Он фыркнул, то ли насмешливо, то ли с отвращением.
— Да, я и правда хорошо тебя знаю, Сасснек; ты не в состоянии хранить секреты от тех, кто хоть немного в тебе разбирается. Даже малыш Ян читает твои мысли, как книгу с крупным шрифтом. — И он небрежно взмахнул рукой, как бы оценивая мою способность врать и таиться. — Ну, не беспокойся. Пусть сама мне все расскажет, когда захочет. Я вполне могу подождать. — Он провел искалеченной рукой по килту, и по моей спине тут же пробежал легкий холодок.
— Твои руки, — повторила я.
Джейми глубоко вздохнул и вытянул руки перед собой, ладонями вниз. Потом слегка согнул их в локтях.
— Сасснек, ты помнишь то время, когда мы только что встретились? Дугал тогда достал меня окончательно, и мне бы следовало отколотить его, но я не мог этого сделать. И ты сказала: «Ударь по чему-нибудь покрепче, полегчает». — Джейми криво улыбнулся мне. — Ну, я и врезал по дереву. Конечно, мне было больно, но ты оказалась права, мне в самом деле стало легче. По крайней мере, на время.
— Ох… — Я перевела дыхание, сообразив, что он не намерен продолжать обсуждение темы имени насильника. Что ж, можно и подождать; я, честно говоря, сомневалась, что он действительно понимает, насколько его дочь упряма… а упрямства в ней было ровно столько же, сколько в ее отце.
— Но она… она рассказала тебе, что именно случилось? — Я не видела лица Джейми, но неуверенность, прозвучавшая в его голосе, была слишком многозначительной. — Я имею в виду… — Он с шипением выдохнул сквозь стиснутые зубы. — Он причинил ей боль?
— Нет… в физическом смысле — нет.
Я тоже замялась, представляя, что вот сейчас достану из кармана свое золотое кольцо… но, конечно, не стала этого делать. Вообще-то Брианна не просила меня скрывать от Джейми что-либо, кроме имени Боннета, но я и сама не стала бы докладывать Джейми обо всех тех подробностях, которые услышала от нее… ну, если бы он сам не спросил. Однако я была уверена, что об этом он спрашивать не станет; он наверняка вообще не желал знать никаких деталей.
Он и в самом деле не спросил; он просто пробормотал что-то себе под нос по-гэльски и пошел дальше, склонив голову.
Но, поскольку молчание уже было нарушено, я почувствовала, что больше терпеть не в силах. Уж лучше взрыв, чем удушье. Я спросила:
— И что ты думаешь?
— Я просто пытаюсь представить… ну, насколько это ужасно… подвергнуться насилию… ну, даже если… даже если без особой жестокости. — Плечи Джейми как-то странно обвисли, как будто куртка на нем была неимоверно тяжелой.
Я отлично понимала, что творится сейчас в его уме. Вентвортская тюрьма, и паутина бледных шрамов на его спине, и пугающая цепкая сеть воспоминаний…
— Полагаю, ничего хорошего в этом нет, — сказала я. — Хотя, наверное, ты прав. Такое пережить легче, если нет воспоминаний о физической боли. Но тем не менее одно физическое воспоминание имеется, — сочла нужным добавить я. — И чертовски заметное воспоминание, если уж на то пошло!
Рука Джейми сама собой прижалась к его боку, пальцы сжались в кулак.
— Да уж, — пробормотал он. И посмотрел на меня как-то неуверенно, и свет полумесяца, упавший на его лицо, подчеркнул высокие скулы. — Но раз уж… раз уж он не стал… Ну, если бы он посмел — его следовало бы просто убить, — неожиданно закончил он.
— Ну, тут имеется еще одна маленькая деталь, в том смысле, что нельзя «поправиться» от беременности, — с некоторой язвительностью произнесла я. — Если бы он просто переломал ей кости или пролил ее кровь, она бы выздоровела. Но теперь вряд ли ей когда-либо удастся забыть его, видишь ли.
— Я вижу!
Я слегка вздрогнула, и он это заметил. И поспешил небрежно взмахнуть руками, как бы извиняясь.
— Я не хотел кричать.
Я кивнула в ответ, принимая объяснение, и мы пошли дальше, рядом, но не касаясь друг друга.
— Это… — начал вдруг Джейми, но тут же умолк, бросив на меня косой взгляд. И скривился, словно рассердившись сам на себя. — Я знаю, — продолжил он более спокойно. — Ты уж прости меня, Сасснек, но, черт побери, мне известно о таких вещах куда больше, чем тебе.
— Я и не пытаюсь с тобой спорить. Но тебе не приходилось рожать ребенка; ты не знаешь, на что это похоже. Это…
— Ты именно споришь со мной, Сасснек. Не надо. — Он сжал мою руку, очень крепко, и тут же отпустил. В его голосе прозвучал легкий оттенок юмора, но в целом Джейми оставался чрезвычайно серьезным. — Я просто пытаюсь объяснить тебе, что именно я знаю. — Он остановился ненадолго, собираясь с мыслями. — Мне довольно долго удавалось не думать о Джеке Рэндалле, — сказал он наконец. — Я и сейчас не хочу о нем думать. Но все это осталось… — Он передернул плечами и крепко потер ладонью щеку. — Есть тело, и есть душа Сасснек, — медленно продолжил Джейми, тщательно выбирая слова, чтобы донести до меня свою мысль. — Ты врач; ты отлично знаешь одно из этих двух. Но второе куда важнее.
Я открыла было рот, чтобы сказать, что я знаю это ничуть не хуже, чем он, если не лучше… но тут же закрыла, не произнеся ни звука. Он этого даже не заметил; он вообще ничего не видел — ни темного кукурузного поля, ни клена, листву которого посеребрило лунным светом. Перед его внутренним взором была сейчас маленькая комнатка с толстыми каменными стенами, в которой только и было, что стол, табурет и лампа. И кровать.
— Рэндалл… — задумчиво, отстраненно произнес Джейми. — Большую часть из того, что он со мной сделал, я мог выдержать… — Он вытянул перед собой правую руку; повязка на пострадавшем сегодня пальце светилась в темноте белым пятнышком. — Я мог бояться, мог страдать… я мог даже намереваться убить его за то, что он сделал. Но я мог жить после этого, и на моей коже не осталось его следов, я не чувствовал себя грязным… но ведь ему недостаточно было моего тела. Он хотел заполучить мою душу… и он ее получил. — Белое пятнышко повязки исчезло — Джейми сжал пальцы в кулак. — А, ладно… ты и сама все это знаешь. — Он вдруг резко повернулся и быстро зашагал дальше. Мне пришлось пуститься вприпрыжку, чтобы догнать его. А он уже продолжал: — Я, собственно, что хочу сказать… ну, если этот мужчина для нее совершенно посторонний, если он просто овладел ею ради минутного удовольствия… Ему ведь в таком случае нужно было только ее тело… потому я и думаю, что она с этим справится. — Он в очередной раз глубоко вздохнул, шумно выдохнул; я увидела легкое облачко тумана, на мгновение окружившее его голову, как будто его гнев принял осязаемые формы… — Но вот если они были знакомы… если он знал ее настолько близко, что хотел именно ее, а не просто некую женщину… тогда, возможно, он сумел затронуть и ее душу, и это уже серьезная беда, настоящий вред…
— Но ты же не думаешь, что он в самом деле причинил ей такой вред?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191