И все-таки солдаты считали, что есть какой-то выход из тупика, чтобы оправдаться, доказать, что экспедиция не потеряла смысла. И поэтому под спудом всей горечи и усталости солдаты отчаянно хотели атаковать вновь и вновь при условии, что им предоставят даже чуть мерцающий шанс на успех. Точно так же солдаты пустыни в 1942 году нуждались в сражении при Аламейне.
В то же время в течение этих жарких месяцев турки были в ненамного лучшем положении, чем союзники. Официальные данные о потерях, опубликованные после кампании, говорят о том, что по болезни было эвакуировано 85 000 человек, из них умерло 21 000. Турецкие солдаты, если мерить западными стандартами, были в бедственном положении. Как заявлял Лиман фон Сандерс, их форма была настолько изношена, что джутовые мешки, в которых доставлялся песок в траншеи, постоянно исчезали. Солдаты использовали их для латания брюк. Нет сомнения, турецкие крестьяне способны легче переносить жару и грязь, чем европейцы, а их простой овощной рацион — рис, хлеб и растительное масло — для них был лучше, чем мясные консервы. Но им не делали прививок против тифа и других болезней, как солдатам союзников, а их окопы и туалеты были в гигиенически менее чистом состоянии. В июле турецкие генералы сочли необходимым отправлять в отпуск в свои деревни все возрастающее число солдат, и часто случалось, что, как только солдат покидал фронт, он находил способы не возвращаться.
А тем временем операции британских подводных лодок привели к нехватке боеприпасов, которая была почти такой же острой, как и у союзников. «К счастью для нас, — писал Лиман, — британские атаки длились не более одного дня и прерывались на несколько дней. Иначе было бы невозможно восполнить наши запасы снарядов». Также он рассуждает о «зависти и отсутствии сотрудничества среди турецких генералов» и некоторых изменениях в высшем командовании, которые пришлось тогда произвести из-за тяжелых потерь.
Обо всем этом в штабе Гамильтона могли только догадываться. Однако от пленных, из данных авиаразведки и донесений агентов в Константинополе было известно, что на полуостров в больших количествах прибывают подкрепления, хотя невозможно было сказать, для атаки ли или для восполнения больших потерь. Кончился июль, и воцарилось ненадежное спокойствие, пока обе стороны мучились под тем же нудным солнцем, от тех же полчищ мух и от заразной пыли, от того же муравьиного существования под землей. Союзники ожидали, когда турки ринутся с гор, а турки ожидали, когда союзники начнут пробиваться вверх на встречу с ними. Все это было и очень старо, и очень ново: возрождение бесконечной осады в XX веке. В месте нахождения Трои посреди раскопок Шлимана турки прорыли окопы и установили пулеметное гнездо.
Глава 12
Солдаты в Галлиполи ошибались, считая, что их кампания заброшена и забыта в Лондоне. Как только было сформировано новое правительство, Черчилль разослал доклад кабинету министров, в котором утверждал, что в то время, пока у союзников нет ни войск, ни боеприпасов для нанесения решающего удара во Франции, сравнительно малая прибавка к группе Гамильтона могла бы оказаться очень существенной в Галлиполи. «Представляется весьма срочным, — писал он, — попробовать добиться перелома и завершить кампанию приемлемым образом в кратчайшие сроки». Если бы армии удалось продвинуться в глубь полуострова на три-четыре мили, флот смог бы войти в Мраморное море, и были бы достигнуты все прежние цели: падение Османской империи, поддержка России, лояльность Балкан. На каких других военных театрах можно искать подобную победу в следующие три месяца?
Самому Китченеру понадобилось время, чтобы разобраться в этом подходе, и в июне он «созрел». Хорошо продвигались набор и подготовка его новой армии в Англии, но она еще не была готова для возобновления наступления во Франции. «Такая атака, — писал он, — без адекватного оснащения орудиями и бризантными снарядами приведет только к тяжелым потерям и взятию еще одного поля турнепса».
