Король затеял игру, в которой еще никогда не участвовал, и ясно сознавал свою неопытность. Поэтому-то он и не спешил браться за карты.
Но вот раздался барабанный бой, четыре оркестра, расположенные по углам площади, грянули одновременно, окна дворца распахнулись, и балконы наполнились зрителями; в центральном появились королева, наследный принц, принцесса Калабрийская, принцы и принцессы из королевской семьи, сэр Уильям и леди Гамильтон, а также Нельсон, Трубридж и Болл и наконец все семь министров. Другие балконы были заняты фрейлинами, камергерами, дежурными адъютантами и теми, кто так или иначе был причастен ко двору. И в это же время, встреченный неистовыми криками, оглушительными «ура», в пролете главных ворот дворца появился на коне сам король, а рядом с ним принцы Саксонский и Филиппстальский; за ним следовали доверенный адъютант короля маркиз Маласпина, которого мы уже видели возле Фердинанда на флагманской галере, и личный его друг герцог д'Асколи, с которым мы познакомились тогда же; король заявил, что не поедет на войну без него, и герцог, хотя и не имел никакого воинского звания, с радостью согласился сопутствовать монарху.
Верхом король несколько выигрывал по сравнению с тем, как он выглядел обычно, к тому же он и герцог де Роккаромана были лучшими наездниками во всем королевстве. Фердинанд, хотя и держался несколько сгорбившись, на коне был особенно изящен.
Но не успели еще всадники выехать из ворот, как — то ли случайно, то ли это было предзнаменование — его лошадь, обычно надежная и покорная, шарахнулась в сторону так резко, что всякий другой вылетел бы из седла; потом конь, не желая выйти на площадь, так поднялся на дыбы, что чуть было не опрокинулся навзничь, но король, натянув уздечку, тут же сильно его пришпорил, и животное одним прыжком, словно преодолев какое-то невидимое препятствие, оказалось на площади.
— Дурной знак! — шепнул герцогу д'Асколи маркиз Маласпина, острослов и забияка. — Древний римлянин воротился бы.
Но король, у которого было достаточно современных предрассудков, чтобы считаться с древними, которых он, впрочем, и не знал, с улыбкой на устах, гордый тем, что выказал свою ловкость такому скопищу народа, на полном скаку ворвался в круг, образованный генералами для его встречи. На короле был блестящий австрийский фельдмаршальский мундир со множеством орденов и орденских лент. На шляпе его развевался султан, своей белизной и пышностью способный поспорить с тем, что некогда украшал шлем его предка Генриха IV в сражении при Иври, но теперь армии придется следовать за этим султаном не по пути славы и победы, как тогда, когда войска видели перед собой султан победителя герцога Майенского, а по дороге поражения и позора.
При появлении короля, как мы уже сказали, возгласы, приветствия, крики «ура» грянули подобно грому. Фердинанд, гордый своим триумфом, в те минуты, должно быть, отчасти уверовал в себя; он повернул коня, чтобы стать лицом к королеве, и приветствовал ее, сняв шляпу.
Тут на всех балконах возникло оживление, зазвучали приветственные возгласы, платочки полетели в воздух, дети стали протягивать к королю руки; к этой демонстрации, захватившей каждого присутствующего, присоединилась толпа, а затем и расцвеченные флагами корабли на рейде и грохочущие крепостные орудия.
В то же время по склону арсенала стали подниматься, оглушительно и воинственно громыхая, двадцать пять пушек с фургонами и прислугой, предназначенные для центральной части армии, той, во главе которой должны были ехать король и генерал Макк; далее следовала армейская казна в повозках с железными кузовами.
На церкви святого Фердинанда пробило одиннадцать.
Настало время отправляться, а говоря точнее, армия уже запаздывала на час: отъезд был назначен на десять.
Королю хотелось закончить парад эффектно.
— Дети мои! — крикнул он, протягивая руки к балкону, где находились вместе с юными принцессами принцы Леопольдо и Альберто.
То были младшие сыновья монарха: любимцу королевы, Леопольдо, ставшему впоследствии принцем Салернским, было девять, Альберто, любимцу короля, — шесть лет, но дни его уже были сочтены.
Оба мальчика, услышав слова Фердинанда, сбежали с балкона, устремились вниз, увлекая за собою своих воспитателей и, обогнав их на лестнице, понеслись к главным воротам, а оттуда с детской беззаботной отвагой пробрались среди лошадей и подбежали к отцу.
