса… ну, это уже совсем другое дело.
— Доброе утро, племянница! Тут не слишком холодно для тебя?
Джокаста, закутанная в длинный плащ, остановилась рядом и улыбнулась Брианне. Если бы Брианна не знала этого наверняка, она бы ни за что не догадалась, что тетушка совершенно слепа.
— Нет, здесь хорошо; тут… э-э… надгробия закрывают меня от ветра. Но вообще-то я уже закончила. — Ничего она не закончила, но тем не менее сунула кисть в кувшинчик со скипидаром и принялась чистить палитру. Черт бы ее побрал, если она сделает хоть один мазок в присутствии этого Юлисеса, имеющего премерзкую манеру вслух описывать каждое движение ее кисти!
— Ах, вот как? Ну и хорошо, оставь все здесь, Юлисес соберет и принесет.
С большой неохотой оставив на месте мольберт, Брианна все же забрала альбом с набросками, сунув его подмышку и предложив другую руку Джокасте. Она не желала оставлять это мистеру Все-Вижу, Bee-Слышу, Везде-Прохожу-Насквозь.
— У нас сегодня гости, — сообщила Джокаста, поворачивая назад к дому. — Судья Элдердайс из Кросскрика и его матушка. Я подумала, что ты, возможно, захочешь переодеться не спеша перед ленчем.
Брианна закусила щеку изнутри, чтобы удержаться от ответа на этот более чем прозрачный намек. Опять гости… ну и наплевать.
При данных обстоятельствах Брианна едва ли могла отказаться от встреч с гостями тетушки, или даже от переодеваний ради них… но ей очень хотелось, чтобы Джокаста была немножко менее общительной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191
Роджер стиснул зубы, напряг мышцы живота, стараясь совладать с собой, и плотно прижал ткань сутаны к рваной ране. Удерживая ее на месте, он подтащил безвольное тело преподобного к огню и накрыл священника всей имевшейся одеждой и обеими оленьими шкурами.
Священник едва слышно стонал. Роджер обтер ему лицо, заставил выпить немного воды.
— Все хорошо, — повторял он снова и снова, хотя совсем не был уверен, что Александр его слышит. — Все в порядке, они тебя не убили. — Но при этом он невольно постоянно возвращался к одной и той же мысли: а не лучше ли было бы, если бы могавки сразу прикончили преподобного? И что означало совершенное над ним: было ли это некое предостережение священнику? Или же это являлось лишь началом более изощренных пыток?
Дрова догорели, превратившись в угли; в их красноватом свете кровь казалась совершенно черной.
Отец Александр постоянно слегка шевелился, и эта нервная подвижность его тела лишь усиливала боль от раны. Но, безусловно, священник был не в состоянии заснуть, а следовательно, не мог спать и Роджер; и ему казалось, что каждая минута растягивается до бесконечности, превращаясь в долгие часы…
Роджер проклинал себя за беспомощность; ему бы следовало сделать что-нибудь, чтобы облегчить боль этого человека, хотя бы на мгновение. Дело было не только в сочувствии, и Роджер прекрасно это понимал; отец Александр непрерывно издавал негромкие стоны, не дающие Роджеру ни на мгновение выбросить из головы мысль об изувеченном теле, не дающие умолкнуть ужасу… Если бы только священник смог заснуть, если бы эти звуки прекратились… тогда, возможно, в наступившей тишине и темноте безумный страх отступил бы хоть ненадолго. Впервые в жизнь Роджер подумал, что теперь он понимает, что всегда придавало сил Клэр Рэндалл, что заставляло ее отправляться на поля сражений, возлагать руки на раненных воинов… Ослабить чужую боль, отогнать смерть означало успокоить собственные страхи… а ради того, чтобы справиться со своим страхом, Роджер был готов почти на все.
Наконец, не в силах больше выносить стоны и горячечный шепот, он лег рядом со священником и обнял его.
— Тише, тише, — прошептал он, придвинув губы почти вплотную к голове преподобного Александра Роджер понадеялся, что это та сторона головы, где осталось ухо. — Успокойся, теперь все хорошо. Reposez-vous.
Худощавое тело священника, прижатое к телу Роджера, слегка содрогнулось, мускулы свело судорогой от холода и агонии. Роджер быстро потер спину Александра, несколько раз провел ладонями по застывшим конечностям, потом накрыл их обоих потертыми шкурами.