На новый подход указывало и то, что, как только был сформирован новый кабинет, Военный совет был реформирован и назван комитетом по Дарданеллам. Он собрался 7 июня, и между Китченером и Черчиллем не имелось трудностей в том, чтобы убедить членов комитета одобрить отправку еще трех дивизий в Галлиполи. К концу месяца добавились еще две дивизии, а для их транспортировки в Средиземное море были арендованы три самых больших трансокеанских лайнера: «Олимпик», «Мавритания» и «Аквитания». В начале июля Гамильтону сообщили, что он вот-вот получит боеприпасы, которые он так настойчиво требовал, а несколькими неделями спустя военное министерство написало: «Мы хотели бы услышать от вас после тщательного анализа, что мы могли бы прислать вам из личного состава, орудий и боеприпасов, поскольку мы страстно желаем дать вам все, что вы могли бы запросить и использовать».
Это было чуть ли не сменой благосклонности. На данный момент у Гамильтона либо в Галлиполи, либо на пути туда имелось тринадцать дивизий или примерно 120 000 боевых штыков. Тут уже не было отвлекающего, дешевого предприятия: это был фронт, на который возлагались основные британские надежды, и из Франции забирали людей и снаряды для нужд Галлиполи.
Адмиралтейство, в свою очередь, внесло большой вклад. На замену линкорам прибыли мониторы: необычные, плоскодонные корабли водоизмещением 6000 тонн, вооруженные 14-дюймовыми пушками американского производства. Их наиболее оригинальной особенностью были пластыри по бортам, призванные отражать взрывы торпед (моряки вскоре обнаружили, что эти пластыри отлично играют роль площадок для купания). Почти столь же важными были «битлы»: десантные баржи, сконструированные Фишером и ставшие предшественницами небольших кораблей, использовавшихся в Нормандии и на других плацдармах Второй мировой войны. Они могли перевезти пятьсот солдат или сорок лошадей и были оснащены бронированными пластинами, достаточно прочными, чтобы устоять под шрапнелью и пулеметным огнем. Их название связано с тем, что они были окрашены в черный цвет, а длинные десантные аппарели, выдвигавшиеся из носа, имели вид усиков.
На помощь в корректировке артиллерийского огня были присланы еще два воздушных шара, «Гектор» и «Каннинг», и, помимо этого, увеличилось количество тральщиков, вспомогательных госпитальных судов и другого оборудования. Этот флот был менее впечатляющ, нежели тот, что был первоначально послан в Дарданеллы весной, но он был многочисленнее и значительно лучше соответствовал требованиям десантных операций на узком морском пространстве.
Похожие изменения произошли и в авиации с прибытием новых кораблей-авиаматок и летчиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
В то же время в течение этих жарких месяцев турки были в ненамного лучшем положении, чем союзники. Официальные данные о потерях, опубликованные после кампании, говорят о том, что по болезни было эвакуировано 85 000 человек, из них умерло 21 000. Турецкие солдаты, если мерить западными стандартами, были в бедственном положении. Как заявлял Лиман фон Сандерс, их форма была настолько изношена, что джутовые мешки, в которых доставлялся песок в траншеи, постоянно исчезали. Солдаты использовали их для латания брюк. Нет сомнения, турецкие крестьяне способны легче переносить жару и грязь, чем европейцы, а их простой овощной рацион — рис, хлеб и растительное масло — для них был лучше, чем мясные консервы. Но им не делали прививок против тифа и других болезней, как солдатам союзников, а их окопы и туалеты были в гигиенически менее чистом состоянии. В июле турецкие генералы сочли необходимым отправлять в отпуск в свои деревни все возрастающее число солдат, и часто случалось, что, как только солдат покидал фронт, он находил способы не возвращаться.
А тем временем операции британских подводных лодок привели к нехватке боеприпасов, которая была почти такой же острой, как и у союзников. «К счастью для нас, — писал Лиман, — британские атаки длились не более одного дня и прерывались на несколько дней. Иначе было бы невозможно восполнить наши запасы снарядов». Также он рассуждает о «зависти и отсутствии сотрудничества среди турецких генералов» и некоторых изменениях в высшем командовании, которые пришлось тогда произвести из-за тяжелых потерь.
Обо всем этом в штабе Гамильтона могли только догадываться. Однако от пленных, из данных авиаразведки и донесений агентов в Константинополе было известно, что на полуостров в больших количествах прибывают подкрепления, хотя невозможно было сказать, для атаки ли или для восполнения больших потерь. Кончился июль, и воцарилось ненадежное спокойствие, пока обе стороны мучились под тем же нудным солнцем, от тех же полчищ мух и от заразной пыли, от того же муравьиного существования под землей. Союзники ожидали, когда турки ринутся с гор, а турки ожидали, когда союзники начнут пробиваться вверх на встречу с ними. Все это было и очень старо, и очень ново: возрождение бесконечной осады в XX веке. В месте нахождения Трои посреди раскопок Шлимана турки прорыли окопы и установили пулеметное гнездо.
