Я отнесла ее в постель и сейчас, по-моему, она спит.
Я стал таким же белым, как ваши кружева, графиня, я закричал:
– Это ложь!
– Нет, дорогой господин Дю Барри, – ответил мне голос, такой пронзительный, что, казалось, им можно проткнуть деревянную балку. – Нет, это не ложь, я ужасно страдаю.
Я бросился в ту сторону, откуда шел голос, проник через дверь, которая не желала отворяться, и действительно увидел, что старая графиня лежит в постели.
– Ах, графиня! – сказал я.
Это были единственные слова, которые я смог произнести. Я был взбешен: я с радостью задушил бы ее на месте.
– Смотрите! – сказала она, показывая мне на валявшийся на полу металлический сосуд. – Вот виновник всех бед.
Я вспрыгнул на кофейник обеими ногами и раздавил его.
– Больше в нем никто уже не будет варить шоколад, это я вам обещаю.
– Экая досада! – продолжала старуха слабым голосом. – Вашу сестру будет представлять ко двору госпожа д'Алони Ну да ничего не поделаешь – видно, так написано на небесах, как говорят на Востоке.
– Ах, Боже мой! – вскричала графиня. – Жан, вы лишаете меня всякой надежды.
– А я еще не утратил надежды, но только если вы сами пойдете к ней навстречу: вот почему я вызвал вас сюда.
– А что дает вам надежду?
– Черт возьми! Вы можете сделать то, чего не могу я. Вы женщина и можете заставить графиню снять повязку в вашем присутствии. Когда же обман откроется, вы скажете графине де Беарн, что ее сын не будет землевладельцем, что она никогда не получит ни копейки из наследства Салюсов. Кроме того, сцена заклятия Камиллы будет в вашем исполнении гораздо более правдоподобной, нежели сцена гнева Ореста – в моем.
– Он шутит! – вскричала графиня.
– Чуть-чуть, поверьте мне!
– Где она остановилась, наша сивилла?
– Вы прекрасно знаете: в «Поющем петухе», на улице Сен-Жермен-де-Пре. Большой черный дом с огромным петухом, нарисованным на листе железа Когда железо скрипит, петух поет.
– Это будет ужасная сцена!
– Я тоже так думаю. Но, по моему мнению, надо рискнуть. Вы мне позволите сопровождать вас?
– Ни в коем случае, вы все испортите.
– Вот что сказал мне наш прокурор, с которым я советовался: можете принять это к сведению. Избить кого-то у него в доме – за это штраф и тюрьма. Избить же его на улице…
– За это ничего не будет, – подхватила графиня. – Вы это знаете лучше, чем кто-либо.
На лице Жана появилась кривая усмешка.
– Долги, которые платятся с опозданием, возвращаются с процентами, – сказал он. – Если я когда-нибудь вновь встречусь с этим человеком…
– Давайте говорить только об интересующей меня женщине, виконт.
– Я больше ничего не могу вам рассказать о ней: поезжайте!
Жан отступил, уступая дорогу карете.
– Где вы будете меня ждать?
– На постоялом дворе. Я закажу бутылку испанского вина и, если вам понадобится поддержка, сразу же буду рядом с вами.
– Гони, кучер! – вскричала графиня.
– Улица Сен-Жермен-де-Пре, «Поющий петух»! – повторил виконт.
Карета, помчалась к Елисейским полям.
Через четверть часа она остановилась на улице Аббасьяль у рынка Сент-Маргерит.
Здесь графиня Дю Барри вышла из кареты. Она боялась, что шум подъезжающего экипажа предупредит хитрую старуху, которая, конечно, настороже и, выглянув из-за занавески, сумеет избежать встречи.
Поэтому, в сопровождении одного лишь лакея, графиня быстро прошла по улице Аббасьяль, состоявшей всего только из трех домов, с постоялым двором посредине.
Она скорее ворвалась, нежели вошла в растворенные ворота постоялого двора.
Никто не видел, как она вошла, но внизу у лестницы она встретила хозяйку.
– Где комната графини де Беарн? – спросила она.
– Госпожа де Беарн больна и никого не принимает.
– Я знаю, что она больна. Я приехала, чтобы узнать о ее здоровье.
Легкая как птичка, она в один миг взлетела вверх по лестнице.
– К вам ломятся силой! – закричала хозяйка.
– Кто же это? – спросила старая сутяга из глубины своей комнаты.
– Я, – ответила графиня, внезапно появляясь на пороге с выражением лица, соответствовавшим обстановке: вежливой улыбкой и гримасой сочувствия.
– Это вы, ваше сиятельство! – вскрикнула, побледнев от страха, любительница процессов.
– Да, дорогая, я здесь, чтобы выразить вам участие в вашей беде, о которой мне только что сообщили. Расскажите, пожалуйста, как это случилось.
– Я не смею, графиня, даже предложить вам сесть в такой трущобе.
– – Я знаю, что в Турени у вас целый замок, и постоялый двор я прощаю.
