Во всяком случае, он полезнее парижского…
– А-а, понимаю!
– Что касается вашего предложения, то мне, конечно же, нужны двадцать пистолей, но боюсь, содержимое моего кошелька не способно перевесить и десятой части названной суммы…
Говоря это, Атос вынул кошелек и высыпал его содержимое на стол. По столу покатилось несколько монет.
– Это все? – недоверчиво проговорил Атос. – Еще меньше, чем я думал…
– Экая безделица! Пусть она вас не смущает, друг мой! – вскричал гигант. – Я и не принял бы пари на других условиях, ведь ваши шансы ничтожны.
– Портос, я принимаю пари. Я не принял бы его в других обстоятельствах, но боюсь, мне нечем заплатить хозяину за ужин.
– Дорогой Атос, но вы ведь не захотите обидеть меня, не позволив угостить вас сегодня, когда мы снова в Париже.
– И тем не менее, возможно, мы тут задержимся. Не могу же я все время кормиться за ваш счет.
– Атос, одно ваше слово – и я ссужу вам половину поместья дю Валлон. Ссужу только потому, что знаю – подарка вы не примете. И готов буду ждать сколько угодно, покуда ваши дела не поправятся!
– Дорогой Портос, я опасаюсь, что они не поправятся никогда. Да я особенно и не стремлюсь к этому. Что мне нужно? – Бутылку-другую бургундского. Но пари – дело святое, и, если мы застрянем тут надолго, ваши пистоли мне очень пригодятся.
– Вот и прекрасно! – воскликнул Портос. – Тогда давайте покончим с этим поросенком и отправимся наверх ночевать. А завтра выясним, кто выиграл пари!
– Погодите-ка, друг мой. К чему ждать до завтра, – неожиданно сказал Атос, указывая на человека, только что появившегося в общем зале. Этим человеком был Арамис, осматривавшийся по сторонам в поисках друзей.
– Эй, Арамис! Мы здесь! – громогласно окликнул его Портос.
Головы всех сидящих в зале одновременно повернулись на крик, но так как Портос вел себя мирно и, по всей видимости, не собирался никого убивать или калечить, мало-помалу все вернулись к прерванным занятиям, а Арамис подошел к товарищам, весело смеясь.
– Арамис! – серьезным тоном обратился к нему Атос. – Друг мой, вы знаете, что я меньше, чем кто-либо на свете, люблю совать нос в чужие дела. Но сейчас на карту поставлен мой ужин. И все последующие ужины, пока мы пробудем в Париже. Это серьезно, черт возьми!
– Что случилось, Атос, да говорите же скорее! – вскричал Арамис, озабоченный серьезным видом друга, Ему объяснили, в чем дело.
– А я уж было вообразил невесть что, – проговорил Арамис в своей неподражаемой манере. Однако было видно, что он хорошенько не знает, смеяться ли ему, или сердиться.
– Мы не спрашиваем вас ни о чем, – продолжал между тем Атос проникновенным тоном. – Скажите только, выиграл ли я у Портоса?
Арамис сел за стол и спросил себе бутылку вина и цыпленка. Потом нахмурился. Потом взглянул на Атоса и расхохотался.
– Портос, я вынужден извиниться перед вами за то, что невольно подвел вас, – сказал он. – Отдайте Атосу его пистоли, он выиграл. – После чего он залпом осушил бокал и добавил:
– Но сегодня все было против меня, какой-то злой рок… Так что не воображайте, пожалуйста, Атос, что я в конце концов не зашел в монастырь. Но и там место было уже занято…
– Что… этот господин Декарт все-таки приехал из Голландии? – спросил Портос.
– Нет, – отвечал Арамис, поедая цыпленка. – Зато из Англии приехал господин Гоббс.
Глава двадцать вторая
Друзья начинают действовать
На следующее утро Арамис переоделся и с озабоченным лицом проверил, легко ли спускаются курки пистолетов. Затем он зарядил их, засунул за пояс, добавив к ним испанский стилет, и, не говоря ни слова, ушел, низко надвинув на глаза свою широкополую неброскую шляпу.
– Господин монах снова пустился на поиски приключений! Очевидно, он опасается какого-нибудь ревнивого мужа, – хохотнул Портос.
– Вы опять ошибаетесь, Портос, – заметил Атос, лучше, чем его простодушный товарищ, понимавший характер Арамиса. – Вчера все равно было поздно предпринимать какие-либо шаги для освобождения д'Артаньяна, и поэтому наш монах позволил себе нанести визиты старым знакомым. Но теперь – время действовать. Поверьте, Арамис ушел по делу, связанному с нашей поездкой в Париж.
– Да, но он вооружился до зубов!
– А почему это вас удивляет? Насколько я понял, у кардинала есть основания испытывать особую неприязнь именно к нему. Арамис обвел его вокруг пальца в Type.
