он считал вздорными баснями слухи о присутствии Бонапарта в Италии и уверял, ссылаясь на достоверные источники, что первый консул по-прежнему находится в Париже. Такие новости следовало немедленно сообщить Бонапарту, в особенности дурную весть о капитуляции Генуи.
Поэтому Бурьенн разбудил генерала в три часа утра и прочитал ему депешу.
— Бурьенн, вы не понимаете по-немецки! — воскликнул Бонапарт.
Но секретарь вновь перевел документ слово в слово.
Прослушав текст депеши вторично, генерал встал с постели, приказал всех разбудить, отдал нужные распоряжения, затем снова лег и заснул.
В тот же день он покинул Милан, перенес ставку в Страделлу, пробыл там до 12 июня, 13 июня выехал и, следуя вдоль берега Скривии, достиг Монтебелло. Там он увидел залитое кровью дымящееся поле боя, где одержал победу Ланн. Всюду оставались следы смерти, церковь была переполнена убитыми и ранеными.
— Черт возьми! — воскликнул первый консул, обращаясь к Ланну. — Я вижу, здесь было жарко!
— Так жарко, генерал, что в моей дивизии кости трещали, точно град стучал по стеклам.
Одиннадцатого июня, пока генерал еще находился в Страделле, туда прибыл Дезе.
Освободившись после капитуляции Эль-Ариша, Дезе высадился в Тулоне 6 мая, в тот самый день, когда Бонапарт покинул Париж.
У подножия перевала Сен-Бернар первый консул получил письмо от Дезе; тот спрашивал, ехать ли ему в Париж или догонять Резервную армию.
— Вот еще выдумал! Незачем ему ехать в Париж! — воскликнул Бонапарт. — Напишите, что он должен присоединиться к нам в Италии, где бы мы там ни находились, в ставке генерального штаба.
Бурьенн написал Дезе, и, как мы уже сказали, тот примчался в Страделлу 11 июня.
Первый консул был вдвойне обрадован его приездом: во-первых, это был бескорыстный человек, способный полководец, преданный друг; во-вторых, Дезе мог сразу принять командование дивизией Буде, которого только что убили.
Поверив ошибочным сведениям в рапорте генерала Гардана, Бонапарт полагал, что австрийцы уклоняются от сражения и отступают к Генуе; он послал Дезе с дивизией по дороге в Нови, чтобы отрезать противнику путь к отступлению.
Ночь с 13 на 14 прошла на редкость спокойно. Накануне, несмотря на страшную грозу, произошли мелкие стычки, в которых австрийцы потерпели поражение. Казалось, и смертельно уставшие солдаты, и сама природа мирно отдыхают…
Бонапарт был невозмутим; он знал, что существует всего один мост через Бормиду, и путь к этому мосту, как его заверяли, для неприятеля отрезан. В направлении Бормиды были выдвинуты как можно дальше передовые посты, и их охраняли патрули дозорных по четыре человека.
Между тем вражеские полки всю ночь тайно переправлялись через реку.
В два часа ночи два патруля были захвачены врасплох. Семь человек погибли, восьмому удалось спастись, и он прибежал на передовой пост с криком «К оружию!».
В ту же минуту отправили курьера к первому консулу, который расположился на ночлег в Торре-ди-Гарофоло.
Сразу же, не дожидаясь приказа, по всему фронту пробили общий сбор. Надо самому присутствовать при этом, чтобы понять, что испытывают спящие солдаты, когда их будит барабанный бой, призывающий к оружию в три часа утра!
От этого содрогнутся даже самые храбрые.
Бойцы спали одетыми; все сразу вскочили, разобрали ружья из козел, приготовились к бою.
Колонны строились на обширной равнине Маренго; барабанный бой разносился повсюду, и в предрассветном сумраке стремительно строились и перемещались передовые части.
Когда рассвело, наши войска занимали следующие позиции.
Дивизии Гардана и Шамберлака заняли передовую линию возле фермы Петрабона, то есть в излучине Бормиды, которая, пересекая дорогу из Маренго в Тортону, затем впадает в реку Танаро.
Корпус генерала Ланна расположился перед поселком Сан-Джулиано, в том самом месте, которое три месяца назад первый консул показал на карте Ролану, говоря, что здесь решится судьба будущей кампании.
Консульская гвардия построилась позади войск генерала Ланна на расстоянии около пятисот туазов.
Кавалерийская бригада под командой генерала Келлермана и несколько гусарских и егерских эскадронов образовали левый фланг и заполняли на первой линии промежу-.ток между дивизиями Гардана и Шамберлака.
