— Король Фердинанд! Теперь ты можешь, как Ричард Третий, предложить свою корону за коня!
LV. ПОБЕДА
Шампионне обратился к адъютанту Вильнёву:
— Вы видите отсюда Макдональда?
— Не только вижу, генерал, но и восхищаюсь им, — ответил адъютант.
— И хорошо делаете. Для вас, молодых, это отличный пример. Вот как надо вести себя под огнем.
— Кому это лучше знать, как не вам, генерал, — согласился Вильнёв.
— Так вот, отправляйтесь к нему, скажите, чтобы он крепко держался еще с полчаса, и тогда победа — за нами.
— И ничего ему не объяснять?
— Ничего. Впрочем, скажите, что, как только он заме-. тит у неаполитанцев замешательство, причина которого будет ему неясна, я предлагаю ему перестроиться в колонну для наступления, дать сигнал атаки и двинуться вперед. Эти два офицера отправятся вместе с вами, — продолжал Шампионне, указывая на молодых офицеров, которые с нетерпением ожидали его приказаний. — Если с вами что-нибудь случится, они заменят вас. Если же все пойдет хорошо, на что я надеюсь, дорогой мой Вильнёв, один из них направится к Дюгему, другой — к батальону на левом фланге. Каждый пусть передаст мой приказ и добавит: «Генерал отвечает за все».
Трое офицеров, гордых тем, что выбор генерала пал на них, стремглав отправились исполнять поручение.
Шампионне следил за ними: он видел, как отважные молодые люди бросились в самое пекло битвы и добрались до места назначения.
— Храбрая молодежь!.. — прошептал он. — С такими людьми разве можно потерпеть поражение?
Между тем два республиканских корпуса быстро продвигались вперед, предшествуемые кавалерией, за которой бегом следовала пехота, и ничто не выдавало их приближения к неаполитанцам, которых им предстояло застать врасплох.
Вдруг на обоих флангах королевской армии республиканские трубы заиграли сигнал наступления, и подобно лавинам, сметающим все на своем пути, два кавалерийских отряда ринулись на эту плотную массу, пробили в ней путь для пехоты, в то время как три орудия легкой артиллерии разразились громовыми залпами.
Случилось то, что и предвидел Шампионне: неаполитанцы, не понимая, откуда явились эти новые отряды неприятеля, словно свалившиеся с неба, начали разбегаться. Макдональд и Дюгем заметили, что враг стал нерешительнее, а удары его потеряли прежнюю силу; они поняли, что в армии Макка происходит именно то, на что и рассчитывал их главнокомандующий. Видимо, настало время исполнить его приказания. А потому Макдональд разомкнул свои каре, то же сделал Дюгем, остальные командиры последовали их примеру; каре, соединясь друг с другом, вытянулись в три колонны и, подобно огромным змеям, поползли вперед. Прозвучал страшный сигнал к атаке, грозные штыки ощетинились, грянули крики «Да здравствует Республика!» — и перед неодолимым порывом furia francese неаполитанцы стали отступать.
— Вперед, друзья, — крикнул Шампионне пяти или шести сотням солдат, которых он держал в резерве, — а то скажут, что наши братья победили у нас на глазах, а мы не приняли участия в победе! Вперед!
Увлекая своих людей в страшную свалку, он тоже пробил брешь в живой стене.
В этой великой сумятице, где, казалось, только Бог, который вел отдельные французские части за руку, мог бы разобраться, чуть не случилось великого несчастья. Части Келлермана и те, что прибыли из Риети — другими словами, драгуны Келлермана и поляки Княжевича, — сломив сопротивление неаполитанцев, подобно тому как топор валит мощный дуб, встретились и приняли друг друга за врагов: драгуны занесли свои сабли, поляки склонили пики, как вдруг двое молодых людей бросились между ними, крича тем и другим: «Да здравствует Республика!» — и заключили друг друга в объятия. Это были: со стороны Келлермана — Этторе Карафа, который, как помнят читатели, уезжал, чтобы исхлопотать у Жубера подкрепление, а со стороны Княжевича и Пиньятелли — Сальвато Пальмиери, который, приехав из Неаполя, чтобы присоединиться к своему генералу, попал к полякам в состав римского легиона. Оба они, устав от длительного покоя, движимые мужеством и ненавистью, стали во главе своих колонн, первыми пошли в наступление, нанося удары с одинаковым пылом, и, подобно жнецам, которые, отправившись с противоположного конца нивы, встречаются посреди поля, столкнулись в центре неаполитанской армии и узнали один другого как раз вовремя, чтобы помешать французам и полякам истреблять друг друга.
Если читатель вынес из нашего рассказа ясное представление о характере этих двух юношей, то он поймет, какую живую и глубокую радость испытали они, бросившись друг другу в объятия после двухмесячной разлуки, в то время как десять тысяч голосов провозглашали волшебное слово: «Победа! Победа!»
И действительно, победа была полная. Три колонны Дюгема и Макдональда, как и колонны Келлермана и Княжевича, проникли в самую гущу неаполитанской армии, сметая все на своем пути.
Шампионне прибыл, чтобы завершить разгром; бегство было страшное, отчаянное, неслыханное. Тридцать тысяч неаполитанцев — побежденных, рассеянных, разбегающихся во все стороны — отбивались от двенадцати тысяч французов, которые действовали с невозмутимым хладнокровием, стремясь одним ударом добить врага, в три раза превышавшего их численностью.
Среди этого ужасающего разгрома, среди убитых, умирающих, раненых, среди брошенных орудий, развороченных фургонов, валяющегося на земле оружия, сдающихся тысячами пленных — сошлись французские военачальники. Шампионне сжимал в объятиях Сальвато Пальмиери и Этторе Карафа и тут же, на поле сражения, произвел их в командиры бригады, предоставляя им, как и Макдональду и Дюгему, всю честь победы, одержанной под его руководством. Он пожал руку Келлерману, Княжевичу, Пиньятелли и сказал им, что они спасли Рим, но этого еще мало — надо завоевать Неаполь и, следовательно, нельзя давать неаполитанцам передышки, а, наоборот, необходимо беспощадно преследовать их и по возможности помешать Фердинанду и его армии пройти через теснины Абруцци.
В соответствии с этим планом Шампионне приказал частям, меньше других утомленным, немедленно перестроиться и преследовать, а то и опередить неприятеля. Сальвато Пальмиери и Этторе Карафа предложили стать проводниками частей, которые, пройдя через Читтадукале, Тальякоццо и Сору, должны были вторгнуться в Королевство обеих Сицилии. Шампионне принял их предложение. Морису Матьё и Дюгему было поручено командование двумя авангардами, которые должны были продвигаться: один через Альбано и Террачину, другой через Тальякоццо и Сору; под их началом будут Княжевич и Пиньятелли, Лемуан, Руска и Казабьянка, которым приказано было оставить занимаемые ими позиции, в то время как Шампионне и Келлерман объединят разрозненные части, по пути возьмут Лаюра в Риньяно, вернутся в Рим и восстановят там республиканское правительство, после чего французская армия, продвигаясь как можно быстрее по следам своего авангарда, немедленно направится на Неаполь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291