Тем временем автобус замедлил ход, — они приближались к железнодорожной станции. Мужчина встал и улыбнулся девушке.
— Увидимся завтра и еще поговорим.
— О'кей, — согласилась она.
Джери-Ли следила за его высокой фигурой в развевающемся на ветру плаще до тех пор, пока он не скрылся в зале ожидания нью-йоркского экспресса, прибывающего в 8.07.
Берни Мэрфи, парень, с которым она в тот год дружила, ждал ее перед школой.
— Ты знаешь, с кем я познакомилась сегодня в автобусе? — спросила она его возбужденно, не успев даже поздороваться. — С Уолтером Торнтоном!
Представляешь? Я сидела рядом с ним целых три месяца и даже не знала, кто рядом со мной!
— А кто он, этот Уолтер Торнтон? — спросил Берни.
— А кто такой Микки Маус? — фыркнула она с презрением.
Когда Джери-Ли было десять лет, произошли два события, изменившие ее жизнь. Во-первых, ее мать вышла замуж во второй раз. И во-вторых, Джери-Ли написала рассказ, который впоследствии поставила как пьесу на школьном выпускном вечере.
Назвала она пьесу «Кровавая волшебная сказка». И она действительно была кровавой: когда упал занавес, все персонажи уже были трупами.
Поскольку она совмещала в едином лице автора, режиссера и продюсера, Джери-Ли взяла себе единственную роль, в которой было две ипостаси: поварихи, казненной по приказу злого короля, и ведьмы, в которую превратилась повариха, восстав из могилы. Ведьма вернулась на землю, чтобы отомстить королю.
Джери-Ли наслаждалась ощущением власти. В те, увы, быстро пролетевшие дни она была самой значительной персоной среди учащихся пятого выпускного класса. Тогда впервые она почувствовала, какое влияние может оказывать на людей, и инстинктивно поняла, что именно написанные ею слова стали источником этой кружащей голову власти и могущества.
После спектакля, прижимая к груди награду за литературное творчество, с лицом, все еще со следами черного, как зола, грима ведьмы из спектакля, она прибежала к матери и объявила о своем решении:
— Я собираюсь стать писателем, ма1 Ее мать, сидевшая рядом с мистером Рэндолом из Фермерского банка, неопределенно улыбнулась. Она едва видела спектакль — слишком была занята тем, что обдумывала предложение, которое сделал ей предыдущим вечером Джон Рэндол.
— Чудесно, милая, — сказала она. — Но ты ведь собиралась стать актрисой, насколько я помню.
— Собиралась, — подтвердила Джери-Ли. — Но я передумала.
— Насколько я могу судить, ты выглядела очень красиво на сцене. Но это мнение матери. А как вы считаете, Джон?
— Она была самой красивой девочкой на сцене, — искренне присоединился к мнению матери Джон.
Джери-Ли вытаращила на них глаза. Господи, да они ослепли, что ли? В том-то и заключалась ее главная задача как актрисы, чтобы выглядеть как самая отвратительная ведьма!
— Значит мой грим никуда не годился, — заявила она.
Мать улыбнулась снисходительно.
— Не волнуйся, девочка, мы с Джоном считаем, что ты была очаровательна.
После торжества они пошли ужинать в ресторан «Порт-клерский кабачок».
Там подавали при свечах, их стол стоял на террасе с видом на пролив.
— Мы должны сказать тебе нечто очень важное, девочка! — объявила мать после десерта.
Но Джери-Ли была занята тем, что наблюдала за подвыпившей парочкой за столиком напротив — они откровенно тискались.
— Джери-Ли! — прикрикнула на нее мать, заметив, куда направлены взгляды девочки. Джери-Ли перевела взгляд на мать.
— Я сказала, что мы должны сообщить тебе нечто очень важное!
— Да, мама, — и Джери-Ли сразу же стала послушным ребенком.
Мать заговорила смущенно:
— Видишь ли... С тех пор, как умер твой отец... словом, ты понимаешь, как трудно мне одной заботиться и о тебе, и о твоем брате, и ходить на работу в банк каждый день...
Джери-Ли сидела молча. Она начала понимать, о чем пойдет речь, но еще не знала, как она ко всему этому отнесется.
Мать поглядела на Джона Рэндола в поисках поддержки. Он благодушно кивнул. Тогда мать нашла его руку под столом и ухватилась за нее.
— Мы... Я подумала, что было бы лучше, если бы и ты, и твой братик опять бы имели отца, — и она добавила торопливо:
— Бобби скоро исполнится шесть лет, и ему нужен отец, чтобы узнать многие важные для мальчика веши... Ты же знаешь — игры в мяч, рыбалка и все такое прочее в этом роде...
Джери-Ли внимательно посмотрела в глаза матери, потом перевела взгляд на мистера Рэндола.
— Ты хочешь сказать, что решила выйти за него замуж?
В ее голосе отчетливо прозвучала нотка удивления, даже недоверия: ее отец был так непохож на мистера Рэндола. Он всегда смеялся и всегда в нем бурлили какие-то проказы, шутки, затеи. А мистер Рэндол практически не улыбался.
Мать умолкла.
Заговорил мистер Рэндол.
Мягко, вкрадчиво, доверительно, словно он разговаривал с клиентом в банке, пытающимся выяснить, откуда возникла неточность в его месячном банковском отчете.
— Я буду очень хорошим отцом для вас обоих. Ты очень милая девочка, и твой брат мне нравится.
— А я вам не нравлюсь так, как он? — спросила Джери-Ля с детской безошибочной логикой.
— Конечно же нравишься, — сказал он быстро. — Я думаю, что дал это понять достаточно ясно.
— Но вы этого не сказали.
— Джери-Ли! — в голосе матери опять появились нотки возмущения. — Ты не имеешь никакого права разговаривать так с мистером Рэндолом.
— Все в порядке, Вероника, — сказал он тем же мягким, вкрадчивым голосом. — Ты мне нравишься, Джери-Ли. И я был бы горд, если бы ты согласилась, чтобы я стал твоим отцом.
Джери-Ли смотрела ему прямо в глаза. Впервые она заметила, что в самой глубине их теплится настоящая доброта и внимание к людям. И вей в ней мгновенно ответило на это. Но сама она ничего не смогла произнести в ответ.
— Я знаю, что никогда не сумею занять место твоего настоящего отца, но я люблю твою мать и буду очень заботливым отцом и тебе и Бобби, — сказал он со всей искренностью, на которую был способен.
— А вы разрешите мне держать цветы на венчании? — спросила неожиданно Джери-Ли и улыбнулась от предвкушения этой радостной процедуры.
Джон Рэндол с облегчением рассмеялся. — Ты можешь делать все, что захочешь! — сказав он и положил руку на руку матери. — Кроме одного — быть невестой.
Через год они обвенчались. Джон Рэндол оформил отцовство по всем законам, и ее имя стало теперь Джери-Ли Рэндол.
Когда она впервые подписалась этим новым именем, она испытала странную легкую грусть. Теперь уже практически ничего не осталось из того, что напоминало бы ей об отце и связывало с ним. Бобби, который никогда его толком не знал, уже все забыл. Возможно, что и она со временем забудет, подумала Джери-Ли.
Глава 3
Джон Рэндол оторвал взгляд от «Нью-Йорк Тайме» и оглядел поверх газеты вошедшую в комнату к завтраку дочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125