Вторая кавалерийская бригада под командой генерала Шампо занимала правый фланг и заполняла во второй линии промежутки между кавалерийскими отрядами генерала Ланна.
Наконец, двенадцатый гусарский и двадцать первый егерский полк, переданный Мюратом под команду генерала Риво, занимали рубежи возле Сало на крайнем правом фланге.
Общая численность войсковых частей составляла от двадцати пяти до двадцати шести тысяч человек, не считая дивизий Монье и Буде, около десяти тысяч солдат под общей командой Дезе, которые были направлены в сторону Генуи, чтобы отрезать австрийцам путь к отступлению.
Однако неприятель и не думал отступать, а напротив, готовился к атаке. В самом деле, 13-го днем генерал Мелас, главнокомандующий австрийской армией, объединив войска генерала Гаддика, Кайма и Отта, переправился через Танаро и расположился лагерем под Алессандрией, сосредоточив там тридцать шесть тысяч пехоты, семь тысяч кавалерии и многочисленную, прекрасно снабженную конную артиллерию.
В четыре часа утра на правом фланге началась перестрелка, и генерал Виктор определил расположение частей на линии обороны.
В пять утра Бонапарта разбудил грохот канонады.
Пока он спешно одевался, прискакал адъютант Виктора с известием, что неприятель перешел Бормиду и сражение завязалось по всему фронту.
Первый консул велел подать коня, вскочил в седло и помчался галопом на поле битвы.
С вершины холма он обозрел позиции обеих армий.
Противник наступал тремя колоннами. Левая, состоявшая из кавалерии и легкой пехоты, направлялась к Кастельчериоло через Сало, в то время как колонны центра и правого фланга, поддерживавшие друг друга и включавшие пехотные корпуса генералов Гаддика, Кайма, О'Рейли и резервный полк гренадеров под командой генерала Отта, продвигались по дороге к Тортоне, вверх по течению Бормиды.
Едва переправившись через реку, обе эти колонны столкнулись с дивизией генерала Гардана, расположенной, как уже говорилось, у фермы и в лощине Петрабона. Именно отсюда и донесся грохот орудий, призвавший Бонапарта на поле битвы.
Он примчался как раз в ту минуту, когда дивизия Гардана начала отходить под сокрушительным огнем вражеской артиллерии и генерал Виктор двинул ей на выручку дивизию Шамберлака. Благодаря этому подкреплению войска Гардана отступали в полном порядке, прикрывая подступы к селению Маренго.
Положение было тяжелым; все планы, разработанные главнокомандующим, были сорваны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196
Поэтому Бурьенн разбудил генерала в три часа утра и прочитал ему депешу.
— Бурьенн, вы не понимаете по-немецки! — воскликнул Бонапарт.
Но секретарь вновь перевел документ слово в слово.
Прослушав текст депеши вторично, генерал встал с постели, приказал всех разбудить, отдал нужные распоряжения, затем снова лег и заснул.
В тот же день он покинул Милан, перенес ставку в Страделлу, пробыл там до 12 июня, 13 июня выехал и, следуя вдоль берега Скривии, достиг Монтебелло. Там он увидел залитое кровью дымящееся поле боя, где одержал победу Ланн. Всюду оставались следы смерти, церковь была переполнена убитыми и ранеными.
— Черт возьми! — воскликнул первый консул, обращаясь к Ланну. — Я вижу, здесь было жарко!
— Так жарко, генерал, что в моей дивизии кости трещали, точно град стучал по стеклам.
Одиннадцатого июня, пока генерал еще находился в Страделле, туда прибыл Дезе.
Освободившись после капитуляции Эль-Ариша, Дезе высадился в Тулоне 6 мая, в тот самый день, когда Бонапарт покинул Париж.
У подножия перевала Сен-Бернар первый консул получил письмо от Дезе; тот спрашивал, ехать ли ему в Париж или догонять Резервную армию.
— Вот еще выдумал! Незачем ему ехать в Париж! — воскликнул Бонапарт. — Напишите, что он должен присоединиться к нам в Италии, где бы мы там ни находились, в ставке генерального штаба.
Бурьенн написал Дезе, и, как мы уже сказали, тот примчался в Страделлу 11 июня.
Первый консул был вдвойне обрадован его приездом: во-первых, это был бескорыстный человек, способный полководец, преданный друг; во-вторых, Дезе мог сразу принять командование дивизией Буде, которого только что убили.
Поверив ошибочным сведениям в рапорте генерала Гардана, Бонапарт полагал, что австрийцы уклоняются от сражения и отступают к Генуе; он послал Дезе с дивизией по дороге в Нови, чтобы отрезать противнику путь к отступлению.
