– Неужели такое возможно в наши дни! – воскликнула Камилла. – Мушкетеры просто герои.
Маркиза улыбнулась горячности девушки. Затем добавила другим тоном:
– К несчастью, мушкетеры также понесли потери.
Один из них, по-видимому, лишился своего слуги. Беднягу подобрали в саду неподалеку, и сейчас он лежит без памяти, а вокруг него хлопочет столько женщин, сколько их уместилось в комнате. Хотите взглянуть на этого смельчака?
Любопытная, как всякая женщина, Камилла тотчас же согласилась.
Внизу, в комнатах первого этажа, собрались, очевидно, все женщины отеля Рамбулье. Во всяком случае, так показалось Камилле – такой стоял вокруг шелест, производимый пышными юбками. А на тончайших, сияющих белизной фрисландских простынях распростерся недвижный Планше, пострадавший в бою и, видимо, находящийся в бессознательном состоянии.
Камилла взглянула на него. В первый момент она испугалась, увидев ссадины и громадный синяк, украшавший левую скулу бедняги. Но, приглядевшись, девушка поняла, что раны, полученные самоотверженным малым, не столь серьезны, что они уже промыты, тщательно обработаны и перевязаны, а сам страдалец несомненно когда-то встречался на ее жизненном пути.
Впрочем, сказав, что она испугалась, мы несколько погрешили против истины – Камилла просто отвыкла от ран, изнежилась за время жизни в Париже. В Ла-Рошели же ей не раз приходилось иметь дело с ранеными; и если о герцогине де Роган говорили, что она своим примером ободряла защитников мятежного города в период тяжелых испытаний, выпавших на долю этой непокорной цитадели кальвинизма, призывая стойко сносить тяготы осады и питаясь кониной, то «комендантская дочка» Камилла де Бриссар даже появлялась на городских стенах и знала о том, что такое свист пуль не понаслышке.
Камилла подошла поближе. И узнала Планше.
– Боже милостивый! Да это же слуга господина д'Артаньяна! – воскликнула она, не в силах сдержать свои чувства.
– О, вы знаете не только самого господина д'Артаньяна, но даже и его слугу? – лукаво проговорила маркиза, неслышно приблизившись сзади.
– О да! Это точно он, я не могла ошибиться, – взволнованно продолжала Камилла. – Значит, и господин д'Артаньян был там прошлой ночью. Верно, один из двух мушкетеров – это он!
– Но ведь господин Дезэссар говорит, что д'Артаньян в Бастилии, припомните, Камилла!
– Но ведь это его слуга!
– Это так. И все же…
– Я должна расспросить его, – порывисто произнесла Камилла.
– Но разве вы не видите, что он без чувств!
– Я буду ухаживать за ним! Я буду сидеть возле него.
И когда он придет в себя, быть может, сообщит что-то новое.
Маркиза была тронута этим открытым проявлением чувств, но поведение Камиллы настолько не соответствовало нормам светского салона, где любые сильные переживания считались отступлением от правил «хорошего тона», что она тотчас поспешила насмешливо добавить:
– Фи, милочка, полно. Успокойтесь, вы сделались очень похожи на нимфу Калипсо, оставленную Одиссеем. Над вами будут смеяться слуги.
– Меня это нисколько не заботит! – живо откликнулась девушка. Она гордо выпрямилась, и в глазах ее сверкнули молнии. Камилла де Бриссар в эту минуту была очень хороша собой. И маркиза не могла этого не заметить. Маркиза поняла и оценила. Больше того, маркиза посочувствовала. Но на свой лад.
«Бедняжка, – решила маркиза. – Она, кажется, принимает слишком близко к сердцу все, что касается этого мушкетерского лейтенанта. Следует помочь ей излечиться от этого недуга». Вслух же она сказала:
– Успокойтесь, за ним будет неотступно наблюдать врач, который, кстати, уже осмотрел пострадавшего и рекомендовал пациенту полный покой. Поэтому самое лучшее, что мы сейчас можем сделать, это удалиться и побеседовать в зале наверху. Пусть с ним останется одна сиделка!
Последнее адресовалось не столько к Камилле, сколько ко всем остальным. Комната, где лежал злополучный Планше, быстро опустела, а одна из служанок села у изголовья страждущего, готовая прийти ему на помощь по первому зову.
Маркиза Рамбулье провела Камиллу в свое голубое царство, чтобы полюбоваться вновь обретенным видом из окон.
– Кто он – этот загадочный господин д'Артаньян? – спросила маркиза, устремив на Камиллу свой испытующий взор.
– Он… он – лейтенант королевских мушкетеров, – проговорила Камилла, покраснев против своего желания.
– Но раз он находится в Бастилии, он больше не офицер короля, не так ли?
– Разве господин Бассомпьер перестал быть маршалом Франции оттого, что кардинал отправил его в Бастилию? – запальчиво спросила Камилла.
– Бассомпьеру вовсе не обязательно оставаться маршалом, ему достаточно того, что он Бассомпьер, – слегка улыбнулась маркиза. – Мушкетер д'Артаньян – совсем другое дело. Без офицерского мундира бедный гасконец – ничто.
– Нет! Это не так, маркиза, – решительно заявила девушка. – Д'Артаньян – исключительный человек. И мне случалось в этом убедиться.
Но бедняжка имела дело со слишком искушенной противницей. Маркиза увидела, что Камилла готова броситься в бой с открытым забралом, и решила сменить тактику.
– Расскажите же мне о нем, – попросила она. – Если это не секрет, разумеется, – добавила маркиза, улыбнувшись.
Камилле не слишком хотелось рассказывать о своей встрече с гасконцем, но она не желала уступать и с невозмутимым видом подняла перчатку. Ей никак не улыбалась перспектива выглядеть в глазах маркизы любовницей д'Артаньяна, что несомненно бы произошло, начни она скрытничать.
«Это было бы досадно, – подумала она, – потому что никак не соответствовало бы действительности». И Камилла рассказала маркизе о своем знакомстве с мушкетером в Ла-Рошели, опустив те подробности, которые ей не захотелось сообщать. Свой смелый поступок, когда она, явившись поздним вечером в тюрьму к д'Артаньяну, помогла ему бежать, поменявшись с ним плащами, она объяснила естественным состраданием к молодому отважному человеку, который был бы повешен в расцвете лет.
– О, какая романтичная история! – всплеснула руками маркиза. – Этот господин д'Артаньян, должно быть, имеет дар привораживать женские сердца! С ним постоянно случаются совершенно необычные происшествия подобного рода!
– А разве с господином д'Артаньяном такое случалось и раньше? – спросила Камилла, почувствовав укол ревности.
– Право, не знаю в точности, – нарочито небрежно произнесла маркиза, украдкой наблюдая за Камиллой. – Я незнакома с этим гасконским храбрецом. Но говорили, что он потерял свою возлюбленную. Кажется, она погибла от яда. С тех пор он избегает женщин, и это придает ему еще больше очарования в глазах парижских дам. Впрочем, нет! Я припоминаю что-то насчет одной белокурой англичанки, которую звали «миледи»…
– Миледи!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121