Минуты проходили за минутами, но на сей раз отбивали время часы не в монастыре, а в ближайшей деревне Перонназ.
До полуночи дело обстояло так же, как и в дежурство Ролана: сэр Джон улавливал лишь смутные шорохи и случайные ночные звуки.
Но вот пробило двенадцать. Сэр Джои с нетерпением ждал этого момента, ибо если что-то должно было случиться, то именно сейчас.
Когда затих последний удар, в подземелье послышались глухие шаги и за решеткой подземного кладбища блеснул свет.
Англичанин не спускал глаз с решетки. Она распахнулась, и появился монах с факелом в руке; лицо его было закрыто капюшоном.
Он был в одежде картезианца.
Вслед за ним вошел второй, третий… Сэр Джон насчитал двенадцать. Перед алтарем они разошлись в разные стороны. На клиросе находилось двенадцать сидений — шесть справа и шесть слева от сэра Джона.
Монахи молча остановились перед сиденьями. Каждый из них вставил свой факел в отверстие в подлокотнике. Но вот вошел тринадцатый и встал перед алтарем.
Ни один из монахов не разыгрывал роль привидения или призрака. Нет, это были вполне земные существа, живые люди.
Сэр Джон стоял с пистолетом в каждой руке, прислонившись к пьедесталу, и с величайшим хладнокровием наблюдал все происходящее; ему было ясно, что его хотят окружить со всех сторон.
Как и сэр Джон, все монахи хранили молчание.
Монах, стоявший у алтаря, первым нарушил тишину.
— Братья, — спросил он, — зачем собрались мстители?
— Чтобы судить осквернителя святыни! — отвечали монахи.
— Какое преступление он совершил?
— Он задумал проникнуть в тайны Соратников Иегу.
— Какую кару он заслужил?
— Смертную казнь!
Начальствующий монах несколько минут помолчал, как будто давая время обвиняемому воспринять всю тяжесть приговора. Потом он повернулся к англичанину, который по-прежнему был невозмутимо спокоен, словно присутствовал на каком-то спектакле.
— Сэр Джон Тенли, — проговорил он, — вы иностранец, к тому же англичанин, и в силу этого вы должны были оставаться в стороне, не препятствуя Соратникам Иегу сводить счеты с правительством, которое они поклялись уничтожить. Но у вас недостало благоразумия, вы поддались пустому любопытству. Вы проникли в пещеру льва, и лев вас растерзает!
Снова наступило безмолвие. Казалось, начальствующий ждал ответа, но, так как сэр Джон продолжал молчать, он добавил:
— Сэр Джон Тенли, ты приговорен к смерти, готовься умереть!
— Ха-ха! Я вижу, что попал в шайку разбойников. Если так, я смогу откупиться!
Сэр Джон повернулся к начальствующему:
— Какой назначите мне выкуп, атаман? Возмущенный ропот был ответом на дерзкие слова. Начальствующий простер к нему руку.
— Ты заблуждаешься, сэр Джон, — ты имеешь дело не с шайкой разбойников, — сказал он не менее спокойно и хладнокровно, чем англичанин, — и я сейчас тебе докажу это. Если у тебя есть с собой крупная сумма или драгоценности, сделай нам распоряжения, и деньги и драгоценности будут переданы членам твоей семьи или лицу, которое ты назовешь.
— А какая у меня гарантия, что моя последняя воля будет исполнена?
— Мое слово!
— Слово главаря убийц! Я ему не верю!
— Ты и на сей раз ошибся, сэр Джон! Я никогда не был ни главарем убийц, ни атаманом шайки разбойников!
— Тогда кто же ты?
— Я избранник Небес, призванный совершить отмщение! Я посланец Иегу, царя Израиля, которому пророк Елисей повелел истребить дом Ахава!
— Если вы действительно облечены столь высокой миссией, то почему вы прячете свои лица? Почему носите панцирь под монашеским одеянием? Истинные избранники сражаются с открытым лицом и, убивая, рискуют жизнью. Откиньте свои капюшоны, станьте передо мной с обнаженной грудью, и я признаю за вами достоинства, какие вы себе приписываете!
— Вы слышали, братья? — спросил начальствующий. И, сбросив с себя рясу, он рывком распахнул на груди сюртук, жилет и рубашку.
Остальные монахи последовали его примеру; теперь они стояли перед сэром Джоном с открытым лицом и обнаженной грудью.
То были красивые молодые люди; самому старшему из них нельзя было дать и тридцати пяти лет.
Их одежда поражала своей элегантностью, и, странное дело, ни у кого из них не было оружия.
Это были прежде всего судьи.
— Ты должен быть доволен, сэр Джон Тенли, — заявил начальствующий, — ты умрешь, но перед смертью сможешь исполнить высказанное тобою желание — смотреть нам в лицо и убить того, кого захочешь. Сэр Джон, я даю тебе пять минут, чтобы ты мог вверить свою душу Богу.
