– спросил он.
– Вы сами видите, – возразила графиня, – что даже вы готовы от меня отвернуться; эта драка теперь и вам представляется не просто дуэлью, и вы уже догадались, кто за ней стоит.
– Вот мы и подошли к сути дела, – заметил Людовик XV, пустив воду в фонтане; вода зажурчала, запели птички, поплыли рыбки, появились мандарины.
– Вы случайно не знаете, чья рука нанесла этот удар? – спросила графиня, потрепав за ухо Замора, лежавшего у ее ног.
– Нет, признаться, – отвечал Людовик XV. – Даже не подозреваю.
– И не подозреваете?
– Клянусь, что нет. А вы, графиня?
– А я знаю и сейчас вам скажу, – хотя не сообщу ничего нового, – в чем я совершенно уверена.
– Графиня, графиня! – стараясь не уронить достоинства, произнес Людовик XV. – Знаете ли вы, что пытаетесь опровергнуть самого короля?
– Сир! Вероятно, я немного возбуждена, это верно. Однако не думайте, что я позволю господину де Шуазелю убивать моего брата…
– Ну вот! Теперь еще и господин де Шуазель! – в сердцах воскликнул король, будто не ожидал услышать это имя, хотя уже минут десять как был к этому готов.
– Конечно! Вы же не желаете признать, что он мой самый заклятый враг. Уж я-то вижу в этом деле его руку – он не дает себе труда скрывать ненависть, которую он ко мне питает.
– Между ненавистью к людям и их убийством есть все-таки разница, дорогая графиня.
– Для Шуазелей это почти одно и то же.
– Дорогая моя! Не надо примешивать сюда государственные интересы!
– Видите, господин де Сартин, как все это тяжело! О Господи!
– Совсем не тяжело, если вы думаете, что…
– Я думаю, что вы не станете меня защищать, вот и все. Скажу больше: я уверена, что вы от меня отвернетесь! – вспылила графиня.
– Не надо сердиться, графиня, – сказал Людовик XV. – Вы не только не будете покинуты, но будете надежно защищены…
– Надежно?..
– Так надежно, что это дорого обойдется тому, кто напал на бедного Жана.
– Да, вот именно: надо уничтожить инструмент и перехватить занесенную руку.
– Разве не будет справедливо взяться за того, кто нанес удар, – за этого господина де Таверне?
– Разумеется, это справедливо, но и только. То, что вы готовы для меня сделать, вы могли бы совершить ради любой торговки на улице Сент-Оноре, торговки, обиженной проходившим мимо солдатом. Повторяю: я не желаю, чтобы ко мне относились, как к обыкновенной женщине. Если для тех, кого любите, вы не можете сделать больше, чем ради тех, кто вам безразличен, я предпочту уединение и безвестность: у них, по крайней мере, нет врагов, готовых с ними расправиться.
– Ах, графиня, графиня! – печально заметил Людовик XV. – Я в кои-то веки проснулся в прекрасном расположении духа, а вы испортили мне чудесное утро!
– Поздравляю вас! А вы думаете, у меня хорошее расположение духа, когда кое-кто готов перерезать всю мою семью?
Несмотря на внутренний трепет, возникавший у него в груди при виде собиравшейся над его головой грозы, король не смог сдержать улыбки при слове «перерезать».
Разгневанная графиня вскочила на ноги.
– А, так вот как вы меня жалеете? – воскликнула она.
– Ну, ну, не сердитесь!
– Хочу – и сержусь!
– Вы не правы: вам так идет улыбка, а гнев вас портит!
– А мне что за дело? Зачем мне красота, если она не может уберечь меня от интриг?
– Ну, ну, графиня…
– Нет, выбирайте: или я, или ваш Шуазель.
– Дорогая моя! Выбор исключен: вы оба мне необходимы.
– В таком случае я удаляюсь.
– Вы?
– Оставляю поле деятельности свободным для врагов. О, я умру от тоски! Зато господин де Шуазель будет удовлетворен, и вас это утешит!
– Клянусь вам, графиня, что он ни в малейшей степени не питает к вам неприязни, но ни на секунду о вас не забывает. В конечном счете он – порядочный человек, – прибавил король громко, чтобы г-н де Саргин услышал последние слова.
– Порядочный человек! Вы приводите меня в отчаяние, сир! Порядочный человек, который приказывает убивать людей!
– Это еще неизвестно, – заметил король.
– Кроме того, – осмелился вмешаться начальник полиции, – ссора между военными так естественна, это так часто случается…
– А, и вы туда же, господин де Сартин! – возмутилась графиня.
Начальник полиции, поняв значение этого «tu quo-que», – отступил перед разгневанной графиней.
Наступила тяжелая зловещая тишина.
– Видите, Шон, что вы наделали! – произнес король среди всеобщей растерянности.
Шон с притворным сожалением потупила взор.