– Так же, как мы обвели его красное преосвященство вокруг пальца в истории с подвесками?! – воскликнул Портос, простодушно забывая, что история с подвесками закончилась для него в Шантильи, едва успев начаться.
– Примерно так, хотя мне неизвестны подробности, – улыбнулся Атос.
– Но почему же, черт возьми, я об атом не знаю вообще ничего?!
– Потому что это произошло после вашего отъезда из Парижа.
– Это верно. Но ведь Арамис мог бы рассказать мне эту историю по дороге.
– Очевидно, он счел ее нестоящей внимания.
– «Нестоящей внимания»? Хорошенькое дело – вы говорите «нестоящей внимания»! Что же в таком случае заслуживает внимания?!
– То обстоятельство, что д'Артаньян в Бастилии.
– Правда, – посетовал Портос, несколько успокаиваясь. – Разумеется. – Портос помолчал, но совсем недолго. – Получается, что Арамис отправился куда-то по нашему общему делу, и его прогулка настолько небезобидна, что он снарядился как на войну, а мы сидим тут и мирно беседуем.
Мы даже не знаем, куда он ушел.
– По-видимому, у Арамиса есть основания не посвящать нас в это.
Портос крутанул свои пышные усы и стукнул по столу, чтобы дать выход обуревавшим его чувствам. Великан не рассчитал своих сил. Ножки стола подкосились, и он рухнул на пол с громким стуком и скрежетом. Эти звуки вызвали поспешное появление хозяина «Сосновой шишки», сопровождаемого слугами и поварятами. Они решили, что знатные постояльцы подрались.
– У вас очень непрочная мебель, любезный хозяин, – сконфуженно произнес Портос, покуда Атос, пользуясь случаем, заказывал хозяину пару бутылок анжуйского. Уразумев, что никакой драки не предвидится, прислуга удалилась, причем поварята имели разочарованный вид.
– Что же мы будем делать? – спросил Портос немного погодя.
– Ждать, – отозвался Атос, привычным движением откупоривая первую бутылку…
* * *
Арамис между тем все не возвращался. Время тянулось невыносимо медленно, минуты казались часами. Атос и Портос оборачивались на каждый звук шагов по лестнице, ведущей на второй этаж, в одной из комнат которого они находились, но всякий раз шаги затихали в отдалении.
* * *
Что же делал самый таинственный из всей четверки? Он побывал в келье миноритского монастыря, а затем отправился к Люксембургскому дворцу, но не один, а в сопровождении монастырского служки, которому на вид было не больше шестнадцати лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
– А-а, понимаю!
– Что касается вашего предложения, то мне, конечно же, нужны двадцать пистолей, но боюсь, содержимое моего кошелька не способно перевесить и десятой части названной суммы…
Говоря это, Атос вынул кошелек и высыпал его содержимое на стол. По столу покатилось несколько монет.
– Это все? – недоверчиво проговорил Атос. – Еще меньше, чем я думал…
– Экая безделица! Пусть она вас не смущает, друг мой! – вскричал гигант. – Я и не принял бы пари на других условиях, ведь ваши шансы ничтожны.
– Портос, я принимаю пари. Я не принял бы его в других обстоятельствах, но боюсь, мне нечем заплатить хозяину за ужин.
– Дорогой Атос, но вы ведь не захотите обидеть меня, не позволив угостить вас сегодня, когда мы снова в Париже.
– И тем не менее, возможно, мы тут задержимся. Не могу же я все время кормиться за ваш счет.
– Атос, одно ваше слово – и я ссужу вам половину поместья дю Валлон. Ссужу только потому, что знаю – подарка вы не примете. И готов буду ждать сколько угодно, покуда ваши дела не поправятся!
– Дорогой Портос, я опасаюсь, что они не поправятся никогда. Да я особенно и не стремлюсь к этому. Что мне нужно? – Бутылку-другую бургундского. Но пари – дело святое, и, если мы застрянем тут надолго, ваши пистоли мне очень пригодятся.
– Вот и прекрасно! – воскликнул Портос. – Тогда давайте покончим с этим поросенком и отправимся наверх ночевать. А завтра выясним, кто выиграл пари!
– Погодите-ка, друг мой. К чему ждать до завтра, – неожиданно сказал Атос, указывая на человека, только что появившегося в общем зале. Этим человеком был Арамис, осматривавшийся по сторонам в поисках друзей.
– Эй, Арамис! Мы здесь! – громогласно окликнул его Портос.
Головы всех сидящих в зале одновременно повернулись на крик, но так как Портос вел себя мирно и, по всей видимости, не собирался никого убивать или калечить, мало-помалу все вернулись к прерванным занятиям, а Арамис подошел к товарищам, весело смеясь.
– Арамис! – серьезным тоном обратился к нему Атос. – Друг мой, вы знаете, что я меньше, чем кто-либо на свете, люблю совать нос в чужие дела. Но сейчас на карту поставлен мой ужин. И все последующие ужины, пока мы пробудем в Париже. Это серьезно, черт возьми!
