Все-таки ей удалось справиться со своим голосом:
— В любом случае, спасибо тебе. Он вышел из-за письменного стола, взял рукопись, вручил ей и опять поцеловал в щеку.
— Не пропадай и не веди себя, как незнакомая, — сказал он. — Сообщай о себе. Звони.
— Обязательно.
— Позвони мне на следующей неделе, позавтракаем вместе.
— Да, — она быстро проскочила через комнату секретаря, едва сдерживая слезы.
Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел ее в таком состоянии. И весь путь вниз на лифте она боролась со слезами, которые буквально душили ее.
На улице она заметила урну на углу здания и в приступе ярости и жалости к самой себе бросила рукопись в урну.
Джери-Ли прошла больше квартала, прежде чем одумалась и бегом вернулась к злополучной урне, чтобы взять рукопись. Она извлекла ее с самого дна.
Может быть, она подсознательно ощущала, что от рукописи следовало бы избавиться уже тогда, когда она все еще работала над ней? Но ни тогда, ни сейчас она не смогла бы этого сделать и остановиться — слишком много в нее было вложено. Ей просто необходимо было выплеснуться. Она должна была это сделать.
Теперь, когда все в прошлом, надо начинать все сначала. Но где? И как? Нужно было привести в порядок слишком много дел, таких, как квартплата, например, или счета. Другими словами, необходимо достать хоть какие-то деньги, чтобы продержаться до того момента, когда она найдет себе работу. Тогда, возможно, все встанет на свои места.
Хелло! — ответил на том конце провода голос матери.
— Мама, мне нужна твоя помощь, — не было никакого смысла тратить время на вступительные слова. Она знала, что как только мать услышит ее голос, она поймет, в чем истинная причина звонка.
— Что стряслось на этот раз?
— Мне нужно две сотни долларов, — она постаралась сдержаться и говорить спокойно, — чтобы оплатить счета за этот месяц. Я вышлю деньги, как только получу работу.
— Почему бы тебе не попросить у твоего друга? Уверена, что он мог бы тебе помочь.
— Его нет, мама, — ответила она, продолжая следить за своим голосом, — Мы разошлись почти месяц назад. Некоторое время ее мать молчала.
— Давно пора тебе взяться за ум, — сказала она наконец.
Джери-Ли не ответила.
— А как обстоит дело с пьесой? — спросила мать. — Ты закончила ее?
— Да, ответила Джери-Ли. — Но она никуда ие годится. Я относила Фэннону — он не станет ею заниматься.
— Есть и другие продюсеры.
— Она не годится, мама, — сказала она терпеливо. — Я перечитала ее.
Фэннон прав.
— Я тебя не понимаю. Неужели ты не могла разглядеть это тогда, когда писала?
— Не могла, — ответила Джери-Ли.
— Я не знаю, — сказала мать, и слова ее звучали обескураживающе, — почему ты не можешь жить, как другие девушки? Почему бы тебе не найти работу, выйти замуж, завести семью?
— Прости, мать. Я хотела бы суметь стать такой, как все, Я знаю, что это было бы гораздо проще, для всех нас. Но я не могу.
— Я могу одолжить тебе только сто долларов, — сказала, наконец, мать. — Ситуация на рынке ухудшилась, и прибыль заметно снизилась.
— Но этого мне никак не хватит. Только за квартиру я должна сто семьдесят пять долларов.
Это все, что я могу выкроить для тебя в этом месяце. Если ситуация немного улучшится, я смогу еще что-то прислать в следующем месяце.
— Одолжи хотя бы на квартиру. Они вручили мне сегодня уведомление о выселении, — Джери-Ли рассердилась на себя за то, что стала упрашивать, но при этом она понимала, что у нее нет иного выбора.
— Ты можешь вернуться домой и жить здесь.
— И что я буду делать? Там нет для меня работы.
— Ты не работаешь и сейчас. Джери-Ли потеряла всякое терпение.
— Мать! Или ты дашь мне деньги или нет. Совершенно бессмысленно топтаться на одном месте и пережевывать очевидное.
— Я пошлю тебе чек на сто долларов по почте, — сказала мать холодно.
— Не утруждай себя! — выдавила Джери-Ли и бросила трубку.
Каждый раз, когда они разговаривали, дело кончалось именно так.
Создавалось такое впечатление, что никакие отношения между ними невозможны.
Она вернулась на кушетку и продолжала просматривать объявления в газетах. Ничего. Деловая активность застыла на нуле, а несколько намечающихся постановок были полностью «схвачены» различными агентствами.
На последней странице «Новостей» ее привлекло объявление клуба «При свете торшера».
Она вспомнила, что в последнее время почти регулярно видит их объявления. Вероятно, девушки долго не задерживаются, и состав меняется непрерывно. Под влиянием порыва она сняла трубку и позвонила в клуб.
— Клуб «При свете торшера», — ответил женский голос.