– Да простит меня король, – сказала она, – если страдание сестры взяло верх над самообладанием подданной!
– Какая искусная игра! – прошептал король. – Ну, хорошо, графиня, не будем таить друг на друга зло!
– Что вы, сир! Я не сержусь… Впрочем, я отправляюсь в Люсьенн, а оттуда – в Булонь.
– На побережье? – спросил король.
– Да, сир, я покидаю страну, где министр может запугать монарха.
– Сударыня! – воскликнул задетый за живое Людовик XV.
– Итак, сир, позвольте мне удалиться, дабы не выказывать долее неуважения вашему величеству.
Графиня поднялась, краем глаза следя, как воспримет это ее движение король.
Людовик XV устало вздохнул, что означало:
«Как мне все это надоело!»
Шон угадала значение вздоха и поняла, что для ее сестры опасно было бы затягивать ссору.
Она удержала сестру за платье и направилась к королю.
– Сир! Любовь, которую моя сестра испытывает к виконту, слишком далеко ее завела… Это моя ошибка – я должна ее исправить… Я со смирением умоляю ваше величество о справедливости для моего брата. Я никого не обвиняю: мудрость короля поможет свершиться правосудию.
– О Господи! Это все, чего я требую: справедливости. Но уж пусть это будет справедливость! Если человек не совершал преступления, пусть его не обвиняют в нем. Если он его совершил, пусть будет наказан.
Людовик XV смотрел на графиню, пытаясь, насколько это было возможно, вернуть ощущение приятного утра, каким оно обещало стать, а заканчивалось столь мрачно.
Графиня сжалилась над беспомощностью короля, делавшей его печальным и скучным повсюду, кроме ее апартаментов.
Она полуобернулась.
– Разве я прошу чего-нибудь другого? – с очаровательным смирением спросила она. – Не надо только закрывать глаза на мои подозрения, когда я их высказываю.
– Ваши подозрения для меня святы, графиня! – вскричал король. – Пусть только они станут более похожи на уверенность, и вы увидите… Впрочем, я думаю, есть один весьма простой способ…
– Какой, сир?
– Пусть сюда вызовут господина де Шуазеля.
– Вашему величеству хорошо известно, что он ни за что сюда не придет. Он не снисходит до того, чтобы появляться в апартаментах подруги короля. Вот его сестра, госпожа де Граммон, – это другое дело: она только этого и ждет.
Король рассмеялся.
– Господин де Шуазель берет пример с его высочества дофина, – в отчаянии продолжала графиня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181
– Вы сами видите, – возразила графиня, – что даже вы готовы от меня отвернуться; эта драка теперь и вам представляется не просто дуэлью, и вы уже догадались, кто за ней стоит.
– Вот мы и подошли к сути дела, – заметил Людовик XV, пустив воду в фонтане; вода зажурчала, запели птички, поплыли рыбки, появились мандарины.
– Вы случайно не знаете, чья рука нанесла этот удар? – спросила графиня, потрепав за ухо Замора, лежавшего у ее ног.
– Нет, признаться, – отвечал Людовик XV. – Даже не подозреваю.
– И не подозреваете?
– Клянусь, что нет. А вы, графиня?
– А я знаю и сейчас вам скажу, – хотя не сообщу ничего нового, – в чем я совершенно уверена.
– Графиня, графиня! – стараясь не уронить достоинства, произнес Людовик XV. – Знаете ли вы, что пытаетесь опровергнуть самого короля?
– Сир! Вероятно, я немного возбуждена, это верно. Однако не думайте, что я позволю господину де Шуазелю убивать моего брата…
– Ну вот! Теперь еще и господин де Шуазель! – в сердцах воскликнул король, будто не ожидал услышать это имя, хотя уже минут десять как был к этому готов.
– Конечно! Вы же не желаете признать, что он мой самый заклятый враг. Уж я-то вижу в этом деле его руку – он не дает себе труда скрывать ненависть, которую он ко мне питает.
– Между ненавистью к людям и их убийством есть все-таки разница, дорогая графиня.
– Для Шуазелей это почти одно и то же.
– Дорогая моя! Не надо примешивать сюда государственные интересы!
– Видите, господин де Сартин, как все это тяжело! О Господи!
– Совсем не тяжело, если вы думаете, что…
– Я думаю, что вы не станете меня защищать, вот и все. Скажу больше: я уверена, что вы от меня отвернетесь! – вспылила графиня.
– Не надо сердиться, графиня, – сказал Людовик XV. – Вы не только не будете покинуты, но будете надежно защищены…
– Надежно?..
– Так надежно, что это дорого обойдется тому, кто напал на бедного Жана.
– Да, вот именно: надо уничтожить инструмент и перехватить занесенную руку.
– Разве не будет справедливо взяться за того, кто нанес удар, – за этого господина де Таверне?
