— Агенты любят держать своих клиентов в пределах досягаемости.
— Но мне нужна более существенная побудительная причина, чтобы решиться.
— О'кей, как насчет такой? Потому что я хочу, чтобы вы поехали.
Я молча смотрела на него.
— Никаких обязательств, — сказал он быстро. — Я не мой братик.
Я медленно покачала головой.
— Нет... пока нет. — Я сделала глоток вина, потому что во рту внезапно пересохло, — Может быть, попозже... Когда я обрету уверенность, что все в моих руках.
— Что — все?
— Все. Я сама.
— Но, как мне кажется, у вас все замечательно.
— Я этого пока не знаю.
— Чак умнее, чем мы с вами, — сказал он внезапно. — Было бы лучше, если бы мы поднялись наверх.
Я почувствовала, что на глаза вот-вот навернутся слезы, и постаралась улыбнуться.
— А знаете, пожалуй, вы совершенно поавы. Мы оба рассмеялись этой нехитрой шутке, и после того все пошло не так уж и плохо — в конце концов!
Глава 9
Было около часу ночи, когда вдруг зазвонил телефон. Я только что начала проваливаться в сон и взяла трубку, еще не разлепив, глаза.
— Ты одна? — это был Уолтер. Я наконец, выбралась из полусна:
— Да!
— Я должен был позвонить тебе, — он умолк на мгновение, и я услышала, как глубоко в его груди что-то запело, захрипело. Он все еще курил совершенно запойно. — Когда я увидел тебя в ресторане, мне захотелось сказать тебе так много...
Я потянулась за сигаретой и зажгла ее. Зажигалка громко щелкнула, и он настороженно переспросил:
— Ты точно одна?
— Я одна.
— Мне показалось... что-то там... какой-то звук.
— Господи, просто зажигалка, — я начала раздражаться.
Одним из самых неприятных моментов в наших отношениях было его неиссякаемое желание знать все, что я делаю и думаю в каждую минуту на протяжении всего дня. И ночи.
— Я устала. Ты разбудил меня. О чем таком безумно важном ты хотел бы узнать, что позвонил мне среди ночи? — я знала, что он в городе уже почти месяц.
— Я просто хотел узнать только... Ты спишь с Джоном Стайлзом?
— Нет! — ответила я, даже не успев подумать. И только потом рассердилась. — И, кстати, какое значение имеет для тебя — сплю я с ним или нет? Даже если сплю, это не твое дело!
— Огромное значение — я бы не хотел, чтобы тебя использовали.
— Никто меня не использует. И тот факт, что я поужинала с ним, вовсе не означает, что я с ним сплю.
— А в городе говорят нечто иное. И говорят, чтоон заплатил тебе за съемки вдвое больше, чем до этого предлагал другим.
— Кто этот таинственный «говорят»? Джордж Фоке? Уолтер не ответил.
— Джорд старый кобель. Он пытается втравить тебя. Скорее всего, он просто не может успокоиться, оттого что Джон считает, будто я стою как актриса в два раза больше, чем кто-либо еще.
— Я знаю Джона Стайлза. У него репутация человека, который не платит просто так.
— Ты путаешь его с братом Тони.
— Нет, не путаю, — сказал он упрямо. — Я слышал, что он гораздо хуже брата. Но в своей манере — тихой сапой, так сказать.
— Я поверю, когда сама увижу. А пока он вел себя со мной безукоризненно. Как истинный джентльмен, — я вдавила сигарету в пепельницу. — И если это единственная причина, по которой ты позвонил среди ночи и разбудил меня, то позволь мне вернуться ко сну. Я устала.
— Извини, — сказал он.
— Ладно.
— Независимо от всего, я могу пригласить тебя на ленч на следующей неделе?
— Угу. Позвони мне попозже.
— Спокойной ночи.
Я повесила трубку и упала на подушки. Теперь не стоило даже пытаться заснуть. Ни в одном глазу! Я вста-ла и пошла в ванную, где висела аптечка.
Поискала валиум или другое успокоительное, но ничего не обнаружила. И тут только вспомнила: когда Гай был у меня в последний раз — мы работали над переделками в пьесе, — он оставил мне косячок. Я вернулась в комнату и достала самокрутку из ящика в кофейном столике. Она оказалась довольно большой — я вспомнила, что Гай называл ее «бомба». По его словам, две затяжки гарантировали отключку.
Я взяла ее и пошла в спальню. Легла в постель, подняла подушку и откинулась полусидя. Зажгла самокрутку и глубоко затянулась, так что дурман сразу же проник глубоко в легкие. Тут же затянулась опять и задержала дыхание, как мне показалось, не меньше, чем на полчаса.
Почувствовала, как по всему телу идет тепло, наступает облегчение.
Затянулась еще и тщательно загасила, прежде чем «взлететь» — не стоит бросаться таким добром. Когда загасила, я уже витала высоко в небесах...
Я оглядела свою постель королевского размера. Не Думая, скорее инстиктивно, положила руку туда, где должен был бы спать Уолтер. И тотчас же отдернула — Уолтер уже никогда не будет лежать здесь.
И все же я ничего не могла поделать с воспоминаниями. О том, как мы возвращались вместе, немного курили и слегка балдели. После этого секс был куда лучше, чем если мы занимались им на свежую голову, — Уолтер не казался таким скованным и держался дольше. А обычно он кончал сразу же, как только оказывался во мне. Или, что было еще хуже, не мог возбудиться вовсе. И в результате, чаще всего он помогал мне кончить, работая языком, рукой или же при помощи вибратора. Но все равно, это не имело для меня никакого значения: я слишком любила его и была счастлива. А если я уж очень возбуждалась, то могла и сама помочь себе — в этом отношении я всегда могла рассчитывать на себя, ведь я занималась этим с пятнадцати лет.
Я опять посмотрела на огромную пустую постель...
Нет, во мне есть нечто: какое-то отклонение от общепринятых норм, что-то внутри меня. Другие девушки встречаются с мужчинами, ложатся с ними в постель-и никаких переживаний. Их хотят, и все, А со мной все иначе. Я даже стала принимать таблетки против зачатия, появившиеся недавно, в надежде, что они помогут мне раскрепоститься, сбросить какой-то внутренний запрет, Бесполезно...
Я же очень привлекательна, если не сказать больше. Я знаю это! Все говорят, что я сексуальна, но никто даже не пошевелился, не дотронулся рукой. Что-то во мне пугало их. И все еще пугает сейчас. Даже Красавчик-Дрейк, перетрахавший все, что было в юбке в его поле зрения, и тот ни разу не попытался потискать меня.
Я вспомнила, как однажды днем, после утренника и перед вечерним спектаклем, мы с ним засиделись за кофе, и он вдруг стал очень ярко, образно описывать, что бы он стал делать со мной, если бы вдруг мы оказались наедине. Он рассказывал и проигрывал по-актерски все это так живо, так убедительно, что когда я, наконец, вернулась в свою уборную и стала переодеваться к вечернему спектаклю, мои трусы были насквозь мокрыми. Мне удалось успокоиться, приняв холодный душ, но все время, на протяжении всего спектакля, я испытывала сексуальное возбуждение.
Когда я, наконец, добралась до дома, там, у меня в трусах, буквально все полыхало огнем. А на столике у постели лежала записка Уолтера, что он ужинает с Джорджем Фоксом в «Двадцать одном».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125