Она была вся в конопушках. Уплыла к своим детям.
– Ты слышала крик рыбы? – спросила Дженни, улыбаясь. – Какое богатое воображение!
Кайли посмотрела на Мэй:
– Не отводи меня к доктору снова. Я не хочу туда. Он не верит мне, но ты-то веришь, правда? Ты веришь, что я слышала, как плачут рыбы?
– Я верю, детка.
Мэй обняла Кайли, свою чувствительную девочку. Ребенком Мэй никогда не любила убивать насекомых, даже комаров. Последний раз, когда она водила Кайли к психологам, она почувствовала, что с Кайли обращались как с подопытным кроликом. Какова была правда?
– Я рада, что мы отпустили рыбину, – сказала Кайли.
– Я тоже, – ответила ей Мэй.
Все неприятности Мэй растаяли на жаре и в летнем свете на озере Лак-Верт. Дочь Гарднеров, Шарлотта, предложила присмотреть за Кайли и взять ее на ночь в их дом у озера, и Мэй согласилась. Втроем – Мартин, Мэй и Кайли – сначала ловили рыбу на острове. Мартин и Мэй ожидали их первой ночи медового месяца в полном одиночестве. Загоревшие, гребя на север по озеру к дому Гарднеров на противоположном берегу, они чувствовали себя счастливыми.
– Она спит? – спросил Мартин, посмотрев на Кайли, которая свернулась клубком на одеяле от пикника на корме.
– Как сурок, – сказала Мэй, улыбаясь. – Она убегалась настолько, что свалилась без ног.
– Вот оно, каково расти на озере. Все вокруг тебя превращается в приключение, – сказал Мартин. – По крайней мере, когда тебе всего шесть лет.
– Или тридцать шесть. – Мэй коснулась пальцев его ноги своей голой ногой.
– Осторожно, женщина, – усмехнулся Мартин. – Я могу и не удержаться от продолжения.
– Хорошо, хорошо, – сказала Мэй, притворяясь разочарованной. – Расскажи мне, какие приключения ждали тебя в шесть лет.
– Ну, например, найти череп в грязи; семью лисы в мертвом дереве; следы пантеры, которые оказались следа ми собаки отца Рэя; рыба, которая вырастает немного каждый раз, когда срывается с крючка…
– Думаю, та самая, которую отпустила Кайли.
– Да, ей нравится рыбачить… пока мы снимаем рыбу с крючка и отпускаем обратно плавать. Она настоящая находка для рыбачьих рассказов. У нее превосходное воображение, вся в свою маму. Было бы здорово, если бы ты росла здесь. Самое подходящее место для тебя. Как ты выглядела в шесть лет, а, Мэй? Давай подумаем…
Чувствуя, как Мартин смотрит на нее, Мэй начала краснеть. Она быстро наклонила голову, но он отложил одно весло в сторону и вытянулся, чтобы повернуть к себе ее лицо.
– Веснушки, – сказал он. – Определенно веснушки. И косички, правильно?
– Правильно.
– Дай-ка посмотрю. – Мартин наблюдал, как она раз делила волосы на пробор и начала плести косичку слева. Она почти заплела ее, когда он остановил ее поцелуем. – Я люблю тебя, Мэй. Мне жаль, что я не знал тебя всю свою жизнь, с тех пор, как нам было шесть.
– Мне тоже, – прошептала она, задаваясь вопросом о его тайнах.
Они начали целоваться, но именно тогда Кайли зашевелилась, пробуждаясь. Она, казалось, видела сон, и она заметалась и заворочалась, вскрикивая. Мартин отодвинулся, печально улыбаясь с сожалением, позволяя Мэй наклониться к дочери.
– Ты перегрелась на солнышке, родная моя? – спросила Мэй.
– О, что случилось, что случилось? – бормотала Кайли.
– Ничего, Кайли, – твердо сказала Мэй, желая постепенно разбудить Кайли.
– Да, что-то плохое!
– Родная моя…
– Натали! – Кайли выкрикнула, протирая глаза.
Подняв голову, Мэй увидела, что Мартин потрясен, его улыбка стерлась, румянец пропал с лица. Он глядел прямо в глаза Кайли.
– Шш-шш, – прошептала Мэй. – Ты спишь, милая. Это всего лишь сон…
– Что с ней случилось? – спросила Кайли, но слова потонули в рыдании.
– Кайли, – попросил Мартин. – Не плачь. Пожалуйста, не плачь…
– Она утонула в озере? – Кайли плакала, глядя на него. – Что, что случилось с ней?
– Нет, Кайли. – Голос Мартина внезапно прозвучал утомленным.
Его плечи опустились, и он, казалось, решил отдохнуть, глядя на горы. Как будто почувствовав холод, он потянулся за рубашкой. Когда он натягивал ее на себя, Мэй еще раз заметила лабиринт шрамов на его груди. Она дрожала, крепче обнимая Кайли.
– Она не утонула, – сказал Мартин.
– Я хочу называть тебя папой, – плакала Кайли. – Но я не могу, пока ты не скажешь мне, что случилось с ней. Я не могу, я не могу.
У Мэй перехватило дыхание. На секунду она испуга ась, что Мартин ничего больше не будет говорить, что он оставит Кайли наедине с ее вопросами. Никогда не рас скажет, что случилось с его дочерью. Кайли пыталась перестать плакать, судорожно хватая воздух. Мэй обняла ее, желая, чтобы Мартин ответил на вопрос… не столько для Мэй, сколько для Кайли.
– Мартин, – попросила Мэй. – Скажи ей.