Графиня села. Де Беарн поняла, что она пришла надолго.
– Вам, кажется, очень больно? – спросила Дю Барри.
– Адская боль.
– Болит правая нога? Ах, Боже мой, но как же так случилось, что вы обожгли ногу?
– Очень просто: я держала кофейник, ручка выскользнула у меня из рук, кипящая вода выплеснулась, и почти целый стакан вылился мне на ногу.
– Это ужасно! Старуха вздохнула.
– О да, – подтвердила она, – ужасно. Но что поделаешь! Беда не приходит одна.
– Вы знаете, что король ждал вас утром?
– Вы вдвое увеличиваете мое отчаяние, сударыня.
– Его величество недоволен, графиня, тем, что вы так и не появились.
– Мои страдания служат мне оправданием, и я рассчитываю представить его величеству мои самые нижайшие извинения.
– Я говорю вам об этом вовсе не для того, чтобы хоть в малой мере вас огорчить, – сказала Дю Барри, видя, насколько изворотлива старуха, – я хотела лишь, чтобы вы поняли, как приятен был бы его величеству этот ваш шаг и как бы он был вам признателен за него.
– Вы видите, в каком я положении, графиня.
– Да, да, конечно. А хотите, я вам кое-что скажу?
– Конечно. Это большая честь для меня.
– Дело в том, что, по всей вероятности, ваше несчастье – следствие большого волнения.
– Не стану отрицать, – ответила любительница процессов, поклонившись, – я была очень взволнована честью, которую вы мне оказали, так радушно приняв меня у себя.
– Я думаю, что дело не только в этом.
– Что же еще? Нет, насколько я знаю, больше ничего не произошло.
– Да нет же, вспомните, может быть, какая-нибудь неожиданная встреча…
– Неожиданная встреча…
– Да, когда вы от меня выходили.
– Я никого не встретила, я была в карете вашего брата.
– А перед тем, как сели в карету? Любительница судов притворилась, будто пытается вспомнить.
– Когда вы спускались по ступенькам крыльца. Любительница судов изобразила на своем лице еще большее внимание.
– Да, – сказала графиня Дю Барри с улыбкой, в которой сквозило нетерпение, – некто входил во двор, когда вы выходили из дома.
– К сожалению, графиня, не припомню.
– Это была женщина… Ну что? Теперь вспомнили?
– У меня такое плохое зрение, что хотя вы всего в двух шагах от меня, я ничего не различаю. Так что судите сами…
«Н-да, крепкий орешек, – подумала графиня, – не спит хитрить, она все равно выйдет победительницей».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181
Я стал таким же белым, как ваши кружева, графиня, я закричал:
– Это ложь!
– Нет, дорогой господин Дю Барри, – ответил мне голос, такой пронзительный, что, казалось, им можно проткнуть деревянную балку. – Нет, это не ложь, я ужасно страдаю.
Я бросился в ту сторону, откуда шел голос, проник через дверь, которая не желала отворяться, и действительно увидел, что старая графиня лежит в постели.
– Ах, графиня! – сказал я.
Это были единственные слова, которые я смог произнести. Я был взбешен: я с радостью задушил бы ее на месте.
– Смотрите! – сказала она, показывая мне на валявшийся на полу металлический сосуд. – Вот виновник всех бед.
Я вспрыгнул на кофейник обеими ногами и раздавил его.
– Больше в нем никто уже не будет варить шоколад, это я вам обещаю.
– Экая досада! – продолжала старуха слабым голосом. – Вашу сестру будет представлять ко двору госпожа д'Алони Ну да ничего не поделаешь – видно, так написано на небесах, как говорят на Востоке.
– Ах, Боже мой! – вскричала графиня. – Жан, вы лишаете меня всякой надежды.
– А я еще не утратил надежды, но только если вы сами пойдете к ней навстречу: вот почему я вызвал вас сюда.
– А что дает вам надежду?
– Черт возьми! Вы можете сделать то, чего не могу я. Вы женщина и можете заставить графиню снять повязку в вашем присутствии. Когда же обман откроется, вы скажете графине де Беарн, что ее сын не будет землевладельцем, что она никогда не получит ни копейки из наследства Салюсов. Кроме того, сцена заклятия Камиллы будет в вашем исполнении гораздо более правдоподобной, нежели сцена гнева Ореста – в моем.
– Он шутит! – вскричала графиня.
– Чуть-чуть, поверьте мне!
– Где она остановилась, наша сивилла?
– Вы прекрасно знаете: в «Поющем петухе», на улице Сен-Жермен-де-Пре. Большой черный дом с огромным петухом, нарисованным на листе железа Когда железо скрипит, петух поет.
– Это будет ужасная сцена!
– Я тоже так думаю. Но, по моему мнению, надо рискнуть. Вы мне позволите сопровождать вас?
– Ни в коем случае, вы все испортите.
– Вот что сказал мне наш прокурор, с которым я советовался: можете принять это к сведению. Избить кого-то у него в доме – за это штраф и тюрьма. Избить же его на улице…
– За это ничего не будет, – подхватила графиня. – Вы это знаете лучше, чем кто-либо.
