Барон, занимавший безопасное место за пределами хаоса, отнюдь не был огорчен, увидав, что его приятелей постигла такая же беда, какая приключилась с ним; но доктор был вне себя от стыда и раздражения. Предписав смазать маслом ногу графа, он выразил сожаление по поводу несчастья, каковое напрямик объяснил отсутствием вкуса и благоразумия у живописца, который не почел нужным вернуться и лично принести извинение, и заявил, что не было в птицах ничего, что могло бы оскорбить чувствительный нос, ибо фарш был приготовлен из перца, любистока и assafoetida, а соус из вина и селедочного рассола, которым он воспользовался вместо прославленного garum римлян; сей знаменитый рассол изготовлялся иногда из scombri, рыбы из породы тунца, а иногда из silurus, или алозы; мало того, по его словам, был еще третий вид соуса, называвшийся garum hoemation Кровяной соус (греч.)., сделанный из жабр, кишок и крови ihynnus.
Врач, убедившись в невозможности восстановить порядок за столом и снова подать кушанья, пострадавшие при падении, приказал убрать все, постелить чистую скатерть и принести десерт.
Тем временем он сокрушался о том, что не может угостить их alieus, то есть рыбными блюдами древних, например jus diabaton, морским угрем, каковой, по мнению Галена, трудно переваривается; cornuta, или триглой, описанной в "Натуральной истории" Плинием, который говорит, что у многих из них рога имеют в длину полтора фута; краснорыбицей и миногой, кои чрезвычайно высоко ценились в древности, и Юлий Цезарь достал шесть тысяч миног для одного торжественного ужина. Он заметил, что способ их приготовления был описан Горацием в повествовании о пиршестве, на которое Меценат был приглашен эпикурейцем Назидиеном: "Affertur squillos inter murena natantes..." и т. д., и сообщил, что ели их обычно с thus Syriacum, - болеутоляющим и вяжущим семенем, которое уменьшало слабительное действие рыбы. Наконец, сей ученый врач дал им понять, что хотя в пору величайшей утонченности римского вкуса это блюдо почиталось изысканным, однако по своей стоимости оно несравнимо с иными лакомствами, бывшими в моде при сем нелепом сластолюбце Гелиогабале, который приказал приготовить кушанье из мозгов шестисот страусов.
Меж тем появился десерт, и гости немало порадовались при виде маслин в соленой воде. Но особенно гордился хозяин пира неким желе, которое, по его словам, следовало предпочесть hypotrimma Гезихия - смеси из уксуса, рассола и меда, сваренных до надлежащей консистенции, - и засахаренной assafoetida, которая, как сказал он, являлась, вопреки Омельбергиусу и Листеру, не чем иным, как laser Syriacum, столь драгоценным, что древние продавали его на вес серебра. Джентльмены нисколько не оспаривали его замечаний о превосходном качестве желе, но удовольствовались маслинами, оказавшимися столь приятной закуской к вину, что они склонны были примириться с перенесенными бедствиями, а Пикль, не желая терять ни единого развлечения, каким можно было насладиться в их обществе, пошел разыскивать живописца, который каялся в другой комнате и не сдавался на уговоры вернуться в пиршественный зал, покуда Пикль не взялся вымолить ему прощение у тех, кого он оскорбил. Посулив ему отпущение грехов, наш молодой джентльмен ввел его, как преступника, отвешивающего поклоны всем присутствующим с видом смиренным и сокрушенным и в особенности заискивающего перед графом, коего он клятвенно уверял по-английски, призывая в свидетели бога, спасителя своего, что отнюдь не имел намерения обидеть ни мужчину, ни женщину, ни ребенка, но поневоле поспешил уйти, ибо рисковал нанести оскорбление почтенным гостям, уступив в их присутствии велениям природы.
Когда Пикль перевел это извинение итальянцу, Пелит был весьма любезно прощен и даже вновь обрел благосклонность своего друга доктора благодаря заступничеству нашего героя; итак, все гости забыли о своей досаде и столь ревностно воздали должное бутылке, что вскоре шампанское оказало весьма заметное действие на поведение всех присутствующих.
ГЛАВА XLV
Живописец соглашается в женском платье сопровождать Пикля
в маскарад. - Принимает участие в опасной авантюре и вместе
со своим спутником попадает в Бастилию
Живописец, по просьбе Пикля, злоумышлявшего против ушей графа, угостил общество песней о "Пьянчуге сквайре Джонсе", которая доставила чрезвычайное удовольствие барону, но оскорбила деликатный слух итальянца в такой мере, что лицо его выразило изумление и тревогу; и вследствие его неожиданных и не раз повторявшихся путешествий к двери, обнаружилось, что он попал в такое же неприятное положение, как и те, кто, по замечанию Шекспира, от волнения не могут воздержаться от мочеиспускания, когда над ухом завывает волынка.
Посему, как только мистер Пелит справился со своей задачей, граф, с целью восстановить добрую славу музыки, потерпевшую урон благодаря варварскому вкусу, почтил друзей излюбленными ариями своей родины, которые исполнил с превеликим изяществом и чувством, хотя они оказались бессильны привлечь внимание немца, который крепко заснул на своем ложе и захрапел так громко, что прервал и совершенно заглушил сие восхитительное пение; в результате они поневоле прибегли снова к бутылке, которая произвела столь оживляющее действие на мозг врача, что он спел несколько од Анакреона на мотив, им самим сочиненный, и повел речь о музыке и речитативе древних с большою эрудицией, в то время как мистер Пелит, найдя способ ознакомить итальянца с характером своей профессии, разглагольствовал о живописи с удивительным красноречием на языке, которого, к счастью для его чести, иностранец не понимал.
Наконец, доктор почувствовал такую тошноту, что попросил Перигрина проводить его в спальню, а барон, которого разбудили, удалился вместе с графом.
Перигрин, развеселившись от выпитого вина, предложил Пелиту отправиться в маскарад, который, как он припоминал, был назначен на этот вечер. У живописца не было недостатка в любопытстве и желании сопутствовать Пиклю, но он высказал опасение потерять его на балу, что было бы весьма неприятно, так как он совсем не знал ни языка, ни города. Дабы устранить это возражение, хозяйка квартиры, участвовавшая в их разговоре, посоветовала ему появиться в женском платье, которое заставит его спутника заботиться о нем с сугубым вниманием, поскольку правила приличия не позволят ему отлучаться от своей дамы; вдобавок предполагаемые между ними отношения воспрепятствуют веселым особам затрагивать и соблазнять своими чарами человека, сопровождающего леди.
Наш молодой джентльмен, предчувствуя потеху при осуществлении сего проекта, поддержал предложение с такой настойчивостью и ловкостью, что живописец согласился, чтобы его одели в платье, принадлежащее хозяйке, которая достала ему также маску и домино, а Пикль раздобыл себе испанский костюм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271