— Будьте добры, мистера Да Коста.
— Кто спрашивает?
— Джери-Ли Рэндол.
— Подождите минутку, пожалуйста, — в голосе женщины она не услышала ни малейшего признака того, что та ее узнала.
Раздался щелчок переключения и он снял трубку.
— Хелло, — приветствие прозвучало настороженно.
— Винсент, говорит Джери-Ли.
— Как ты поживаешь, детка?
— О'кей, — ответила она. — А ты?
— Никогда не было лучше. Чему обязан звонком?
— Мне нужна работа. Он немного помолчал.
— Ты все еще живешь с тем черномазым? Вопрос удивил ее — она не подозревала, что он все о ней знает.
— Нет.
— Давно пора было тебе одуматься, — сказал он. — Парень вроде него ничего хорошего дать тебе не может, кроме дурной славы.
Она промолчала.
— А как обстоит дело с пьесой, над которой ты сидела?
— Неудача. Я бросила ее в мусоропровод.
— Плохо, — сказал он, но в голосе его она не уловила искреннего сочувствия. — А какую работу ты бы хотела получить?
— Любую, — сказала она. — Я без гроша.
— Твоя старая должность уже занята. Мы взяли мужчину.
— Я сказала любую, — ответила она. — Я знаю все, что у тебя делается, и могу работать на любом месте.
— О'кей. Приходи, и мы поговорим.
— Когда?
— Минутку. Я сейчас посмотрю в своем поминальнике. Та-ак... Всю первую половину дня я занят, — сказал он. — Как насчет того, чтобы встретиться у меня дома в семь вечера? Мы сможем немного выпить и поболтать без помех.
— Хорошо, — сказала она. — Я буду.
Она встала с кушетки и пошла в ванную комнату. Она помнила, что в пузырьке осталась одна таблетка валиума. Джери-Ли приняла ее и посмотрела на себя в зеркало.
Глаза были напряженными, покрасневшими. С этим разделаться просто — несколько капель визина и все. Может быть, дела обстоят не так уж и плохо?
Если она получит работу, она попросит у Винсента аванс, и нет оснований думать, что он откажет...
Глава 8
В квартиру Винсента ее впустила женщина.
— Винсент принимает душ, — сказала она, не представляясь. — Он выйдет через минуту.
— Хорошо, — сказала она.
— Вы не хотите выпить?
— Спасибо. Водка с тоником.
Женщина кивнула и пошла к бару. Джери-Ли рассмотрела ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
— В любом случае, спасибо тебе. Он вышел из-за письменного стола, взял рукопись, вручил ей и опять поцеловал в щеку.
— Не пропадай и не веди себя, как незнакомая, — сказал он. — Сообщай о себе. Звони.
— Обязательно.
— Позвони мне на следующей неделе, позавтракаем вместе.
— Да, — она быстро проскочила через комнату секретаря, едва сдерживая слезы.
Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел ее в таком состоянии. И весь путь вниз на лифте она боролась со слезами, которые буквально душили ее.
На улице она заметила урну на углу здания и в приступе ярости и жалости к самой себе бросила рукопись в урну.
Джери-Ли прошла больше квартала, прежде чем одумалась и бегом вернулась к злополучной урне, чтобы взять рукопись. Она извлекла ее с самого дна.
Может быть, она подсознательно ощущала, что от рукописи следовало бы избавиться уже тогда, когда она все еще работала над ней? Но ни тогда, ни сейчас она не смогла бы этого сделать и остановиться — слишком много в нее было вложено. Ей просто необходимо было выплеснуться. Она должна была это сделать.
Теперь, когда все в прошлом, надо начинать все сначала. Но где? И как? Нужно было привести в порядок слишком много дел, таких, как квартплата, например, или счета. Другими словами, необходимо достать хоть какие-то деньги, чтобы продержаться до того момента, когда она найдет себе работу. Тогда, возможно, все встанет на свои места.
Хелло! — ответил на том конце провода голос матери.
— Мама, мне нужна твоя помощь, — не было никакого смысла тратить время на вступительные слова. Она знала, что как только мать услышит ее голос, она поймет, в чем истинная причина звонка.
— Что стряслось на этот раз?
— Мне нужно две сотни долларов, — она постаралась сдержаться и говорить спокойно, — чтобы оплатить счета за этот месяц. Я вышлю деньги, как только получу работу.
— Почему бы тебе не попросить у твоего друга? Уверена, что он мог бы тебе помочь.
— Его нет, мама, — ответила она, продолжая следить за своим голосом, — Мы разошлись почти месяц назад. Некоторое время ее мать молчала.
— Давно пора тебе взяться за ум, — сказала она наконец.
Джери-Ли не ответила.
— А как обстоит дело с пьесой? — спросила мать. — Ты закончила ее?
— Да, ответила Джери-Ли. — Но она никуда ие годится. Я относила Фэннону — он не станет ею заниматься.
