Боннет взял сигару и легонько постучал по ней пальцем, чтобы сбить пепел.
— И еще, — добавил он, — те люди отдали мне то, что я заработал. Когда я сунул руку в карман, то нашел там шиллинг. Так что со мной поступили честно.
Роджер перегнулся через поручень.
— Но вы вернулись на сушу? — спросил он, и услышал свой голос как бы со стороны — ровный, странно спокойный.
— Вы хотите сказать, отправился ли я на поиски тех людей? — Боннет повернулся и тоже свесился через поручень, искоса глядя на Ричарда. — О, да. Но гораздо позже, через несколько лет. И я их искал по одному. Но нашел всех до единого. — Капитан разжал ладонь, в которой все еще держал монету, и задумчиво уставился на светлый кружок, чуть заметно поблескивавший в бледных лучах фонаря. — Орел — и ты жив, решка — и ты умер. Чистая случайность, ты согласен, Маккензи?
— Для них?
— Для тебя.
Роджер был словно во сне; снова он почувствовал, как в его ладонь ложится тяжелый металлический кружок… Он слышал плеск и шипение волн, лизавших корпус корабля, громкое дыхание китов… и шипящие вдохи Боннета, затягивавшегося дымом сигары. А семь китов меньше одной Сирин Кройн…
— Чистая случайность, — повторил Боннет. — Удача всегда с тобой, Маккензи. Смотри, может к тебе опять явится Дану… или на этот раз то будет Пожиратель Душ?
Туман над палубой сгустился еще сильнее. Теперь и вовсе ничего не было видно, кроме алого кончика капитанской сигары, как будто в тумане затаился циклоп, и его горящий глаз всматривался в Роджера… И Роджер в буквальном смысле стоял между дьяволом и глубоким синим морем, а его судьба светилась серебром в его собственной ладони.
— Это ведь моя жизнь. Я принимаю вызов, — сказал он и удивился тому, как уверенно он это произнес. — Решка… решка — в мою пользу. — Он кашлянул, потряс монетку в сложенных ладонях, подбросил, поймал… и, закрыв глаза, протянул ладонь Боннету, не зная, какой приговор вынес ему серебряный шиллинг. «Прости, — мысленно обратился он к Брианне. — Мне очень жаль…»
Теплое дыхание коснулось его кожи, потом он почувствовал, как пальцы капитана взяли монетку, — но он не шевельнулся и не открыл глаз.
Прошло довольно много времени, прежде чем Роджер понял, что остался на палубе один.

ЧАСТЬ ДЕВЯТАЯ
PASSIONNEMENT
Глава 40
Лишение девственности
Велмингтон, колония Северная Каролина, 1 сентября 1769 года
Это была уже третья атака болезни Лиззи, что бы ни представляла собой эта болезнь. После первого приступа жестокой лихорадки Лиззи вроде бы вполне оправилась, и через день уже восстановила свои небольшие силы, настояв на том, что она вполне может отправиться в путешествие. Однако они проскакали на север, к Чарльстону, всего один день, а потом лихорадка вернулась.
Брианна поспешно стреножила лошадей и наскоро организовала место для стоянки поблизости от небольшого ручейка, — а потом всю ночь напролет бегала к этому самому ручью, карабкаясь вверх и вниз по скользкому берегу, набирая воду во флягу, смачивая пылающее тело Лиззи, вливая капли в ее распухшее горло…
Брианна ничуть не боялась темного леса или рыскающих вокруг зверей, но мысль о том, что Лиззи умирает в этом пустынном краю, вдали от тех мест, где ей могли бы оказать помощь, была достаточно страшной для того, чтобы Брианна готова была сломя голову броситься в Чарльстон сразу же, как только Лиззи сможет сесть в седло.
Однако к утру лихорадка отпустила девушку, и хотя Лиззи была ужасно слаба и бледна, она оказалась в состоянии ехать верхом. Брианна сначала колебалась, но наконец решила все же продолжить путь к Велмингтону, а не поворачивать назад. Желание, гнавшее ее вперед все это время, получило новый импульс: теперь Брианне необходимо было найти мать не только ради себя самой, но и ради Лиззи.
Большую часть своей жизни Брианна ощущала недовольство собственными размерами, поскольку на всех школьных фотографиях она маячила где-то в глубине кадра; но чем взрослее она становилась, тем более начинала ценить и свой рост, и свою силу. А уж теперь, когда они с Лиззи очутились в этих диких местах, она окончательно поняла выгоду своего телосложения.
Брианна одной рукой уперлась в раму кровати, а другой извлекла горшок из-под тощих белых ягодиц Лиззи. Лиззи была худой, но на удивление тяжелой, да к тому же сейчас она почти ничего не соображала; она лишь стонала да беспомощно дергалась всем телом, а потом эти подергивания внезапно перешли в самые настоящие судороги, вызванные сильным ознобом.
Но постепенно содрогания утихли, хотя зубы Лиззи были все еще крепко стиснуты, — так сильно, что острые скулы выпирали из-под кожи.
Малярия, в сотый, наверное, раз подумала Брианна. Да, это должна быть малярия, раз приступы вот так вот регулярно повторяются. Множество маленьких розовых пятнышек на щеках и шее Лиззи напоминали о москитах, терзавших пассажиров с того самого момента, как с марса «Филиппа Алонсо» стал виден американский берег. Корабль вышел к материку слишком далеко к югу, и потом целых три недели тащился по прибрежным водам, подбираясь к Чарльстону, и всех без исключения все это время грызли кровососущие твари.
— Ну вот… тебе немножко лучше, да?
Лиззи едва заметно кивнула и попыталась улыбнуться, но ничего у нее не вышло, — она только стала похожа на белую мышку, хватившую отравленной приманки.
— Вода с медом. Попытайся немножко выпить, а? Хоть один глоточек, — сказала Брианна просящим тоном и поднесла чашку ко рту Лиззи. Ее охватило странное чувство дежа-вю… все это вроде как уже было… но — нет, она просто слышала отзвук материнского голоса в собственных словах и интонации. И осознание этого непонятным образом успокоило Брианну, как будто мать действительно стояла рядом, обращаясь к больной через дочь.
Впрочем, если бы тут действительно присутствовала Клэр, то больной сразу ж были бы выданы таблетки аспирина с апельсиновым экстрактом, крошечные пилюльки, которые следовало рассасывать не спеша, а заодно и другие лекарства, которые сбили бы жар и успокоили лихорадку с такой же скоростью, с какой тает на языке нежный крем пирожного. Брианна уныло посмотрела на седельные сумки, сваленные в углу комнаты. Нет там никакого аспирина; Дженни дала ей небольшой узелок с сушеными травами, которые она называла целебными, но чай из ромашки и перечной мяты лишь вызвал у Лиззи сильную тошноту.
Хинин, вот что нужно тем, кто страдает малярией; именно он был необходим Лиззи. Но Брианна понятия не имела, действительно ли хинин называют хинином в эту эпоху, и где его раздобыть. Но малярия была давно известной болезнью, а хинин добывают из растений… и уж наверное, здешний доктор имеет этот препарат, как бы он сейчас ни именовался?
Лишь надежда найти медицинскую помощь помогла Брианне справиться со вторым приступом болезни Лиззи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191