Король одного за другим поднял мальчиков на руки и поцеловал.
Потом он показал их народу, громко крикнув, так что находившиеся в первых рядах услышали его и могли передать дальше:
— Поручаю их вам, друзья мои! После королевы это мое самое большое сокровище в мире.
Он передал детей воспитателям и добавил, вынимая саблю тем самым жестом, который показался ему столь нелепым, когда его сделал Макк:
— А я — я пойду, чтобы ради вас либо победить, либо умереть.
Эти слова вызвали еще больший восторг; юные принцессы плакали, королева поднесла к глазам платок, герцог Калабрийский воздел руки к небесам, как бы призывая на отца благословение Божье, воспитатели взяли маленьких принцев на руки и, несмотря на их крики, унесли, в толпе загремело «ура!» и многие зарыдали.
Желанный эффект был достигнут; оставаться на площади долее значило бы ослабить его; трубачи заиграли сигнал к выступлению и тронулись с места; небольшой отряд кавалерии, стоявший на площади Святого Фердинанда, последовал за ними и выстроился во главе колонны; за кавалерией, отделенный от окружающих большим пространством, ехал король; он приветствовал народ, а народ отвечал ему возгласами «Да здравствует Фердинанд Четвертый!», «Да здравствует Пий Шестой!», «Смерть французам!».
Макк и весь генералитет последовали за королем, а за генералитетом — остальные воинские части и толпа.
Прежде чем уехать с Дворцовой площади, король в последний раз обернулся, чтобы бросить прощальный взгляд на королеву и детей.
Потом он направился по длинной улице Толедо, по площади Меркателло, мимо Порт'Альба и по площади Пинье, оказался на дороге в Капуа, где его свите предстояло сделать первую остановку, в то время как сам он собирался заехать в Казерту, чтобы там по-настоящему проститься с женою и детьми и в последний раз навестить своих кенгуру. А больше всего король сожалел об оставленных в Неаполе яслях, которые он не успел завершить.
За городом его ожидал экипаж. Фердинанд сел в него вместе с герцогом д'Асколи, генералом Макком, маркизом Маласпина, и они поехали в Казерту. Там им надо было спокойно ждать королеву, всю королевскую семью и придворных, которые должны были прибыть двумя часами позже. А на другой день ожидался отъезд государя в армию, означавший подлинное начало войны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291
Но вот раздался барабанный бой, четыре оркестра, расположенные по углам площади, грянули одновременно, окна дворца распахнулись, и балконы наполнились зрителями; в центральном появились королева, наследный принц, принцесса Калабрийская, принцы и принцессы из королевской семьи, сэр Уильям и леди Гамильтон, а также Нельсон, Трубридж и Болл и наконец все семь министров. Другие балконы были заняты фрейлинами, камергерами, дежурными адъютантами и теми, кто так или иначе был причастен ко двору. И в это же время, встреченный неистовыми криками, оглушительными «ура», в пролете главных ворот дворца появился на коне сам король, а рядом с ним принцы Саксонский и Филиппстальский; за ним следовали доверенный адъютант короля маркиз Маласпина, которого мы уже видели возле Фердинанда на флагманской галере, и личный его друг герцог д'Асколи, с которым мы познакомились тогда же; король заявил, что не поедет на войну без него, и герцог, хотя и не имел никакого воинского звания, с радостью согласился сопутствовать монарху.
Верхом король несколько выигрывал по сравнению с тем, как он выглядел обычно, к тому же он и герцог де Роккаромана были лучшими наездниками во всем королевстве. Фердинанд, хотя и держался несколько сгорбившись, на коне был особенно изящен.
Но не успели еще всадники выехать из ворот, как — то ли случайно, то ли это было предзнаменование — его лошадь, обычно надежная и покорная, шарахнулась в сторону так резко, что всякий другой вылетел бы из седла; потом конь, не желая выйти на площадь, так поднялся на дыбы, что чуть было не опрокинулся навзничь, но король, натянув уздечку, тут же сильно его пришпорил, и животное одним прыжком, словно преодолев какое-то невидимое препятствие, оказалось на площади.
— Дурной знак! — шепнул герцогу д'Асколи маркиз Маласпина, острослов и забияка. — Древний римлянин воротился бы.
