Арамис с полуулыбкой на тонких губах внимательно следил за ним.
– Угадайте, о чем я сейчас думаю, досточтимый мессир? – спросил воспитанник иезуитов.
– О том, что большинство компонентов нам все же пока неизвестны!
– Об этом я думаю постоянно. Но я сказал – «сейчас».
– Как же я могу знать? Вы – сама тайна!
– В меньшей степени, чем вы, мессир. Обладай я хоть половиной вашего опыта и знаний…
– Вы давно сделались бы епископом.
Арамис улыбнулся:
– Епископат – не предел возможного. Но я имел в виду совсем иную материю. Впрочем, я что-то говорлив не в меру, отец настоятель заставил бы меня трижды прочитать «Confiteor».
– У вас хорошие новости?
– Нисколько. Просто меня развеселила одна мысль.
– Та самая, которую вы предложили отгадать мне?
– Вы угадали.
– Что же это за мысль?
– Это мимолетное видение костра, на котором святые отцы сжигают вас заодно со мной за наши ученые занятия.
– Чур вам! Что вы такое говорите! – замахал руками алхимик, разливая настойку. Жидкость зашипела, растекаясь по раскаленной решетке.
– Ваше положение будет лучше моего, – смеясь, продолжал Арамис. – Ведь нам, как колдунам, церковь может отказать в последнем напутствии; но я, будучи лицом духовным, смогу дать вам отпущение грехов, сам же останусь без утешения.
– Я из-за вас разлил половину, – проворчал алхимик. возвращаясь к своим снадобьям. – Мне нужны более точные весы.
– Весы я вам раздобуду, – пообещал Арамис. – В монастыре хватает подобного добра.
– Что, отцы-иезуиты тоже занимаются опытами? Признаться, вы меня удивили.
– Что же тут удивительного? Орден изучает тайны мироздания не хуже, а лучше иных мудрецов.
– Еще нужны лепестки фуксии, – бормотал хозяин, помешивая кипящее варево.
– Почему алхимия отводит этому растению такое почетное место, досточтимый мессир? – спросил Арамис, смотревший, как пламя лижет раскаленные прутья решетки.
Алхимик обернулся.
– Еще бы, это не простой цветок, – отвечал он. – В нем сочетаются два магических числа – четверка и пятерка. Вы ведь знакомы с каббалой?
– Немного.
– Тогда вам ясно значение: четыре – это крест, а также четыре стороны света, свет вообще; пять – пентаграмма и символ любви.
Арамис молча кивнул в ответ.
– Теперь взгляните на цветок, – продолжал алхимик. – Хотя у мен" с нет под рукой этого растения, но мы оба представляем, о чем идет речь.
Арамис снова наклонил голову в знак согласия.
– Верхние четыре лепестка острые, кроваво-красного цвета – символ крестной жертвы, распятия. Пять остальных, обращенный книзу, белые или розовые, образуют пентаграмму. Цвет их не случаен – ведь белое символизирует чистоту.
– Очень интересно. Не добавить ли цветок фуксии в нашу смесь?
– Но ведь у вас нет никаких указаний на этот счет?
– Действительно. Я предложил наугад.
– Тогда этого делать не надо. Мы будем следовать точным данным.
– Превосходный метод.
– Несомненно!
– Жаль только…
– Что?
– …что их нет.
– Проклятие! Но ведь где-то они есть?!
– Надеюсь.
– Значит рано или поздно мы их добудем!
Арамис пожал плечами.
– Лишь бы не слишком поздно, – прошептал он едва слышно.
Поглощенный своим занятием, алхимик ничего не заметил.
– Мессир Бежар! – спустя некоторое время окликнул его Арамис.
– Да?
– Сколько вы знаете способов отравить человека так, чтобы никто об этом не догадался?
– Порядочно, – хмыкнул тот, не прекращая помешивать настойку. – Думаю, однако, что по этой части любой из магистров вашего Ордена заткнет меня за пояс.
– Не следует упоминать Орден всуе, – сдержанно отозвался Арамис. – Хотя вы правы, разумеется.
– Но почему вы спрашиваете?
– Вы хотите знать?
– Конечно. Ведь у вас, несомненно, были веские причины, чтобы задать подобный вопрос?
– Уверяю вас, я спросил из простого любопытства.
– Хотите откровенно?
– Только так!
– Так вот, я вам не верю, господин д'Эрбле.
– Не верите или не доверяете?
– Разве это не одно и то же?
– Конечно, нет. Вы можете не верить, что я спрашиваю из простого любопытства, но в то же время вполне доверять мне в главном.
– Правда, черт побери! Мне, конечно, не превзойти вас в логических построениях.
– Итак?
– Итак, я не верю, что ваш вопрос вызван праздным любопытством. Не такой вы человек.
Арамис снова улыбнулся.
– Вам не откажешь в проницательности, мессир Бежар.
Я в самом деле спросил вас не случайно.
– Я ответил вам.
