А Макк, наоборот, рассеял свои силы, двигаясь пятью колоннами, и обнажил дорогу в Перуджу.
Правда, жители окружающих городов, то есть Риети, Отриколи и Витербо, взбудораженные воззваниями короля Фердинанда, зашевелились, и чувствовалось, что они готовы поддержать генерала Макка.
Макк продвигался, предварительно распространив до нелепости бесчеловечную прокламацию. Дело в том, что Шампионне, покидая Рим, оставил там в больницах триста больных, поручив их милосердию и чести вражеского генерала. Но когда король Фердинанд уведомил Макка о вылазке гарнизона замка Святого Ангела и о том, как два консула, которых собирались казнить, были похищены у самой виселицы, Макк обнародовал манифест, в котором предупреждал Шампионне, что если он не оставит свои позиции в Чивита Кастеллана, а посмеет оказать в этой крепости сопротивление, то триста больных ответят — голова за голову — за солдат, что погибнут в этом бою, и больные будут отданы на волю справедливого негодования римского народа, а это означало, что сброд из Трастевере разорвет их на куски.
Накануне того дня, когда показались передовые отряды неаполитанцев, эти листовки были доставлены крестьянами на французские аванпосты; они попали в руки Макдональда.
Этот благородный человек был возмущен до крайности.
Он взялся за перо и написал генералу Макку:
«Господин генерал,
я получил Ваш манифест. Берегитесь! Республиканцы не убийцы, однако предупреждаю Вас со своей стороны, что насильственная смерть хотя бы одного из больных, находящихся в римских госпиталях, явится смертным приговором для всей неаполитанской армии и что моим солдатам будет дано распоряжение не брать пленных.
Через час Ваше письмо станет известным всей армии, и Ваши угрозы вызовут в ней негодование и омерзение, которые превзойдет только презрение к тому, кто их себе позволил.
Макдоналъд».
И действительно, Макдональд тотчас же раздал дюжину этих листовок и приказал командирам прочитать их своим подчиненным, сам же сел в седло и галопом помчался в Чивита Кастеллана, чтобы показать Шампионне листовку и получить от него соответствующие указания.
Он застал генерала на великолепном мосту с двойной аркадой, перекинутом через Риомаджоре и возведенном в 1712 году кардиналом Империали; Шампионне держал в руках подзорную трубу, рассматривал подступы к городу и диктовал секретарю отметки, которые тот наносил на военную карту.
Увидев взволнованного, бледного Макдональда, мчавшегося к нему, Шампионне еще издали крикнул:
— Я думал, генерал, что вы несете какие-нибудь известия о неприятеле, но теперь вижу, что ошибся, ибо в таком случае вы были бы невозмутимы, вы же, напротив, так взволнованы…
— А все-таки я собираюсь доложить вам о неприятеле, — отвечал Макдональд, соскакивая с лошади. — Вот моя новость!
И он протянул ему листовку.
Шампионне прочитал ее, не выказывая гнева, а лишь пожимая плечами.
— Разве вы не знаете, с кем мы имеем дело? — сказал он. — А что вы на это ответили?
— Прежде всего я распорядился, чтобы манифест прочитали по всей армии.
— Вы поступили правильно. Надо, чтобы солдат знал своего врага, а еще лучше — чтобы он его презирал. Но это еще не все. Я полагаю, вы ответили генералу Макку?
— Да, я написал, что каждый неаполитанский пленный будет головой отвечать за больных французов в Риме.
— А тут вы не правы.
— Не прав?
Шампионне взглянул на Макдональда очень ласково и, положа руку ему на плечо, сказал:
— Друг мой, не кровавой местью должны республиканцы отвечать своим врагам; короли и без того готовы клеветать на нас, так не дадим же им повода даже злословить на наш счет. Идите к своим солдатам, Макдональд, и прочтите им приказ, который я сейчас вам дам.
И, обратись к секретарю, он продиктовал ему следующий приказ, который тот записал карандашом:
«Приказ генерала Шампионне, данный накануне боя при Чивита Кастеллана».
— Так будет называться сражение, которое вы выиграете завтра, — прервал самого себя Шампионне.
Потом он продолжал:
«Со всеми неаполитанскими солдатами, взятыми в плен, приказываю обращаться гуманно и мягко, как то принято у республиканцев в отношении побежденных врагов.
Солдаты, которые позволят себе дурно обращаться с безоружными пленными, понесут суровое наказание.
Ответственность за исполнение этих двух пунктов возлагаю на генералов…»
Шампионне уже взял в руки карандаш, как вдруг в конце моста показался конный егерь, раненный в лоб и весь забрызганный грязью. Он направил свою лошадь прямо к Шампионне.