Но сэр Джон, не заботясь о спасении души, стал спокойно осматривать свои пистолеты. Он проверил, в порядке ли запал, привел в действие курки, испытывая исправность пружин, и попробовал, прочно ли сидят пули. И, не ожидая, пока истекут дарованные ему пять минут, он обратился к Соратникам Иегу:
— Господа, я готов. А вы?
Молодые люди переглянулись и по знаку начальствующего двинулись прямо на сэра Джона, окружая его со всех сторон.
Начальствующий по-прежнему стоял неподвижно у алтаря, наблюдая разыгравшуюся перед ним сцену.
У сэра Джона было всего два пистолета, и он мог убить только двоих.
Он наметил себе жертвы и выстрелил.
Двое соратников Иегу упали, обагрив кровью церковные плиты. Остальные, словно ничего не произошло, не замедлили шага и надвигались на сэра Джона.
Англичанин схватил пистолеты за стволы и стал наносить удары рукоятками.
Он обладал богатырской силой, и с ним было не так-то легко справиться. Около десяти минут посреди клироса метался бесформенный клубок человеческих тел; потом это беспорядочное движение прекратилось. Соратники Иегу разошлись направо и налево, каждый к своему сиденью, а сэр Джон остался лежать на пьедестале, руки и ноги его были скручены веревками, какими опоясывались монахи.
— Ты вверил свою душу Богу? — спросил начальствующий.
— Да, убийца! — отвечал сэр Джон. — Я жду удара! Монах взял кинжал, лежавший на престоле, и поднял его высоко над головой. Подойдя к сэру Джону, он занес кинжал над его грудью.
— Сэр Джон Тенли, — проговорил он, — ты отважный человек и, конечно, честный. Поклянись, что ты не обмолвишься ни единым словом о том, что ты видел здесь! Поклянись, что при любых обстоятельствах ни узнаешь ни одного из нас, — и мы оставим тебя в живых!
— Как только я выйду отсюда, — ответил сэр Джон, — я немедленно донесу на вас! Как только окажусь на свободе, стану вас преследовать!
— Поклянись! — повторил монах.
— Нет, — отвечал англичанин.
— Поклянись! — в третий раз приказал монах.
— Никогда! — отрезал сэр Джон.
— Ну, так умри, раз ты сам этого хочешь!
И он вонзил кинжал по самую рукоятку в грудь сэра Джона. У англичанина не вырвалось ни единого вздоха: то ли он на редкость владел собой, то ли был мгновенно убит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196
До полуночи дело обстояло так же, как и в дежурство Ролана: сэр Джон улавливал лишь смутные шорохи и случайные ночные звуки.
Но вот пробило двенадцать. Сэр Джои с нетерпением ждал этого момента, ибо если что-то должно было случиться, то именно сейчас.
Когда затих последний удар, в подземелье послышались глухие шаги и за решеткой подземного кладбища блеснул свет.
Англичанин не спускал глаз с решетки. Она распахнулась, и появился монах с факелом в руке; лицо его было закрыто капюшоном.
Он был в одежде картезианца.
Вслед за ним вошел второй, третий… Сэр Джон насчитал двенадцать. Перед алтарем они разошлись в разные стороны. На клиросе находилось двенадцать сидений — шесть справа и шесть слева от сэра Джона.
Монахи молча остановились перед сиденьями. Каждый из них вставил свой факел в отверстие в подлокотнике. Но вот вошел тринадцатый и встал перед алтарем.
Ни один из монахов не разыгрывал роль привидения или призрака. Нет, это были вполне земные существа, живые люди.
Сэр Джон стоял с пистолетом в каждой руке, прислонившись к пьедесталу, и с величайшим хладнокровием наблюдал все происходящее; ему было ясно, что его хотят окружить со всех сторон.
Как и сэр Джон, все монахи хранили молчание.
Монах, стоявший у алтаря, первым нарушил тишину.
— Братья, — спросил он, — зачем собрались мстители?
— Чтобы судить осквернителя святыни! — отвечали монахи.
— Какое преступление он совершил?
— Он задумал проникнуть в тайны Соратников Иегу.
— Какую кару он заслужил?
— Смертную казнь!
Начальствующий монах несколько минут помолчал, как будто давая время обвиняемому воспринять всю тяжесть приговора. Потом он повернулся к англичанину, который по-прежнему был невозмутимо спокоен, словно присутствовал на каком-то спектакле.
— Сэр Джон Тенли, — проговорил он, — вы иностранец, к тому же англичанин, и в силу этого вы должны были оставаться в стороне, не препятствуя Соратникам Иегу сводить счеты с правительством, которое они поклялись уничтожить. Но у вас недостало благоразумия, вы поддались пустому любопытству. Вы проникли в пещеру льва, и лев вас растерзает!