На лице Жана появилась кривая усмешка.
– Долги, которые платятся с опозданием, возвращаются с процентами, – сказал он. – Если я когда-нибудь вновь встречусь с этим человеком…
– Давайте говорить только об интересующей меня женщине, виконт.
– Я больше ничего не могу вам рассказать о ней: поезжайте!
Жан отступил, уступая дорогу карете.
– Где вы будете меня ждать?
– На постоялом дворе. Я закажу бутылку испанского вина и, если вам понадобится поддержка, сразу же буду рядом с вами.
– Гони, кучер! – вскричала графиня.
– Улица Сен-Жермен-де-Пре, «Поющий петух»! – повторил виконт.
Карета, помчалась к Елисейским полям.
Через четверть часа она остановилась на улице Аббасьяль у рынка Сент-Маргерит.
Здесь графиня Дю Барри вышла из кареты. Она боялась, что шум подъезжающего экипажа предупредит хитрую старуху, которая, конечно, настороже и, выглянув из-за занавески, сумеет избежать встречи.
Поэтому, в сопровождении одного лишь лакея, графиня быстро прошла по улице Аббасьяль, состоявшей всего только из трех домов, с постоялым двором посредине.
Она скорее ворвалась, нежели вошла в растворенные ворота постоялого двора.
Никто не видел, как она вошла, но внизу у лестницы она встретила хозяйку.
– Где комната графини де Беарн? – спросила она.
– Госпожа де Беарн больна и никого не принимает.
– Я знаю, что она больна. Я приехала, чтобы узнать о ее здоровье.
Легкая как птичка, она в один миг взлетела вверх по лестнице.
– К вам ломятся силой! – закричала хозяйка.
– Кто же это? – спросила старая сутяга из глубины своей комнаты.
– Я, – ответила графиня, внезапно появляясь на пороге с выражением лица, соответствовавшим обстановке: вежливой улыбкой и гримасой сочувствия.
– Это вы, ваше сиятельство! – вскрикнула, побледнев от страха, любительница процессов.
– Да, дорогая, я здесь, чтобы выразить вам участие в вашей беде, о которой мне только что сообщили. Расскажите, пожалуйста, как это случилось.
– Я не смею, графиня, даже предложить вам сесть в такой трущобе.
– – Я знаю, что в Турени у вас целый замок, и постоялый двор я прощаю.
Графиня села. Де Беарн поняла, что она пришла надолго.
– Вам, кажется, очень больно? – спросила Дю Барри.
– Адская боль.
– Болит правая нога? Ах, Боже мой, но как же так случилось, что вы обожгли ногу?
– Очень просто: я держала кофейник, ручка выскользнула у меня из рук, кипящая вода выплеснулась, и почти целый стакан вылился мне на ногу.
– Это ужасно! Старуха вздохнула.
– О да, – подтвердила она, – ужасно. Но что поделаешь! Беда не приходит одна.
– Вы знаете, что король ждал вас утром?
– Вы вдвое увеличиваете мое отчаяние, сударыня.
– Его величество недоволен, графиня, тем, что вы так и не появились.
– Мои страдания служат мне оправданием, и я рассчитываю представить его величеству мои самые нижайшие извинения.
– Я говорю вам об этом вовсе не для того, чтобы хоть в малой мере вас огорчить, – сказала Дю Барри, видя, насколько изворотлива старуха, – я хотела лишь, чтобы вы поняли, как приятен был бы его величеству этот ваш шаг и как бы он был вам признателен за него.
– Вы видите, в каком я положении, графиня.
– Да, да, конечно. А хотите, я вам кое-что скажу?
– Конечно. Это большая честь для меня.
– Дело в том, что, по всей вероятности, ваше несчастье – следствие большого волнения.
– Не стану отрицать, – ответила любительница процессов, поклонившись, – я была очень взволнована честью, которую вы мне оказали, так радушно приняв меня у себя.
– Я думаю, что дело не только в этом.
– Что же еще? Нет, насколько я знаю, больше ничего не произошло.
– Да нет же, вспомните, может быть, какая-нибудь неожиданная встреча…
– Неожиданная встреча…
– Да, когда вы от меня выходили.
– Я никого не встретила, я была в карете вашего брата.
– А перед тем, как сели в карету? Любительница судов притворилась, будто пытается вспомнить.
– Когда вы спускались по ступенькам крыльца. Любительница судов изобразила на своем лице еще большее внимание.
– Да, – сказала графиня Дю Барри с улыбкой, в которой сквозило нетерпение, – некто входил во двор, когда вы выходили из дома.
– К сожалению, графиня, не припомню.
– Это была женщина… Ну что? Теперь вспомнили?
– У меня такое плохое зрение, что хотя вы всего в двух шагах от меня, я ничего не различаю. Так что судите сами…
«Н-да, крепкий орешек, – подумала графиня, – не спит хитрить, она все равно выйдет победительницей».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181