– Что случилось, Атос, да говорите же скорее! – вскричал Арамис, озабоченный серьезным видом друга, Ему объяснили, в чем дело.
– А я уж было вообразил невесть что, – проговорил Арамис в своей неподражаемой манере. Однако было видно, что он хорошенько не знает, смеяться ли ему, или сердиться.
– Мы не спрашиваем вас ни о чем, – продолжал между тем Атос проникновенным тоном. – Скажите только, выиграл ли я у Портоса?
Арамис сел за стол и спросил себе бутылку вина и цыпленка. Потом нахмурился. Потом взглянул на Атоса и расхохотался.
– Портос, я вынужден извиниться перед вами за то, что невольно подвел вас, – сказал он. – Отдайте Атосу его пистоли, он выиграл. – После чего он залпом осушил бокал и добавил:
– Но сегодня все было против меня, какой-то злой рок… Так что не воображайте, пожалуйста, Атос, что я в конце концов не зашел в монастырь. Но и там место было уже занято…
– Что… этот господин Декарт все-таки приехал из Голландии? – спросил Портос.
– Нет, – отвечал Арамис, поедая цыпленка. – Зато из Англии приехал господин Гоббс.
Глава двадцать вторая
Друзья начинают действовать
На следующее утро Арамис переоделся и с озабоченным лицом проверил, легко ли спускаются курки пистолетов. Затем он зарядил их, засунул за пояс, добавив к ним испанский стилет, и, не говоря ни слова, ушел, низко надвинув на глаза свою широкополую неброскую шляпу.
– Господин монах снова пустился на поиски приключений! Очевидно, он опасается какого-нибудь ревнивого мужа, – хохотнул Портос.
– Вы опять ошибаетесь, Портос, – заметил Атос, лучше, чем его простодушный товарищ, понимавший характер Арамиса. – Вчера все равно было поздно предпринимать какие-либо шаги для освобождения д'Артаньяна, и поэтому наш монах позволил себе нанести визиты старым знакомым. Но теперь – время действовать. Поверьте, Арамис ушел по делу, связанному с нашей поездкой в Париж.
– Да, но он вооружился до зубов!
– А почему это вас удивляет? Насколько я понял, у кардинала есть основания испытывать особую неприязнь именно к нему. Арамис обвел его вокруг пальца в Type.
– Так же, как мы обвели его красное преосвященство вокруг пальца в истории с подвесками?! – воскликнул Портос, простодушно забывая, что история с подвесками закончилась для него в Шантильи, едва успев начаться.
– Примерно так, хотя мне неизвестны подробности, – улыбнулся Атос.
– Но почему же, черт возьми, я об атом не знаю вообще ничего?!
– Потому что это произошло после вашего отъезда из Парижа.
– Это верно. Но ведь Арамис мог бы рассказать мне эту историю по дороге.
– Очевидно, он счел ее нестоящей внимания.
– «Нестоящей внимания»? Хорошенькое дело – вы говорите «нестоящей внимания»! Что же в таком случае заслуживает внимания?!
– То обстоятельство, что д'Артаньян в Бастилии.
– Правда, – посетовал Портос, несколько успокаиваясь. – Разумеется. – Портос помолчал, но совсем недолго. – Получается, что Арамис отправился куда-то по нашему общему делу, и его прогулка настолько небезобидна, что он снарядился как на войну, а мы сидим тут и мирно беседуем.
Мы даже не знаем, куда он ушел.
– По-видимому, у Арамиса есть основания не посвящать нас в это.
Портос крутанул свои пышные усы и стукнул по столу, чтобы дать выход обуревавшим его чувствам. Великан не рассчитал своих сил. Ножки стола подкосились, и он рухнул на пол с громким стуком и скрежетом. Эти звуки вызвали поспешное появление хозяина «Сосновой шишки», сопровождаемого слугами и поварятами. Они решили, что знатные постояльцы подрались.
– У вас очень непрочная мебель, любезный хозяин, – сконфуженно произнес Портос, покуда Атос, пользуясь случаем, заказывал хозяину пару бутылок анжуйского. Уразумев, что никакой драки не предвидится, прислуга удалилась, причем поварята имели разочарованный вид.
– Что же мы будем делать? – спросил Портос немного погодя.
– Ждать, – отозвался Атос, привычным движением откупоривая первую бутылку…
* * *
Арамис между тем все не возвращался. Время тянулось невыносимо медленно, минуты казались часами. Атос и Портос оборачивались на каждый звук шагов по лестнице, ведущей на второй этаж, в одной из комнат которого они находились, но всякий раз шаги затихали в отдалении.
* * *
Что же делал самый таинственный из всей четверки? Он побывал в келье миноритского монастыря, а затем отправился к Люксембургскому дворцу, но не один, а в сопровождении монастырского служки, которому на вид было не больше шестнадцати лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121