– Понимаю, что вторгаюсь в запретную область, но… не будет ли дерзостью с моей стороны спросить: неужели ваши способности в этом вопросе никогда никому не пригодились?!
– Я избегаю предложений подобного рода, – сухо отвечал алхимик.
– Вы ведь учились в Сорбонне, не правда ли? – светским тоном осведомился Арамис.
– Все-то вам известно!
– Не мне, мессир Бежар. Итак, вам никто не предлагал испытать свое мастерство на этом поприще?
– Нет. Обычно мне случалось врачевать, а не умерщвлять.
– Теперь моя очередь ответить вам вашими же словами: я вам не верю, мессир Бежар.
Алхимик исподлобья посмотрел на Арамиса. Он отставил в сторону плошку с зеленоватой настойкой, вытер руки и отошел от огня. При этом он оказался в глубокой тени. Кончиком башмака Бежар нащупал под столом потайной рычажок, в отдаленной комнате зазвенел колокольчик. В подземелье этот звон услышать было невозможно, зато его прекрасно слышал черный горбун.
– Не верите или не доверяете? – с кривой улыбкой спросил алхимик, копируя Арамиса.
– И то и другое, с вашего позволения. – Ответная улыбка Арамиса была полна любезности. – Однако я вполне могу изменить свое мнение.
– В каком случае?
– Если вы прекратите терзать звонок и расскажете мне то, что пытаетесь скрыть.
– Вы, верно, сам дьявол! – вскричал Бежар, делая движение в сторону дверей.
Голос Арамиса остановил его:
– Успокойтесь, Бежар, и не делайте глупостей! Не все люди, осведомленные о вас, ваши враги.
Алхимик колебался, не зная, как поступить. На лестнице послышались неровные шаги горбуна, он торопился.
– Отошлите прочь этого несчастного! Нам не нужны лишние глаза и уши! – властно проговорил Арамис.
Бежар хотел что-то сказать, но в это мгновение дверь распахнулась, и на пороге появился горбун с мушкетом в руках. Он сноровисто положил дуло мушкета на опору и прицелился в Арамиса. Бывший мушкетер распахнул плащ, под которым сверкнула сталь заткнутых за пояс пистолетов.
Увидев, что Арамис вооружен, горбун спустил курок.
Прогремел выстрел, и подземелье наполнилось пороховым дымом, который быстро рассеялся.
Арамис был невредим. В момент выстрела он упал на колени, и пуля просвистела над его головой. Горбун вскрикнул от досады и, отбросив в сторону бесполезный мушкет, бросился на бывшего мушкетера с рогатиной-опорой наперевес:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
– Угадайте, о чем я сейчас думаю, досточтимый мессир? – спросил воспитанник иезуитов.
– О том, что большинство компонентов нам все же пока неизвестны!
– Об этом я думаю постоянно. Но я сказал – «сейчас».
– Как же я могу знать? Вы – сама тайна!
– В меньшей степени, чем вы, мессир. Обладай я хоть половиной вашего опыта и знаний…
– Вы давно сделались бы епископом.
Арамис улыбнулся:
– Епископат – не предел возможного. Но я имел в виду совсем иную материю. Впрочем, я что-то говорлив не в меру, отец настоятель заставил бы меня трижды прочитать «Confiteor».
– У вас хорошие новости?
– Нисколько. Просто меня развеселила одна мысль.
– Та самая, которую вы предложили отгадать мне?
– Вы угадали.
– Что же это за мысль?
– Это мимолетное видение костра, на котором святые отцы сжигают вас заодно со мной за наши ученые занятия.
– Чур вам! Что вы такое говорите! – замахал руками алхимик, разливая настойку. Жидкость зашипела, растекаясь по раскаленной решетке.
– Ваше положение будет лучше моего, – смеясь, продолжал Арамис. – Ведь нам, как колдунам, церковь может отказать в последнем напутствии; но я, будучи лицом духовным, смогу дать вам отпущение грехов, сам же останусь без утешения.
– Я из-за вас разлил половину, – проворчал алхимик. возвращаясь к своим снадобьям. – Мне нужны более точные весы.
– Весы я вам раздобуду, – пообещал Арамис. – В монастыре хватает подобного добра.
– Что, отцы-иезуиты тоже занимаются опытами? Признаться, вы меня удивили.
– Что же тут удивительного? Орден изучает тайны мироздания не хуже, а лучше иных мудрецов.
– Еще нужны лепестки фуксии, – бормотал хозяин, помешивая кипящее варево.
– Почему алхимия отводит этому растению такое почетное место, досточтимый мессир? – спросил Арамис, смотревший, как пламя лижет раскаленные прутья решетки.
Алхимик обернулся.
– Еще бы, это не простой цветок, – отвечал он. – В нем сочетаются два магических числа – четверка и пятерка. Вы ведь знакомы с каббалой?
– Немного.
– Тогда вам ясно значение: четыре – это крест, а также четыре стороны света, свет вообще; пять – пентаграмма и символ любви.
Арамис молча кивнул в ответ.
