Пообедав и выпив за здоровье английского и французского королей, они наняли два фиакра; в первом поместились рыцарь с одним из своих приятелей, гувернер и Перигрин, тогда как второй заняли врач, Пелит и два шотландских офицера, которые вызвались сопровождать их в этой поездке. Первым делом они посетили цитадель и обошли крепостной вал, руководимые рыцарем, который с большою точностью объяснял назначение каждого укрепления этой, по-видимому неприступной, крепости; а когда любопытство их было удовлетворено, они снова уселись в экипаж, намереваясь осмотреть арсенал, находящийся в другой части города. Но в тот момент, когда карета Пикля пересекла променаду, он услышал, что живописец орет во всю глотку, окликая его по имени, и, приказав фиакру остановиться, увидел Пелита, до половины высунувшегося из окна другой кареты и восклицающего с испуганным видом:
- Мистер Пикль, мистер Пикль! Ради господа бога остановитесь и предотвратите кровопролитие, в противном случае здесь будет бойня и резня!
Перигрин, удивленный этим возгласом, тотчас вышел и, приблизившись к экипажу, увидел, что один из их спутников офицеров стоит по другую сторону кареты с обнаженной шпагой и взбешенной физиономией, а доктор с дрожащими губами и вне себя от волнения борется со вторым офицером, который вмешался в ссору и старался его удержать.
Наш молодой джентльмен, произведя расследование, узнал, что причиной враждебных действий послужил спор, разгоревшийся на крепостном валу касательно неприступности цитадели, которую доктор по своему обыкновению недооценил, ибо она была возведена в новейшие времена, и заявил что с помощью военных машин, коими пользовались древние, и нескольких тысяч солдат он взялся бы завладеть ею в течение десяти дней с начала осады. Северный бритт, такой же великий педант, как и врач, знал фортификацию и изучил "Комментарии" Цезаря, равно как Полибия с примечаниями Фоляра, возразил, что все методы осады, применявшиеся в древности, оказались бы недействительными при осаде такой крепости, как Лилль, и начал сравнивать vineae, aggeres, arietes, scorpiones и catapultae Vineae - навесы; aggeres - валы; scorpiones - камнеметы; catapultae - метательные машины (лат.). римлян с траншеями, минами, батареями и мортирами, принятыми современным военным искусством. Республиканец, видя, что на него нападают с той стороны, которую он почитал у себя сильнейшей, призвал на помощь все свои познания и, описывая знаменитую осаду Платеи, случайно сделал ошибку в цитате из Фукидида, каковую исправил его противник, который ранее готовился принять духовный сан и был также знатоком греческого языка. Доктор, раздраженный тем, что его обличили в промахе при Пелите, который, как он знал, огласит его позор, надменно заявил офицеру, что возражение его не заслуживает внимания и лучше рассуждать об этих предметах с тем, кто изучил их с величайшей тщательностью. Его противник, уязвленный этой высокомерной фразой, отвечал с большим жаром, что, быть может, доктор и весьма опытный аптекарь, но что касается военного искусства и знания греческого языка, то он невежественный хвастун. Это обвинение вызвало ответ, исполненный злобы и бросающий тень на родину офицера, и спор перешел в обмен ругательствами, покуда его не прервали увещания двух остальных, которые их умоляли не срамиться в чужой стране и держать себя, как подобает соотечественникам и друзьям. Тогда они перестали поносить друг друга и, казалось, размолвка была забыта; но как только они снова уселись в карету, живописец, к несчастью, осведомился о значении слова "черепаха", которое, как он слышал, они упоминали, говоря о военном снаряжении римлян. На этот вопрос ответил врач, чье описание сего предмета столь не понравилось офицеру, что он решительно против него восстал; это обстоятельство до такой степени рассердило республиканца, что в слепом гневе он вымолвил слова "дерзкий наглец"; шотландец ударил его по носу и, выскочив из кареты, остановился, поджидая его на дороге, тогда как доктор делал слабые попытки покинуть карету, чему без труда помешал другой офицер.
Наш герой старался уладить ссору, доказывая шотландцу, что тот уже получил удовлетворение за обиду, и убеждая доктора, что он заслужил наказание, которому его подвергли. Но офицер, подстрекаемый, быть может, растерянностью своего противника, настаивал на том, чтобы тот попросил прощения; а доктор, полагаясь на защиту своего друга Пикля, не соглашался на уступки и дышал злобой и мщением. Кончилось тем, что шевалье, с целью предотвратить беду, арестовал офицера и отправил его на квартиру под присмотром французского джентльмена и его собственного приятеля; их сопровождал также мистер Джолтер, который уже видел все достопримечательности Лилля и охотно уступил свое место врачу.
ГЛАВА LI
Пикль ведет с мальтийским рыцарем разговор об английской сцене, после чего следует трактат доктора о театре у древних
Остальная компания отправилась в арсенал, который обозрела наряду с несколькими замечательными церквами, после чего на обратном пути заглянула в театр комедии и смотрела корнелевского "Сида" в удовлетворительном исполнении. По случаю этого представления разговор за ужином шел о драматическом искусстве, и были обсуждены и разобраны все возражения де Скюдери против виденной ими пьесы, равно как и мнение Французской академии. Рыцарь был человек образованный, сведущий в искусстве и прекрасно знакомый с английским театром; поэтому, когда живописец смело вынес приговор французской манере игры, опираясь на то, что посещал Ковент-Гарденский клуб критиков и часто проникал благодаря бесплатным пропускам в последние ряды партера, собеседники начали сравнивать не драматургов, но актеров обеих наций, о которых шевалье и Перигрин имели понятие. Наш герой, как истый англичанин, не постеснялся отдать предпочтение актерам своей родины, которые, доказывал он, повинуются голосу природы, изображая страсти человеческой души, и столь горячо входят в дух некоторых своих ролей, что часто воображают, будто они - те самые герои, коих представляют, тогда как игра парижских актеров, даже в интереснейших ролях, обычно отличается такими удивительными интонациями и жестами, какие можно наблюдать только на сцене. Желая иллюстрировать эти слова примером, он воспользовался своим талантом и стал передразнивать манеры и голос всех славных актеров Французской комедии, как мужчин, так и женщин, приведя в восторг шевалье, который, похвалив его замечательный дар подражания, позволил себе не согласиться с некоторыми пунктами выдвинутого им положения.
- Было бы нечестно и нелепо отрицать, - сказал он, - что у вас в Англии есть хорошие актеры; ваш театр украшает одна женщина, наделенная таким гибким и мелодическим голосом, какого я никогда не слыхал на других сценах;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271