— С тобой все будет в порядке, — Роджер говорил по-английски, понимая, что сейчас смысл слов не имеет значения, важно лишь, чтобы просто звучал его голос. — Ну же, все в порядке. Да, в порядке… — Он немного отодвинулся от священника; ощущение нагого тела Александра почему-то оказалось неприятным… в этом было что-то противоестественное.
Священник цеплялся за него, прижимаясь головой к плечу Роджера. Он так и не произнес ни единого связного слова, но Роджер чувствовал влагу его слез… Он заставил себя снова обнять несчастного, растирая его спину, чувствуя под пальцами слабые мышцы и торчащие из-под кожи кости, стараясь думать лишь о том, что необходимо остановить эту дрожь.
— Ты вполне мог бы быть собакой, — пробормотал Роджер. — Несчастным, жалким бродячим псом. Я бы сделал для тебя то же самое, если бы ты был собакой. Впрочем, нет, — после секундной паузы решил он. — Я бы скорее позвонил в какой-нибудь чертов собачий приют.
Он осторожно погладил Александра по голове, очень осторожно, и внезапно похолодел, подумав, что может нечаянно задеть ту огромную, ужасную рану. Волосы на затылке священника слиплись от крови и пота, но при этом кожа шеи и плеч была холодной, как лед. Нижняя часть его тела была теплее — но ненамного.
— Никто не стал бы вот так обращаться с собакой, — едва слышно произнес Роджер. — Долбаные дикари. Полицию на них наслать! Напечатать снимки их зверских рож в «Таймс». Пожаловаться моему издателю.
Что-то вроде нервного смеха вырвалось из горла Роджера, и от этого ему стало еще хуже. Он отчаянно сжал священника в объятиях, уставившись в темноту.
«Reposez-vous, mon ami. Cest bien, la, eest bien».
Глава 55
Плен-2
Речная Излучина, март 1770 года.
Брианна провела влажной кистью по краю палитры, чтобы снять излишки скипидара и заострить конец. Потом легко коснулась кончиком кисти смеси виридоновой зелени и кобальта и добавила еще один мазок к тени речного обрыва.
На дорожке за ее спиной послышались шаги — кто-то шел со стороны дома. Брианна сразу узнала эти звуки… две пары ног, шагающие рядом… ох, да, это был Беспощадный Дуэт. Брианна слегка напряглась, ей отчаянно захотелось схватить холст и спрятать его за склеп Гектора Камерона. Брианна ничего не имела против Джокасты, — та часто приходила посидеть с ней, когда Брианна занималась живописью по утрам, и они обсуждали разные техники, смеси красок и прочее в этом роде. Вообще-то Брианне даже нравилось общество двоюродной бабушки, она с удовольствием слушала рассказы старушки о ее детстве, проведенном в Шотландии, о бабушке Брианны и других Маккензи из Леоха. Но когда Джокаста приводила с собой своего верного Сторожевого Пса… ну, это уже совсем другое дело.
— Доброе утро, племянница! Тут не слишком холодно для тебя?
Джокаста, закутанная в длинный плащ, остановилась рядом и улыбнулась Брианне. Если бы Брианна не знала этого наверняка, она бы ни за что не догадалась, что тетушка совершенно слепа.
— Нет, здесь хорошо; тут… э-э… надгробия закрывают меня от ветра. Но вообще-то я уже закончила. — Ничего она не закончила, но тем не менее сунула кисть в кувшинчик со скипидаром и принялась чистить палитру. Черт бы ее побрал, если она сделает хоть один мазок в присутствии этого Юлисеса, имеющего премерзкую манеру вслух описывать каждое движение ее кисти!
— Ах, вот как? Ну и хорошо, оставь все здесь, Юлисес соберет и принесет.
С большой неохотой оставив на месте мольберт, Брианна все же забрала альбом с набросками, сунув его подмышку и предложив другую руку Джокасте. Она не желала оставлять это мистеру Все-Вижу, Bee-Слышу, Везде-Прохожу-Насквозь.
— У нас сегодня гости, — сообщила Джокаста, поворачивая назад к дому. — Судья Элдердайс из Кросскрика и его матушка. Я подумала, что ты, возможно, захочешь переодеться не спеша перед ленчем.
Брианна закусила щеку изнутри, чтобы удержаться от ответа на этот более чем прозрачный намек. Опять гости… ну и наплевать.
При данных обстоятельствах Брианна едва ли могла отказаться от встреч с гостями тетушки, или даже от переодеваний ради них… но ей очень хотелось, чтобы Джокаста была немножко менее общительной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191