– Разумеется, это справедливо, но и только. То, что вы готовы для меня сделать, вы могли бы совершить ради любой торговки на улице Сент-Оноре, торговки, обиженной проходившим мимо солдатом. Повторяю: я не желаю, чтобы ко мне относились, как к обыкновенной женщине. Если для тех, кого любите, вы не можете сделать больше, чем ради тех, кто вам безразличен, я предпочту уединение и безвестность: у них, по крайней мере, нет врагов, готовых с ними расправиться.
– Ах, графиня, графиня! – печально заметил Людовик XV. – Я в кои-то веки проснулся в прекрасном расположении духа, а вы испортили мне чудесное утро!
– Поздравляю вас! А вы думаете, у меня хорошее расположение духа, когда кое-кто готов перерезать всю мою семью?
Несмотря на внутренний трепет, возникавший у него в груди при виде собиравшейся над его головой грозы, король не смог сдержать улыбки при слове «перерезать».
Разгневанная графиня вскочила на ноги.
– А, так вот как вы меня жалеете? – воскликнула она.
– Ну, ну, не сердитесь!
– Хочу – и сержусь!
– Вы не правы: вам так идет улыбка, а гнев вас портит!
– А мне что за дело? Зачем мне красота, если она не может уберечь меня от интриг?
– Ну, ну, графиня…
– Нет, выбирайте: или я, или ваш Шуазель.
– Дорогая моя! Выбор исключен: вы оба мне необходимы.
– В таком случае я удаляюсь.
– Вы?
– Оставляю поле деятельности свободным для врагов. О, я умру от тоски! Зато господин де Шуазель будет удовлетворен, и вас это утешит!
– Клянусь вам, графиня, что он ни в малейшей степени не питает к вам неприязни, но ни на секунду о вас не забывает. В конечном счете он – порядочный человек, – прибавил король громко, чтобы г-н де Саргин услышал последние слова.
– Порядочный человек! Вы приводите меня в отчаяние, сир! Порядочный человек, который приказывает убивать людей!
– Это еще неизвестно, – заметил король.
– Кроме того, – осмелился вмешаться начальник полиции, – ссора между военными так естественна, это так часто случается…
– А, и вы туда же, господин де Сартин! – возмутилась графиня.
Начальник полиции, поняв значение этого «tu quo-que», – отступил перед разгневанной графиней.
Наступила тяжелая зловещая тишина.
– Видите, Шон, что вы наделали! – произнес король среди всеобщей растерянности.
Шон с притворным сожалением потупила взор.
– Да простит меня король, – сказала она, – если страдание сестры взяло верх над самообладанием подданной!
– Какая искусная игра! – прошептал король. – Ну, хорошо, графиня, не будем таить друг на друга зло!
– Что вы, сир! Я не сержусь… Впрочем, я отправляюсь в Люсьенн, а оттуда – в Булонь.
– На побережье? – спросил король.
– Да, сир, я покидаю страну, где министр может запугать монарха.
– Сударыня! – воскликнул задетый за живое Людовик XV.
– Итак, сир, позвольте мне удалиться, дабы не выказывать долее неуважения вашему величеству.
Графиня поднялась, краем глаза следя, как воспримет это ее движение король.
Людовик XV устало вздохнул, что означало:
«Как мне все это надоело!»
Шон угадала значение вздоха и поняла, что для ее сестры опасно было бы затягивать ссору.
Она удержала сестру за платье и направилась к королю.
– Сир! Любовь, которую моя сестра испытывает к виконту, слишком далеко ее завела… Это моя ошибка – я должна ее исправить… Я со смирением умоляю ваше величество о справедливости для моего брата. Я никого не обвиняю: мудрость короля поможет свершиться правосудию.
– О Господи! Это все, чего я требую: справедливости. Но уж пусть это будет справедливость! Если человек не совершал преступления, пусть его не обвиняют в нем. Если он его совершил, пусть будет наказан.
Людовик XV смотрел на графиню, пытаясь, насколько это было возможно, вернуть ощущение приятного утра, каким оно обещало стать, а заканчивалось столь мрачно.
Графиня сжалилась над беспомощностью короля, делавшей его печальным и скучным повсюду, кроме ее апартаментов.
Она полуобернулась.
– Разве я прошу чего-нибудь другого? – с очаровательным смирением спросила она. – Не надо только закрывать глаза на мои подозрения, когда я их высказываю.
– Ваши подозрения для меня святы, графиня! – вскричал король. – Пусть только они станут более похожи на уверенность, и вы увидите… Впрочем, я думаю, есть один весьма простой способ…
– Какой, сир?
– Пусть сюда вызовут господина де Шуазеля.
– Вашему величеству хорошо известно, что он ни за что сюда не придет. Он не снисходит до того, чтобы появляться в апартаментах подруги короля. Вот его сестра, госпожа де Граммон, – это другое дело: она только этого и ждет.
Король рассмеялся.
– Господин де Шуазель берет пример с его высочества дофина, – в отчаянии продолжала графиня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181