Но король, у которого было достаточно современных предрассудков, чтобы считаться с древними, которых он, впрочем, и не знал, с улыбкой на устах, гордый тем, что выказал свою ловкость такому скопищу народа, на полном скаку ворвался в круг, образованный генералами для его встречи. На короле был блестящий австрийский фельдмаршальский мундир со множеством орденов и орденских лент. На шляпе его развевался султан, своей белизной и пышностью способный поспорить с тем, что некогда украшал шлем его предка Генриха IV в сражении при Иври, но теперь армии придется следовать за этим султаном не по пути славы и победы, как тогда, когда войска видели перед собой султан победителя герцога Майенского, а по дороге поражения и позора.
При появлении короля, как мы уже сказали, возгласы, приветствия, крики «ура» грянули подобно грому. Фердинанд, гордый своим триумфом, в те минуты, должно быть, отчасти уверовал в себя; он повернул коня, чтобы стать лицом к королеве, и приветствовал ее, сняв шляпу.
Тут на всех балконах возникло оживление, зазвучали приветственные возгласы, платочки полетели в воздух, дети стали протягивать к королю руки; к этой демонстрации, захватившей каждого присутствующего, присоединилась толпа, а затем и расцвеченные флагами корабли на рейде и грохочущие крепостные орудия.
В то же время по склону арсенала стали подниматься, оглушительно и воинственно громыхая, двадцать пять пушек с фургонами и прислугой, предназначенные для центральной части армии, той, во главе которой должны были ехать король и генерал Макк; далее следовала армейская казна в повозках с железными кузовами.
На церкви святого Фердинанда пробило одиннадцать.
Настало время отправляться, а говоря точнее, армия уже запаздывала на час: отъезд был назначен на десять.
Королю хотелось закончить парад эффектно.
— Дети мои! — крикнул он, протягивая руки к балкону, где находились вместе с юными принцессами принцы Леопольдо и Альберто.
То были младшие сыновья монарха: любимцу королевы, Леопольдо, ставшему впоследствии принцем Салернским, было девять, Альберто, любимцу короля, — шесть лет, но дни его уже были сочтены.
Оба мальчика, услышав слова Фердинанда, сбежали с балкона, устремились вниз, увлекая за собою своих воспитателей и, обогнав их на лестнице, понеслись к главным воротам, а оттуда с детской беззаботной отвагой пробрались среди лошадей и подбежали к отцу.
Король одного за другим поднял мальчиков на руки и поцеловал.
Потом он показал их народу, громко крикнув, так что находившиеся в первых рядах услышали его и могли передать дальше:
— Поручаю их вам, друзья мои! После королевы это мое самое большое сокровище в мире.
Он передал детей воспитателям и добавил, вынимая саблю тем самым жестом, который показался ему столь нелепым, когда его сделал Макк:
— А я — я пойду, чтобы ради вас либо победить, либо умереть.
Эти слова вызвали еще больший восторг; юные принцессы плакали, королева поднесла к глазам платок, герцог Калабрийский воздел руки к небесам, как бы призывая на отца благословение Божье, воспитатели взяли маленьких принцев на руки и, несмотря на их крики, унесли, в толпе загремело «ура!» и многие зарыдали.
Желанный эффект был достигнут; оставаться на площади долее значило бы ослабить его; трубачи заиграли сигнал к выступлению и тронулись с места; небольшой отряд кавалерии, стоявший на площади Святого Фердинанда, последовал за ними и выстроился во главе колонны; за кавалерией, отделенный от окружающих большим пространством, ехал король; он приветствовал народ, а народ отвечал ему возгласами «Да здравствует Фердинанд Четвертый!», «Да здравствует Пий Шестой!», «Смерть французам!».
Макк и весь генералитет последовали за королем, а за генералитетом — остальные воинские части и толпа.
Прежде чем уехать с Дворцовой площади, король в последний раз обернулся, чтобы бросить прощальный взгляд на королеву и детей.
Потом он направился по длинной улице Толедо, по площади Меркателло, мимо Порт'Альба и по площади Пинье, оказался на дороге в Капуа, где его свите предстояло сделать первую остановку, в то время как сам он собирался заехать в Казерту, чтобы там по-настоящему проститься с женою и детьми и в последний раз навестить своих кенгуру. А больше всего король сожалел об оставленных в Неаполе яслях, которые он не успел завершить.
За городом его ожидал экипаж. Фердинанд сел в него вместе с герцогом д'Асколи, генералом Макком, маркизом Маласпина, и они поехали в Казерту. Там им надо было спокойно ждать королеву, всю королевскую семью и придворных, которые должны были прибыть двумя часами позже. А на другой день ожидался отъезд государя в армию, означавший подлинное начало войны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291