— Генерал, — сказал он, — неаполитанцы захватили в Баккано наш передовой отряд численностью в пятьдесят человек и всех их перебили в караульном помещении. А из боязни, как бы кто-нибудь из них не выжил и не убежал, они подожгли здание, и оно рухнуло на наших под радостные крики простонародья и брань королевских прислужников.
— Что вы теперь скажете, генерал, об образе действий неприятеля? — спросил Макдональд, торжествуя.
— Скажу, что это только подчеркнет наш образ действий, генерал.
И Шампионне подписал приказ.
Его собеседник явно не одобрял такой умеренности, а потому Шампионне добавил:
— Поверьте, Макдональд, именно так цивилизация должна отвечать варварству. Прошу вас как друг объявить этот приказ тотчас же, а не то я буду вынужден как начальник приказать вам это.
Макдональд минуту молчал, как бы колеблясь; потом вдруг бросился Шампионне на шею и поцеловал его, говоря:
— Бог будет сопутствовать вам завтра, дорогой генерал, ибо вы олицетворенная справедливость, отвага и доброта.
И, вновь сев на коня, он отправился к своим частям, выстроил солдат и объявил им приказ Шампионне, вызвавший бурю восторга.
То были последние славные дни Республики; нашими солдатами еще владели великие человеколюбивые чувства, над ними еще реял дух революции 1789 года, которому вскоре суждено было выродиться в преклонение перед одним-единственным человеком и в преданность ему. Они оставались такими же благородными, но стали уже не так добры.
Шампионне тотчас послал к Лемуану и к Казабьянке курьеров с предупреждением, что их, вероятно, атакуют на следующий день; он приказывал в случае нападения немедленно известить его, чтобы он мог принять необходимые меры. Лаюр тоже был уведомлен о том, что произошло в Баккано. Ему сообщил об этом все тот же конный егерь, случайно ускользнувший при избиении французов; еще весь в крови после стычки, происшедшей накануне, он просил, чтобы завтра его одним из первых послали в бой, так хотелось ему отомстить за товарищей и за самого себя.
Около трех часов пополудни Шампионне спустился с Чивита Кастеллана и стал обходить передовые посты командира бригады Лаюра, потом части Макдональда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291
Правда, жители окружающих городов, то есть Риети, Отриколи и Витербо, взбудораженные воззваниями короля Фердинанда, зашевелились, и чувствовалось, что они готовы поддержать генерала Макка.
Макк продвигался, предварительно распространив до нелепости бесчеловечную прокламацию. Дело в том, что Шампионне, покидая Рим, оставил там в больницах триста больных, поручив их милосердию и чести вражеского генерала. Но когда король Фердинанд уведомил Макка о вылазке гарнизона замка Святого Ангела и о том, как два консула, которых собирались казнить, были похищены у самой виселицы, Макк обнародовал манифест, в котором предупреждал Шампионне, что если он не оставит свои позиции в Чивита Кастеллана, а посмеет оказать в этой крепости сопротивление, то триста больных ответят — голова за голову — за солдат, что погибнут в этом бою, и больные будут отданы на волю справедливого негодования римского народа, а это означало, что сброд из Трастевере разорвет их на куски.
Накануне того дня, когда показались передовые отряды неаполитанцев, эти листовки были доставлены крестьянами на французские аванпосты; они попали в руки Макдональда.
Этот благородный человек был возмущен до крайности.
Он взялся за перо и написал генералу Макку:
«Господин генерал,
я получил Ваш манифест. Берегитесь! Республиканцы не убийцы, однако предупреждаю Вас со своей стороны, что насильственная смерть хотя бы одного из больных, находящихся в римских госпиталях, явится смертным приговором для всей неаполитанской армии и что моим солдатам будет дано распоряжение не брать пленных.
Через час Ваше письмо станет известным всей армии, и Ваши угрозы вызовут в ней негодование и омерзение, которые превзойдет только презрение к тому, кто их себе позволил.
Макдоналъд».
И действительно, Макдональд тотчас же раздал дюжину этих листовок и приказал командирам прочитать их своим подчиненным, сам же сел в седло и галопом помчался в Чивита Кастеллана, чтобы показать Шампионне листовку и получить от него соответствующие указания.
Он застал генерала на великолепном мосту с двойной аркадой, перекинутом через Риомаджоре и возведенном в 1712 году кардиналом Империали; Шампионне держал в руках подзорную трубу, рассматривал подступы к городу и диктовал секретарю отметки, которые тот наносил на военную карту.