– Теперь взгляните на цветок, – продолжал алхимик. – Хотя у мен" с нет под рукой этого растения, но мы оба представляем, о чем идет речь.
Арамис снова наклонил голову в знак согласия.
– Верхние четыре лепестка острые, кроваво-красного цвета – символ крестной жертвы, распятия. Пять остальных, обращенный книзу, белые или розовые, образуют пентаграмму. Цвет их не случаен – ведь белое символизирует чистоту.
– Очень интересно. Не добавить ли цветок фуксии в нашу смесь?
– Но ведь у вас нет никаких указаний на этот счет?
– Действительно. Я предложил наугад.
– Тогда этого делать не надо. Мы будем следовать точным данным.
– Превосходный метод.
– Несомненно!
– Жаль только…
– Что?
– …что их нет.
– Проклятие! Но ведь где-то они есть?!
– Надеюсь.
– Значит рано или поздно мы их добудем!
Арамис пожал плечами.
– Лишь бы не слишком поздно, – прошептал он едва слышно.
Поглощенный своим занятием, алхимик ничего не заметил.
– Мессир Бежар! – спустя некоторое время окликнул его Арамис.
– Да?
– Сколько вы знаете способов отравить человека так, чтобы никто об этом не догадался?
– Порядочно, – хмыкнул тот, не прекращая помешивать настойку. – Думаю, однако, что по этой части любой из магистров вашего Ордена заткнет меня за пояс.
– Не следует упоминать Орден всуе, – сдержанно отозвался Арамис. – Хотя вы правы, разумеется.
– Но почему вы спрашиваете?
– Вы хотите знать?
– Конечно. Ведь у вас, несомненно, были веские причины, чтобы задать подобный вопрос?
– Уверяю вас, я спросил из простого любопытства.
– Хотите откровенно?
– Только так!
– Так вот, я вам не верю, господин д'Эрбле.
– Не верите или не доверяете?
– Разве это не одно и то же?
– Конечно, нет. Вы можете не верить, что я спрашиваю из простого любопытства, но в то же время вполне доверять мне в главном.
– Правда, черт побери! Мне, конечно, не превзойти вас в логических построениях.
– Итак?
– Итак, я не верю, что ваш вопрос вызван праздным любопытством. Не такой вы человек.
Арамис снова улыбнулся.
– Вам не откажешь в проницательности, мессир Бежар.
Я в самом деле спросил вас не случайно.
– Я ответил вам.
– Понимаю, что вторгаюсь в запретную область, но… не будет ли дерзостью с моей стороны спросить: неужели ваши способности в этом вопросе никогда никому не пригодились?!
– Я избегаю предложений подобного рода, – сухо отвечал алхимик.
– Вы ведь учились в Сорбонне, не правда ли? – светским тоном осведомился Арамис.
– Все-то вам известно!
– Не мне, мессир Бежар. Итак, вам никто не предлагал испытать свое мастерство на этом поприще?
– Нет. Обычно мне случалось врачевать, а не умерщвлять.
– Теперь моя очередь ответить вам вашими же словами: я вам не верю, мессир Бежар.
Алхимик исподлобья посмотрел на Арамиса. Он отставил в сторону плошку с зеленоватой настойкой, вытер руки и отошел от огня. При этом он оказался в глубокой тени. Кончиком башмака Бежар нащупал под столом потайной рычажок, в отдаленной комнате зазвенел колокольчик. В подземелье этот звон услышать было невозможно, зато его прекрасно слышал черный горбун.
– Не верите или не доверяете? – с кривой улыбкой спросил алхимик, копируя Арамиса.
– И то и другое, с вашего позволения. – Ответная улыбка Арамиса была полна любезности. – Однако я вполне могу изменить свое мнение.
– В каком случае?
– Если вы прекратите терзать звонок и расскажете мне то, что пытаетесь скрыть.
– Вы, верно, сам дьявол! – вскричал Бежар, делая движение в сторону дверей.
Голос Арамиса остановил его:
– Успокойтесь, Бежар, и не делайте глупостей! Не все люди, осведомленные о вас, ваши враги.
Алхимик колебался, не зная, как поступить. На лестнице послышались неровные шаги горбуна, он торопился.
– Отошлите прочь этого несчастного! Нам не нужны лишние глаза и уши! – властно проговорил Арамис.
Бежар хотел что-то сказать, но в это мгновение дверь распахнулась, и на пороге появился горбун с мушкетом в руках. Он сноровисто положил дуло мушкета на опору и прицелился в Арамиса. Бывший мушкетер распахнул плащ, под которым сверкнула сталь заткнутых за пояс пистолетов.
Увидев, что Арамис вооружен, горбун спустил курок.
Прогремел выстрел, и подземелье наполнилось пороховым дымом, который быстро рассеялся.
Арамис был невредим. В момент выстрела он упал на колени, и пуля просвистела над его головой. Горбун вскрикнул от досады и, отбросив в сторону бесполезный мушкет, бросился на бывшего мушкетера с рогатиной-опорой наперевес:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121