— Ты закуришь?
— Ты сердишься на меня.
— Нет.
— Тогда в чем же дело?
— Все как-то не так. Понимаешь, все идет совсем не так, как я полагала должно было бы идти.
— Тебе не следовало ехать на студию. Вчера все было чудесно!
Так. Наконец. Эта незатейливая мыслишка могла бы быть высказана с таким же успехом в данной ситуации Уолтером. Но я промолчала.
— Да и я бы имел время, чтобы привыкнуть к некоторым особенностям твоего характера и поведения, научиться принимать их. И тогда для меня все это не оказалось бы столь неожиданным.
— Я не считаю, что сделала что-то не так, как следует.
— В конце концов, ты — мой гость. Я привез тебя сюда.
До меня начало доходить: да, в его словах был известный смысл.
Ненормальный, идиотский, но смысл. Если на все смотреть с точки зрения права собственника. Я принадлежала ему по той причине, что он оплатил билет на самолет.
Он оказался еще более похожим на Уолтера, чем я подумала было в начале разговора.
— Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Да.
— Вот и хорошо, — сказал он с нескрываемым удовольствием и встал с моей постели. — А теперь давай забудем все это и ляжем в кроватку.
— Я уже лежу в постели.
В его голосе появилась неприятная, резкая нота:
— Я не терплю, когда меня употребляют.
— Я выпишу тебе чек за самолет утром, перед тем как уйтл, — сказала я и подумала, что меня употребили куда основательнее, чем его.
— Не утруждай себя! — сказал он с издевкой. — Я плачу проститутке больше за одну ночь.
Он вышел, хлопнув дверью.
На мгновение мне захотелось заплакать, но я была слишком зла. чтобы дать волю слезам. Какая низость! Просто нечестность! И почему все должно было завершиться таким отвратительным образом?
Утром я не поехала ни в какой «Юниверсал». Вместо этого я улетела экспресс-рейсом в Нью-Йорк.
Глава 13
Гарри увидел меня через стеклянную перегородку своего кабинета и поднялся на ноги. Покачал восхищенно головой.
— Ты добилась. Ты своего добилась! Его ирония мне не понравилась.
— Я еще раз все обдумала, — тем не менее, попыталась я объяснить ему. — Мне не нужна эта работа, что бы там они ни говорили.
— Ты понимаешь, что ты сама себя утрахала к чертям! За каких-нибудь два дня ты умудрилась добиться того, на что другим людям требуется вся жизнь! — в его голосе прозвучало скрытое восхищение и удивление. — Нет, ты и в самом деле утрахала себя в пух.
— Все, что я сделала, — сказала я, — это — отказалась от предложенной мне работы. Больше того, я даже позвонила на студию и попросила передать, что не приеду.
— Господи, Боже мой! — не унимался он. — «Юниверсал» — сам «Юниверсал»! — снизошел до того, чтобы шепнуть всем студиям, что с тобой невозможно иметь дело. Мне звонит Тони Стайлз в ярости и кричит, что ты погубила его фильм.
— Тони Стайлз? — удивилась я. — Да я и видела-то его всего один раз!
— Он кричал, что ты засрала мозги его брату и, что ему теперь приходится прерывать на несколько дней съемки, чтобы Джон мог отлежаться в постели. Он заявил, что собирается вырезать из фильма все куски с твоим участием, даже если ему придется переснимать Необходимые сцены с другой актрисой. Ты можешь мне объяснить, что там у вас произошло?
— Мы всего-навсего не сошлись во взглядах — и все. Я уехала.
— Господи! — почти простонал он и протянул мне какие-то бумаги. — Я получил это как раз перед твоим приходом. Джордж хочет меня видеть в связи с твоими делами.
— Если Джордж хочет переговорить со мной, ему достаточно сообщить мне об этом.
— Ты ничего не понимаешь! Джордж — не твой агент. Ты не входишь в число тех, за кого он лично несет ответственность. Ты — со мной. Поэтому все, что он хочет сказать тебе или хочет добиться от тебя, он передает через меня!
— И что все это означает?
— Только то, что Джордж не хочет поднимать волну, — сказал он устало. — Джордж хочет оставаться «мистером Симпатягой-парнем» для всех — и для «Юни-версал», и для Стайлзов, и для твоего бывшего, и даже для самого Господа Бога.
— И что?
— А то, что мы попали в переплет. Скорее всего, до Джорджа дошли разговоры, и он не хочет, чтобы кто-нибудь из больших студий выразил недовольство его агентством.
— Другими словами, он собирается расстаться со мной?
— Не знаю, — признался Гарри. — Но если у тебя есть какие-нибудь друзья, чей голос имеет для него вес, самое время обратиться к ним.
— Но у меня контракт.
— Прочти внимательно — здесь все написано черным по белому. Они могут расторгнуть его в любой момент.
Я умолкла. Возникло ощущение подавленности.
— Как насчет твоего бывшего? Он замолвит за тебя словечко?
— Я не хочу обращаться к нему, — сказала я. — Мне потребовалось слишком много времени, чтобы выбраться из-под его прессинга.
— Есть еще кто-нибудь? Я подумала. Список оказался небольшим. — — Может быть. Гай? Режиссер... Он задумчиво покачал головой.
— Джордж терпеть его не может: Гай заключил контракт с другим агентством после того, как Джордж надорвал себе задницу, пытаясь заманить его к нам.
— Тогда никого...
Он медленно пошел к двери.
— И тем не менее, я попытаюсь как-то вывернуться из всей этой каши.
— Мне тебя подождать?
— Ну, ты даешь! Глупее ты ничего не могла спро-сить? — он взпянул на меня ошалело. — Конечно, можешь подождать и получить новости горяченькими, прямо с чертовой сковородки!
Он вернулся примерно через полчаса. К этому времени я прикончила свои сигареты и взялась за его.
Гарри прикрыл плотно дверь и плюхнулся в свое кресло.
— Господи! — выдохнул он. Видимо, это было его любимым присловьем.
— Ладно, — сказала я, — давай выпаливай!
— Они аннулируют твой актерский контракт, но сохраняют контракт на писательский труд, хотя я и пытался добиться, чтобы они расторгли и его.
— Я думала, ты мой друг! — сказала я возмущенно. — Подкуска хлеба лучше, чем ничего.
— Тебе еще учиться и учиться... Если бы они расторгли твой писательский контракт, ты бы смогла найти себе другое агентство. У тебя написана пьеса, и это может принести некоторый доход новому агенту. А так — мы оставляем за собой возможный процент от твоих драматургических доходов и лишаем тебя возможности бороться.
Я вытаращила на него глаза.
— Но это же несправедливо!
— А я разве сказал, что справедливо?
— Я поднимусь и поговорю с ним!
— Не поможет. Кроме того, тебе никогда не обойти его секретаршу.
Джордж довел умение увиливать от нежелательных встреч до высокого искусства.
— Так что же я могу сделать?
— Только одно, что приходит мне в голову. Но уверен, тебе это не понравится.
— Что?
— Выпить чашу унижения, — сказал он. — Позвонить Чэду Тейлору в «Юниверсал». Сказать ему, что приближались твои месячные. Или еще какую-нибудь женскую чмурь. И что ты все обдумала и пришла к выводу, что согласна сниматься у них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125