Увидев взволнованного, бледного Макдональда, мчавшегося к нему, Шампионне еще издали крикнул:
— Я думал, генерал, что вы несете какие-нибудь известия о неприятеле, но теперь вижу, что ошибся, ибо в таком случае вы были бы невозмутимы, вы же, напротив, так взволнованы…
— А все-таки я собираюсь доложить вам о неприятеле, — отвечал Макдональд, соскакивая с лошади. — Вот моя новость!
И он протянул ему листовку.
Шампионне прочитал ее, не выказывая гнева, а лишь пожимая плечами.
— Разве вы не знаете, с кем мы имеем дело? — сказал он. — А что вы на это ответили?
— Прежде всего я распорядился, чтобы манифест прочитали по всей армии.
— Вы поступили правильно. Надо, чтобы солдат знал своего врага, а еще лучше — чтобы он его презирал. Но это еще не все. Я полагаю, вы ответили генералу Макку?
— Да, я написал, что каждый неаполитанский пленный будет головой отвечать за больных французов в Риме.
— А тут вы не правы.
— Не прав?
Шампионне взглянул на Макдональда очень ласково и, положа руку ему на плечо, сказал:
— Друг мой, не кровавой местью должны республиканцы отвечать своим врагам; короли и без того готовы клеветать на нас, так не дадим же им повода даже злословить на наш счет. Идите к своим солдатам, Макдональд, и прочтите им приказ, который я сейчас вам дам.
И, обратись к секретарю, он продиктовал ему следующий приказ, который тот записал карандашом:
«Приказ генерала Шампионне, данный накануне боя при Чивита Кастеллана».
— Так будет называться сражение, которое вы выиграете завтра, — прервал самого себя Шампионне.
Потом он продолжал:
«Со всеми неаполитанскими солдатами, взятыми в плен, приказываю обращаться гуманно и мягко, как то принято у республиканцев в отношении побежденных врагов.
Солдаты, которые позволят себе дурно обращаться с безоружными пленными, понесут суровое наказание.
Ответственность за исполнение этих двух пунктов возлагаю на генералов…»
Шампионне уже взял в руки карандаш, как вдруг в конце моста показался конный егерь, раненный в лоб и весь забрызганный грязью. Он направил свою лошадь прямо к Шампионне.
— Генерал, — сказал он, — неаполитанцы захватили в Баккано наш передовой отряд численностью в пятьдесят человек и всех их перебили в караульном помещении. А из боязни, как бы кто-нибудь из них не выжил и не убежал, они подожгли здание, и оно рухнуло на наших под радостные крики простонародья и брань королевских прислужников.
— Что вы теперь скажете, генерал, об образе действий неприятеля? — спросил Макдональд, торжествуя.
— Скажу, что это только подчеркнет наш образ действий, генерал.
И Шампионне подписал приказ.
Его собеседник явно не одобрял такой умеренности, а потому Шампионне добавил:
— Поверьте, Макдональд, именно так цивилизация должна отвечать варварству. Прошу вас как друг объявить этот приказ тотчас же, а не то я буду вынужден как начальник приказать вам это.
Макдональд минуту молчал, как бы колеблясь; потом вдруг бросился Шампионне на шею и поцеловал его, говоря:
— Бог будет сопутствовать вам завтра, дорогой генерал, ибо вы олицетворенная справедливость, отвага и доброта.
И, вновь сев на коня, он отправился к своим частям, выстроил солдат и объявил им приказ Шампионне, вызвавший бурю восторга.
То были последние славные дни Республики; нашими солдатами еще владели великие человеколюбивые чувства, над ними еще реял дух революции 1789 года, которому вскоре суждено было выродиться в преклонение перед одним-единственным человеком и в преданность ему. Они оставались такими же благородными, но стали уже не так добры.
Шампионне тотчас послал к Лемуану и к Казабьянке курьеров с предупреждением, что их, вероятно, атакуют на следующий день; он приказывал в случае нападения немедленно известить его, чтобы он мог принять необходимые меры. Лаюр тоже был уведомлен о том, что произошло в Баккано. Ему сообщил об этом все тот же конный егерь, случайно ускользнувший при избиении французов; еще весь в крови после стычки, происшедшей накануне, он просил, чтобы завтра его одним из первых послали в бой, так хотелось ему отомстить за товарищей и за самого себя.
Около трех часов пополудни Шампионне спустился с Чивита Кастеллана и стал обходить передовые посты командира бригады Лаюра, потом части Макдональда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291