Глава 12
Солдаты в Галлиполи ошибались, считая, что их кампания заброшена и забыта в Лондоне. Как только было сформировано новое правительство, Черчилль разослал доклад кабинету министров, в котором утверждал, что в то время, пока у союзников нет ни войск, ни боеприпасов для нанесения решающего удара во Франции, сравнительно малая прибавка к группе Гамильтона могла бы оказаться очень существенной в Галлиполи. «Представляется весьма срочным, — писал он, — попробовать добиться перелома и завершить кампанию приемлемым образом в кратчайшие сроки». Если бы армии удалось продвинуться в глубь полуострова на три-четыре мили, флот смог бы войти в Мраморное море, и были бы достигнуты все прежние цели: падение Османской империи, поддержка России, лояльность Балкан. На каких других военных театрах можно искать подобную победу в следующие три месяца?
Самому Китченеру понадобилось время, чтобы разобраться в этом подходе, и в июне он «созрел». Хорошо продвигались набор и подготовка его новой армии в Англии, но она еще не была готова для возобновления наступления во Франции. «Такая атака, — писал он, — без адекватного оснащения орудиями и бризантными снарядами приведет только к тяжелым потерям и взятию еще одного поля турнепса».
На новый подход указывало и то, что, как только был сформирован новый кабинет, Военный совет был реформирован и назван комитетом по Дарданеллам. Он собрался 7 июня, и между Китченером и Черчиллем не имелось трудностей в том, чтобы убедить членов комитета одобрить отправку еще трех дивизий в Галлиполи. К концу месяца добавились еще две дивизии, а для их транспортировки в Средиземное море были арендованы три самых больших трансокеанских лайнера: «Олимпик», «Мавритания» и «Аквитания». В начале июля Гамильтону сообщили, что он вот-вот получит боеприпасы, которые он так настойчиво требовал, а несколькими неделями спустя военное министерство написало: «Мы хотели бы услышать от вас после тщательного анализа, что мы могли бы прислать вам из личного состава, орудий и боеприпасов, поскольку мы страстно желаем дать вам все, что вы могли бы запросить и использовать».
Это было чуть ли не сменой благосклонности. На данный момент у Гамильтона либо в Галлиполи, либо на пути туда имелось тринадцать дивизий или примерно 120 000 боевых штыков. Тут уже не было отвлекающего, дешевого предприятия: это был фронт, на который возлагались основные британские надежды, и из Франции забирали людей и снаряды для нужд Галлиполи.
Адмиралтейство, в свою очередь, внесло большой вклад. На замену линкорам прибыли мониторы: необычные, плоскодонные корабли водоизмещением 6000 тонн, вооруженные 14-дюймовыми пушками американского производства. Их наиболее оригинальной особенностью были пластыри по бортам, призванные отражать взрывы торпед (моряки вскоре обнаружили, что эти пластыри отлично играют роль площадок для купания). Почти столь же важными были «битлы»: десантные баржи, сконструированные Фишером и ставшие предшественницами небольших кораблей, использовавшихся в Нормандии и на других плацдармах Второй мировой войны. Они могли перевезти пятьсот солдат или сорок лошадей и были оснащены бронированными пластинами, достаточно прочными, чтобы устоять под шрапнелью и пулеметным огнем. Их название связано с тем, что они были окрашены в черный цвет, а длинные десантные аппарели, выдвигавшиеся из носа, имели вид усиков.
На помощь в корректировке артиллерийского огня были присланы еще два воздушных шара, «Гектор» и «Каннинг», и, помимо этого, увеличилось количество тральщиков, вспомогательных госпитальных судов и другого оборудования. Этот флот был менее впечатляющ, нежели тот, что был первоначально послан в Дарданеллы весной, но он был многочисленнее и значительно лучше соответствовал требованиям десантных операций на узком морском пространстве.
Похожие изменения произошли и в авиации с прибытием новых кораблей-авиаматок и летчиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108