— Есть и другие продюсеры.
— Она не годится, мама, — сказала она терпеливо. — Я перечитала ее.
Фэннон прав.
— Я тебя не понимаю. Неужели ты не могла разглядеть это тогда, когда писала?
— Не могла, — ответила Джери-Ли.
— Я не знаю, — сказала мать, и слова ее звучали обескураживающе, — почему ты не можешь жить, как другие девушки? Почему бы тебе не найти работу, выйти замуж, завести семью?
— Прости, мать. Я хотела бы суметь стать такой, как все, Я знаю, что это было бы гораздо проще, для всех нас. Но я не могу.
— Я могу одолжить тебе только сто долларов, — сказала, наконец, мать. — Ситуация на рынке ухудшилась, и прибыль заметно снизилась.
— Но этого мне никак не хватит. Только за квартиру я должна сто семьдесят пять долларов.
Это все, что я могу выкроить для тебя в этом месяце. Если ситуация немного улучшится, я смогу еще что-то прислать в следующем месяце.
— Одолжи хотя бы на квартиру. Они вручили мне сегодня уведомление о выселении, — Джери-Ли рассердилась на себя за то, что стала упрашивать, но при этом она понимала, что у нее нет иного выбора.
— Ты можешь вернуться домой и жить здесь.
— И что я буду делать? Там нет для меня работы.
— Ты не работаешь и сейчас. Джери-Ли потеряла всякое терпение.
— Мать! Или ты дашь мне деньги или нет. Совершенно бессмысленно топтаться на одном месте и пережевывать очевидное.
— Я пошлю тебе чек на сто долларов по почте, — сказала мать холодно.
— Не утруждай себя! — выдавила Джери-Ли и бросила трубку.
Каждый раз, когда они разговаривали, дело кончалось именно так.
Создавалось такое впечатление, что никакие отношения между ними невозможны.
Она вернулась на кушетку и продолжала просматривать объявления в газетах. Ничего. Деловая активность застыла на нуле, а несколько намечающихся постановок были полностью «схвачены» различными агентствами.
На последней странице «Новостей» ее привлекло объявление клуба «При свете торшера».
Она вспомнила, что в последнее время почти регулярно видит их объявления. Вероятно, девушки долго не задерживаются, и состав меняется непрерывно. Под влиянием порыва она сняла трубку и позвонила в клуб.
— Клуб «При свете торшера», — ответил женский голос.
— Будьте добры, мистера Да Коста.
— Кто спрашивает?
— Джери-Ли Рэндол.
— Подождите минутку, пожалуйста, — в голосе женщины она не услышала ни малейшего признака того, что та ее узнала.
Раздался щелчок переключения и он снял трубку.
— Хелло, — приветствие прозвучало настороженно.
— Винсент, говорит Джери-Ли.
— Как ты поживаешь, детка?
— О'кей, — ответила она. — А ты?
— Никогда не было лучше. Чему обязан звонком?
— Мне нужна работа. Он немного помолчал.
— Ты все еще живешь с тем черномазым? Вопрос удивил ее — она не подозревала, что он все о ней знает.
— Нет.
— Давно пора было тебе одуматься, — сказал он. — Парень вроде него ничего хорошего дать тебе не может, кроме дурной славы.
Она промолчала.
— А как обстоит дело с пьесой, над которой ты сидела?
— Неудача. Я бросила ее в мусоропровод.
— Плохо, — сказал он, но в голосе его она не уловила искреннего сочувствия. — А какую работу ты бы хотела получить?
— Любую, — сказала она. — Я без гроша.
— Твоя старая должность уже занята. Мы взяли мужчину.
— Я сказала любую, — ответила она. — Я знаю все, что у тебя делается, и могу работать на любом месте.
— О'кей. Приходи, и мы поговорим.
— Когда?
— Минутку. Я сейчас посмотрю в своем поминальнике. Та-ак... Всю первую половину дня я занят, — сказал он. — Как насчет того, чтобы встретиться у меня дома в семь вечера? Мы сможем немного выпить и поболтать без помех.
— Хорошо, — сказала она. — Я буду.
Она встала с кушетки и пошла в ванную комнату. Она помнила, что в пузырьке осталась одна таблетка валиума. Джери-Ли приняла ее и посмотрела на себя в зеркало.
Глаза были напряженными, покрасневшими. С этим разделаться просто — несколько капель визина и все. Может быть, дела обстоят не так уж и плохо?
Если она получит работу, она попросит у Винсента аванс, и нет оснований думать, что он откажет...
Глава 8
В квартиру Винсента ее впустила женщина.
— Винсент принимает душ, — сказала она, не представляясь. — Он выйдет через минуту.
— Хорошо, — сказала она.
— Вы не хотите выпить?
— Спасибо. Водка с тоником.
Женщина кивнула и пошла к бару. Джери-Ли рассмотрела ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125