Снова наступило безмолвие. Казалось, начальствующий ждал ответа, но, так как сэр Джон продолжал молчать, он добавил:
— Сэр Джон Тенли, ты приговорен к смерти, готовься умереть!
— Ха-ха! Я вижу, что попал в шайку разбойников. Если так, я смогу откупиться!
Сэр Джон повернулся к начальствующему:
— Какой назначите мне выкуп, атаман? Возмущенный ропот был ответом на дерзкие слова. Начальствующий простер к нему руку.
— Ты заблуждаешься, сэр Джон, — ты имеешь дело не с шайкой разбойников, — сказал он не менее спокойно и хладнокровно, чем англичанин, — и я сейчас тебе докажу это. Если у тебя есть с собой крупная сумма или драгоценности, сделай нам распоряжения, и деньги и драгоценности будут переданы членам твоей семьи или лицу, которое ты назовешь.
— А какая у меня гарантия, что моя последняя воля будет исполнена?
— Мое слово!
— Слово главаря убийц! Я ему не верю!
— Ты и на сей раз ошибся, сэр Джон! Я никогда не был ни главарем убийц, ни атаманом шайки разбойников!
— Тогда кто же ты?
— Я избранник Небес, призванный совершить отмщение! Я посланец Иегу, царя Израиля, которому пророк Елисей повелел истребить дом Ахава!
— Если вы действительно облечены столь высокой миссией, то почему вы прячете свои лица? Почему носите панцирь под монашеским одеянием? Истинные избранники сражаются с открытым лицом и, убивая, рискуют жизнью. Откиньте свои капюшоны, станьте передо мной с обнаженной грудью, и я признаю за вами достоинства, какие вы себе приписываете!
— Вы слышали, братья? — спросил начальствующий. И, сбросив с себя рясу, он рывком распахнул на груди сюртук, жилет и рубашку.
Остальные монахи последовали его примеру; теперь они стояли перед сэром Джоном с открытым лицом и обнаженной грудью.
То были красивые молодые люди; самому старшему из них нельзя было дать и тридцати пяти лет.
Их одежда поражала своей элегантностью, и, странное дело, ни у кого из них не было оружия.
Это были прежде всего судьи.
— Ты должен быть доволен, сэр Джон Тенли, — заявил начальствующий, — ты умрешь, но перед смертью сможешь исполнить высказанное тобою желание — смотреть нам в лицо и убить того, кого захочешь. Сэр Джон, я даю тебе пять минут, чтобы ты мог вверить свою душу Богу.
Но сэр Джон, не заботясь о спасении души, стал спокойно осматривать свои пистолеты. Он проверил, в порядке ли запал, привел в действие курки, испытывая исправность пружин, и попробовал, прочно ли сидят пули. И, не ожидая, пока истекут дарованные ему пять минут, он обратился к Соратникам Иегу:
— Господа, я готов. А вы?
Молодые люди переглянулись и по знаку начальствующего двинулись прямо на сэра Джона, окружая его со всех сторон.
Начальствующий по-прежнему стоял неподвижно у алтаря, наблюдая разыгравшуюся перед ним сцену.
У сэра Джона было всего два пистолета, и он мог убить только двоих.
Он наметил себе жертвы и выстрелил.
Двое соратников Иегу упали, обагрив кровью церковные плиты. Остальные, словно ничего не произошло, не замедлили шага и надвигались на сэра Джона.
Англичанин схватил пистолеты за стволы и стал наносить удары рукоятками.
Он обладал богатырской силой, и с ним было не так-то легко справиться. Около десяти минут посреди клироса метался бесформенный клубок человеческих тел; потом это беспорядочное движение прекратилось. Соратники Иегу разошлись направо и налево, каждый к своему сиденью, а сэр Джон остался лежать на пьедестале, руки и ноги его были скручены веревками, какими опоясывались монахи.
— Ты вверил свою душу Богу? — спросил начальствующий.
— Да, убийца! — отвечал сэр Джон. — Я жду удара! Монах взял кинжал, лежавший на престоле, и поднял его высоко над головой. Подойдя к сэру Джону, он занес кинжал над его грудью.
— Сэр Джон Тенли, — проговорил он, — ты отважный человек и, конечно, честный. Поклянись, что ты не обмолвишься ни единым словом о том, что ты видел здесь! Поклянись, что при любых обстоятельствах ни узнаешь ни одного из нас, — и мы оставим тебя в живых!
— Как только я выйду отсюда, — ответил сэр Джон, — я немедленно донесу на вас! Как только окажусь на свободе, стану вас преследовать!
— Поклянись! — повторил монах.
— Нет, — отвечал англичанин.
— Поклянись! — в третий раз приказал монах.
— Никогда! — отрезал сэр Джон.
— Ну, так умри, раз ты сам этого хочешь!
И он вонзил кинжал по самую рукоятку в грудь сэра Джона. У англичанина не вырвалось ни единого вздоха: то ли он на редкость владел собой, то ли был мгновенно убит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196