Глава семнадцатая
О том, какую пользу можно извлечь из женского тщеславия
Оказалось, что госпожа дю Валлон уже дома и изволит беспокоиться. Эти сведения Портосу и Арамису сообщил лакей при входе в замок. Арамис, украдкой метнувший пронзительный взгляд на друга, с удивлением отметил про себя, что хозяин замка также не чужд умения изменять свой облик – Портос как-то разом усох и стал ниже ростом.
Ему не потребовалось для этого ни замены высоких каблуков на низкие, ни вложенной в костюм ваты, – средств, к которым с таким успехом прибегал Арамис в целях маскировки.
– Значит, мы условились? – тревожно спросил Портос, невольно понижая голос.
– Предоставьте все мне, – тихо отвечал Арамис, сопровождая свои слова ободряющим наклоном головы. – Только… знаете ли, милый друг…
– Что такое?
– Позвольте мне переодеться с дороги. Думаю, так будет лучше.
– Конечно же! Я и сам переоденусь к обеду, мы все в пыли.
– Вот и отлично. В таком случае, пусть кто-нибудь из слуг укажет мне комнату…
– Никаких слуг! Идемте со мной, я отведу вас в самые лучшие апартаменты, какие только есть в моем доме!
* * *
Когда Арамис вышел к обеду, его трудно было узнать.
Темная сутана окутывала его с ног до головы, всегда бледное лицо стало еще бледнее, щеки запали, и только глаза, словно два светоча, сияли из-под монашеского капюшона. Перед г-жой и г-ном дю Валлон стоял аскет – философ, духовное лицо, посвященное в тайны бытия и проводящее свои дни в молитвах о несчастных заблудших душах.
– Вот так штука, черт меня побери! – вскричал Портос, но тут же прикусил язык. – Дорогая, позволь представить тебе моего друга Ара… э-э… господина д'Эрбле из Нанси.
Видишь ли, господин э-э… я хотел сказать – святой отец… состоит в братстве…
– …лазаристов, – кротко подсказал Арамис, одновременно склонив голову в поклоне.
– Ну да! Именно это самое, как я мог забыть! – вскричал Портос, хлопнув себя по лбу. – А это – моя супруга: госпожа дю Валлон.
– Да благословит вас Господь, – тем же кротким тоном промолвил Арамис и поклонился снова.
Портос потихоньку ущипнул себя за руку, желая убедиться в том, что все это происходит наяву.
– Это большая честь для нас, святой отец, что вы посетили наш тихий уголок, – отвечала г-жа дю Валлон, на которую манеры Арамиса произвели впечатление. – Прошу вас к столу. Вы, верно, устали с дороги.
Стол ломился от разнообразнейших яств, но Арамис извинился перед хозяйкой и принялся читать «Benedicite». Г-жа дю Валлон, покраснев от смущения, старалась вторить ему, запинаясь и путая слова. Портос, который не понимал ни слова, стоял, не зная хорошенько, куда девать свои, сделавшиеся чересчур большими и неуклюжими руки, и размышляя о чудесах перевоплощения.
Наконец с молитвой было покончено, и все уселись за стол.
– Разрешите положить вам цыпленка, святой отец, – сказала г-жа дю Валлон.
– Сожалею, но вынужден отказаться, сударыня.
– Тогда, может быть, вам понравится куропатка?
– Благодарю вас за заботу, сударыня, но я воздерживаюсь от животной пищи.
Портос чуть со стула не свалился.
– Вот это красное вино превосходно снимает усталость, господин д'Эрбле. Отведайте, у нас свои виноградники.
– Позвольте мне попросить у вас чистой воды для утоления жажды.
По знаку хозяйки замка слуга принес Арамису стакан воды, и тот с видимым удовольствием осушил его. Портос вытаращил глаза и поперхнулся.
– Что с тобой, дорогой? – осведомилась бывшая г-жа Кокнар, посылая Портосу взгляд, не сулящий ничего хорошего. – Косточка застряла?
Дю Валлон на всякий случай кивнул.
– Друг мой, сегодня ведь пятница. Не подобает доброму христианину употреблять в пищу мясо в такой день, – укоризненно заметил Арамис, покачав головой.
– В самом деле? Наверное, я забыл, – посетовал Портос.
– Ох и верно! – всплеснула руками г-жа дю Валлон. – По пятницам не употребляй пищи мясной. Как я могла запамятовать?! Спасибо, что вы нам напомнили, святой отец, а то – далеко ли до греха! Ну-ка унесите все это, да поживее.
Последние слова адресовались лакеям, которые подхватили заливное, поросенка и дичь и поспешно удалились прочь со всей этой снедью. Портос грустно посмотрел им вслед. Уносимые куропатки и молочный поросенок пробудили в нем какие-то смутные воспоминания, однако пока он не мог понять, какие именно. Почти стертые временем неясные образы ускользали от него.
– Дорогой! Ты нас не слушаешь?
Г-жа дю Валлон перехватила печальный взгляд Портоса, которым он провожал нетронутых куропаток, и решила вернуть его к действительности.
Между тем Арамис занимал бывшую прокуроршу благочестивой беседой и, похоже, уже всецело завоевал ее расположение.
– Ах, святой отец, все, что вы говорите, так верно, – вздохнула г-жа дю Валлон, возводя глаза к потолку. – К несчастью, мой супруг совершенно глух к голосу нашей Святой Церкви. Он целыми днями только и делает, что охотится да вызывает на дуэли соседей.
– Напрасно вы так думаете, сударыня, – мягко возразил Арамис, обед которого состоял из зеленых листьев салата, нескольких ломтиков картофеля и куска хлеба. – Мы ведь с ним давние друзья, и я понемногу склоняю его к нашему образу мыслей.
Даже от не слишком наблюдательного Портоса не укрылось, что это «нашему» чрезвычайно польстило бывшей прокурорше, готовой видеть в этом ученом монахе с такой мудрой улыбкой по меньшей мере епископа.
– Не далее как сегодня он совершил гуманный поступок: отказался от мысли убивать красавца-оленя и даровал ему жизнь. Согласитесь, сударыня, для охотника – это немало.
– Это и впрямь удивительно, дорогой! – воскликнула бывшая прокурорша. – Ты отпустил оленя?
– Ну да! – произнес Портос, приободрившись. – И это несмотря на то, что он поддел на рога беднягу Мушкетона.
– Тогда это и вовсе удивительно. Вы бы только знали, святой отец, как он носится с этим толстым лентяем Мушкетоном.
– Ты несправедлива, дорогая, – осторожно заметил бедный Портос. – Мушкетон для меня не просто лакей, он – мой товарищ по оружию.
– Еще бы! Он напоминает ему о тех временах, когда мой супруг носил мушкетерский плащ, знался с сомнительными друзьями и вообще вел беспутную жизнь, – пояснила г-жа дю Валлон, к счастью, не догадываясь, что один из этих «сомнительных» друзей сидит перед ней.
– Господь велит нам любить ближних своих, – сухо заметил Арамис.
– Конечно, конечно же, святой отец, – спохватилась бывшая прокурорша. – Да только вот странное дело: чем эти ближние дальше, тем легче их любить. А как посмотришь на тех, которые рядом, – просто тошно иногда делается. Взять хотя бы здешних крестьян, ведь все жулики. Пригласила я двоих, с позволения сказать, мастеров, чтобы они мне сделали резной сундук. Ничего особенного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121