Ночь с 13 на 14 прошла на редкость спокойно. Накануне, несмотря на страшную грозу, произошли мелкие стычки, в которых австрийцы потерпели поражение. Казалось, и смертельно уставшие солдаты, и сама природа мирно отдыхают…
Бонапарт был невозмутим; он знал, что существует всего один мост через Бормиду, и путь к этому мосту, как его заверяли, для неприятеля отрезан. В направлении Бормиды были выдвинуты как можно дальше передовые посты, и их охраняли патрули дозорных по четыре человека.
Между тем вражеские полки всю ночь тайно переправлялись через реку.
В два часа ночи два патруля были захвачены врасплох. Семь человек погибли, восьмому удалось спастись, и он прибежал на передовой пост с криком «К оружию!».
В ту же минуту отправили курьера к первому консулу, который расположился на ночлег в Торре-ди-Гарофоло.
Сразу же, не дожидаясь приказа, по всему фронту пробили общий сбор. Надо самому присутствовать при этом, чтобы понять, что испытывают спящие солдаты, когда их будит барабанный бой, призывающий к оружию в три часа утра!
От этого содрогнутся даже самые храбрые.
Бойцы спали одетыми; все сразу вскочили, разобрали ружья из козел, приготовились к бою.
Колонны строились на обширной равнине Маренго; барабанный бой разносился повсюду, и в предрассветном сумраке стремительно строились и перемещались передовые части.
Когда рассвело, наши войска занимали следующие позиции.
Дивизии Гардана и Шамберлака заняли передовую линию возле фермы Петрабона, то есть в излучине Бормиды, которая, пересекая дорогу из Маренго в Тортону, затем впадает в реку Танаро.
Корпус генерала Ланна расположился перед поселком Сан-Джулиано, в том самом месте, которое три месяца назад первый консул показал на карте Ролану, говоря, что здесь решится судьба будущей кампании.
Консульская гвардия построилась позади войск генерала Ланна на расстоянии около пятисот туазов.
Кавалерийская бригада под командой генерала Келлермана и несколько гусарских и егерских эскадронов образовали левый фланг и заполняли на первой линии промежу-.ток между дивизиями Гардана и Шамберлака.
Вторая кавалерийская бригада под командой генерала Шампо занимала правый фланг и заполняла во второй линии промежутки между кавалерийскими отрядами генерала Ланна.
Наконец, двенадцатый гусарский и двадцать первый егерский полк, переданный Мюратом под команду генерала Риво, занимали рубежи возле Сало на крайнем правом фланге.
Общая численность войсковых частей составляла от двадцати пяти до двадцати шести тысяч человек, не считая дивизий Монье и Буде, около десяти тысяч солдат под общей командой Дезе, которые были направлены в сторону Генуи, чтобы отрезать австрийцам путь к отступлению.
Однако неприятель и не думал отступать, а напротив, готовился к атаке. В самом деле, 13-го днем генерал Мелас, главнокомандующий австрийской армией, объединив войска генерала Гаддика, Кайма и Отта, переправился через Танаро и расположился лагерем под Алессандрией, сосредоточив там тридцать шесть тысяч пехоты, семь тысяч кавалерии и многочисленную, прекрасно снабженную конную артиллерию.
В четыре часа утра на правом фланге началась перестрелка, и генерал Виктор определил расположение частей на линии обороны.
В пять утра Бонапарта разбудил грохот канонады.
Пока он спешно одевался, прискакал адъютант Виктора с известием, что неприятель перешел Бормиду и сражение завязалось по всему фронту.
Первый консул велел подать коня, вскочил в седло и помчался галопом на поле битвы.
С вершины холма он обозрел позиции обеих армий.
Противник наступал тремя колоннами. Левая, состоявшая из кавалерии и легкой пехоты, направлялась к Кастельчериоло через Сало, в то время как колонны центра и правого фланга, поддерживавшие друг друга и включавшие пехотные корпуса генералов Гаддика, Кайма, О'Рейли и резервный полк гренадеров под командой генерала Отта, продвигались по дороге к Тортоне, вверх по течению Бормиды.
Едва переправившись через реку, обе эти колонны столкнулись с дивизией генерала Гардана, расположенной, как уже говорилось, у фермы и в лощине Петрабона. Именно отсюда и донесся грохот орудий, призвавший Бонапарта на поле битвы.
Он примчался как раз в ту минуту, когда дивизия Гардана начала отходить под сокрушительным огнем вражеской артиллерии и генерал Виктор двинул ей на выручку дивизию Шамберлака. Благодаря этому подкреплению войска Гардана отступали в полном порядке, прикрывая подступы к селению Маренго.
Положение было тяжелым; все планы, разработанные главнокомандующим, были сорваны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196