— В каком же положении наши переговоры, господин Беккер? — спросил король.
— Позвольте узнать, какие переговоры имеет в виду ваше величество?
— О двадцати пяти миллионах.
— Думаю, государь, мой отец уже имел честь осведомить министра финансов вашего величества, что вопрос этот решен.
— Или будет решен.
— Никак нет, ваше величество, именно решен. Пожелания короля равносильны приказу.
— Значит, вы пришли сообщить мне…
— … что ваше величество может считать это дело законченным: завтра в нашу кассу начнут поступать переводы различных фирм — тех, что отец пригласил участвовать в этом займе.
— А в каком размере участвует в займе сам банкирский дом Беккеров?
— Банк предоставляет восемь миллионов, и они уже сейчас в распоряжении вашего величества.
— В моем распоряжении?
— Да, государь.
— А с какого времени?
— Да хоть с сегодняшнего вечера, хоть с завтрашнего утра. Ваше величество может поручить министру финансов взять их под простую его расписку.
— А под мою можно?
— Это еще лучше; но я не предполагал, что король окажет нашему банку честь, выдав ему собственноручный документ.
— Отчего же, отчего же, сударь, я напишу его с большим удовольствием!.. Вы ведь сказали, что можно сегодня вечером?..
— Как угодно вашему величеству. Но в таком случае, государь, разрешите мне послать к отцу курьера, потому что касса закрывается в шесть часов.
— Мне хотелось бы, дорогой господин Беккер, не разглашать, что я получил эту сумму, ибо деньги предназначены для сюрприза, — продолжал король, почесывая за ухом. — Поэтому желательно, чтобы они были доставлены во дворец нынешней ночью.
— Будет исполнено, государь. Но, как я уже говорил, надо дать знать отцу.
— Вы желаете вернуться во дворец, чтобы написать ему? — спросил король.
— Менее всего я хотел бы, государь, помешать продолжению прогулки вашего величества. Достаточно будет двух-трех слов, набросанных карандашом; письмо я вручу своему выездному лакею, он наймет лошадь и отвезет его отцу.
— Можно поступить и проще: послать вашу карету.
— В самом деле, можно и так… Кучер поменяет лошадей и вернется сюда за мною.
— Это излишне. Я возвращаюсь в Неаполь часам к семи и подвезу вас.
— Государь! Это будет великой честью для бедного банкира, — сказал молодой человек, кланяясь.
— Черт возьми! Вы называете бедным банкиром человека, который за неделю учитывает мне вексель в двадцать пять миллионов и с часа на час переведет из них в мое распоряжение восемь миллионов! Я король, сударь, король Обеих Сицилии, — так, по крайней мере, говорят, — и вот заявляю вам, что, если бы мне пришлось уплатить вам на днях восемь миллионов, я попросил бы отсрочки.
Андреа Беккер достал из кармана записную книжку, вырвал листок, написал карандашом несколько строк и спросил:
— Ваше величество разрешит мне дать поручение этому человеку?
И он указал на ливрейного лакея, который проводил его к королю, а теперь, стоя в сторонке, ждал позволения вернуться во дворец.
— Разумеется, разумеется, — отвечал король.
— Друг мой, — сказал Андреа Беккер, — отдайте эту записку моему кучеру, чтобы он немедленно отправился в Неаполь и вручил ее моему отцу. Пусть он сюда не возвращается, его величество оказывает мне честь взять меня с собою.
Произнося эти слова, он почтительно поклонился королю.
— Будь у этого малого пудреный парик и косичка, ни одному маркизу или герцогу не утереть бы ему нос, — но ведь обладать всем никому не дано! — прошептал Фердинанд, а потом продолжал громче: — Пойдемте, господин Беккер, я покажу вам животных, каких вы, несомненно, никогда не видели.
Беккер последовал за королем, стараясь все время держаться чуточку позади.
Король повел гостя прямо к ограде, за которой содержались животные, по его мнению неизвестные молодому банкиру.
— Вот как! — воскликнул тот. — Да это кенгуру!
— Вы их видели? — удивился король.
— Еще бы, ваше величество, — отвечал Андреа, — я убил не одну сотню их!
— Вы убили сотни кенгуру?
— Да, государь.
— Где же это?
— В Австралии.
— Вы там были?
— Я вернулся оттуда года три назад.
— А какого черта делали вы в Австралии9
— Отец, у кого я единственный сын, очень ко мне добр; когда мне исполнилось двенадцать лет, он отдал меня в Йенский университет, а в пятнадцать отправил для завершения образования в Англию: когда же мне захотелось совершить кругосветное путешествие, отец дал на это согласие. Капитан Флиндерс как раз собирался в такое плавание, и я получил разрешение английского правительства отправиться вместе с ним. Путешествие наше длилось три года. Обнаружив вдоль южного побережья Новой Голландии несколько неизвестных островов, капитан назвал их островами Кенгуру на том основании, что обнаружил там огромное количество этих животных. Единственным моим развлечением была охота, и я с упоением занимался ею; ежедневно я отправлял на борт так много мяса, что его хватало на всю команду. Позже Флиндерс отправился с Бассом во второе путешествие, и, говорят, они обнаружили пролив, отделяющий землю Ван-Димена от материка.
— «Отделяющий землю Ван-Димена от материка»! «Пролив»! — воскликнул король, понятия не имевший о земле Ван-Димена, да и вообще смутно представлявший себе, что такое материк. — Значит, эти животные вам знакомы, а я-то думал показать вам диковинку!
— Это и в самом деле диковинка, государь, и даже любопытнейшая не только для Неаполя, но и для всей Европы, ибо, кроме Неаполя и Лондона, такой редкостью не располагает ни один город.
— Значит, Гамильтон не обманул меня, говоря, что кенгуру — животное чрезвычайно редкое?
— Чрезвычайно редкое, государь. Он сказал правду.
— В таком случае мне не жаль моих папирусов.
— Ваше величество обменяли папирусы на кенгуру?! — воскликнул Андреа Беккер.
— Обменял. В Геркулануме откопали штук двадцать — тридцать обугленных свитков и поспешили мне их принести как драгоценные реликвии. Гамильтон увидел их у меня. Он любитель всякой рухляди и рассказал мне о кенгуру; я выразил желание приобрести несколько животных, чтобы попробовать развести их в моих лесах; он спросил, не соглашусь ли я отдать лондонскому музею несколько свитков в обмен на такое же количество кенгуру из лондонского зоологического сада. Я ответил: «Присылайте ваших кенгуру, да поскорее!» Третьего дня он прислал мне восемнадцать кенгуру, а я отдал ему восемнадцать папирусов.
— Сэр Уильям заключил неплохую сделку, — заметил, улыбнувшись, Беккер. — Но смогут ли они там развернуть и расшифровать их, как это умеют делать здесь?
— Что развернуть?
— Папирусы.
— Их развертывают?
— Разумеется, государь. Благодаря этому и открыли несколько ценных рукописей, которые считались утраченными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291