Он открыл рот, его глаза переполняла боль. Он смотрел на Кайли, как будто он хотел найти слова объяснения, но когда заговорил, чувства высушили его глаза.
– Мартин? – спросила Мэй, ее сердце колотилось.
– Я не буду… я не могу говорить о Натали, – спокойным голосом сказал он, его глаза были холодны. – Мне жаль. Впрочем, она не утонула. Все в порядке, Кайли?
– Я не называю тебя папой. – Кайли рыдала, уткнувшись в колени Мэй. – Она сказала мне, она сказала, что я должна…
– Кто сказал тебе? – спросила Мэй, прижимая Кайли к себе и боясь услышать правду.
– Она, – плакала Кайли, – Натали.
– Натали не говорила тебе ничего, – рассердился Мартин.
– Говорила!
– Прекрати, Кайли, – завопил Мартин. – Натали мертва!
– Мартин, остановись, – попросила Мэй, схватив его за руку. – Ты же знаешь, что она видит…
– Так помоги же мне… – начал Мартин, затем закусил губу и замолчал, недоговорив.
– Она говорила мне. Мне все равно, веришь ты или нет, но я не назову тебя папой. – Кайли рыдала. – Я всегда буду звать тебя Мартином.
– Очень жаль, – сказал Мартин, но его глаза стали пустыми, как у человека, замкнувшегося в себе.
Он больше не пытался говорить с Кайли. Навалившись на левое весло, он изменил направление. Свет, проникающий сквозь сосны на западном берегу, отразился в глазах Мэй. Мартин греб домой, а не к Гарднерам, и никто в лодке не сказал ни слова всю оставшуюся часть пути.
Глава 9
Дженни позвонила узнать, куда они запропастились, и Мэй объяснила, что Кайли приснился плохой сон и Мэй не захотела, чтобы девочка провела ночь вдали от дома. У нее сердце сжималось в груди, когда она размышляла над тем, как непривычно молчалив стал Мартин с тех самых пор, как Кайли спросила его о Натали. Но она только сказала Дженни, что поговорит с ней завтра, и что они выберут другое время, чтобы Шарлотта поработала няней для девочки.
Тем вечером молчание Мартина казалось глубже, чем когда-либо. Он не произнес почти ни слова. Когда Мэй заглядывала ему в глаза, она едва узнавала его. Его лицо было похоже на пустую и невыразительную маску.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
– Ты слышала крик рыбы? – спросила Дженни, улыбаясь. – Какое богатое воображение!
Кайли посмотрела на Мэй:
– Не отводи меня к доктору снова. Я не хочу туда. Он не верит мне, но ты-то веришь, правда? Ты веришь, что я слышала, как плачут рыбы?
– Я верю, детка.
Мэй обняла Кайли, свою чувствительную девочку. Ребенком Мэй никогда не любила убивать насекомых, даже комаров. Последний раз, когда она водила Кайли к психологам, она почувствовала, что с Кайли обращались как с подопытным кроликом. Какова была правда?
– Я рада, что мы отпустили рыбину, – сказала Кайли.
– Я тоже, – ответила ей Мэй.
Все неприятности Мэй растаяли на жаре и в летнем свете на озере Лак-Верт. Дочь Гарднеров, Шарлотта, предложила присмотреть за Кайли и взять ее на ночь в их дом у озера, и Мэй согласилась. Втроем – Мартин, Мэй и Кайли – сначала ловили рыбу на острове. Мартин и Мэй ожидали их первой ночи медового месяца в полном одиночестве. Загоревшие, гребя на север по озеру к дому Гарднеров на противоположном берегу, они чувствовали себя счастливыми.
– Она спит? – спросил Мартин, посмотрев на Кайли, которая свернулась клубком на одеяле от пикника на корме.
– Как сурок, – сказала Мэй, улыбаясь. – Она убегалась настолько, что свалилась без ног.
– Вот оно, каково расти на озере. Все вокруг тебя превращается в приключение, – сказал Мартин. – По крайней мере, когда тебе всего шесть лет.
– Или тридцать шесть. – Мэй коснулась пальцев его ноги своей голой ногой.
– Осторожно, женщина, – усмехнулся Мартин. – Я могу и не удержаться от продолжения.
– Хорошо, хорошо, – сказала Мэй, притворяясь разочарованной. – Расскажи мне, какие приключения ждали тебя в шесть лет.
– Ну, например, найти череп в грязи; семью лисы в мертвом дереве; следы пантеры, которые оказались следа ми собаки отца Рэя; рыба, которая вырастает немного каждый раз, когда срывается с крючка…
– Думаю, та самая, которую отпустила Кайли.
– Да, ей нравится рыбачить… пока мы снимаем рыбу с крючка и отпускаем обратно плавать. Она настоящая находка для рыбачьих рассказов. У нее превосходное воображение, вся в свою маму. Было бы здорово, если бы ты росла здесь. Самое подходящее место для тебя. Как ты выглядела в шесть лет, а, Мэй? Давай подумаем…
Чувствуя, как Мартин смотрит на нее, Мэй начала краснеть. Она быстро наклонила голову, но он отложил одно весло в сторону и вытянулся, чтобы повернуть к себе ее лицо.
– Веснушки, – сказал он. – Определенно веснушки. И косички, правильно?
– Правильно.
– Дай-ка посмотрю. – Мартин наблюдал, как она раз делила волосы на пробор и начала плести косичку слева. Она почти заплела ее, когда он остановил ее поцелуем. – Я люблю тебя, Мэй. Мне жаль, что я не знал тебя всю свою жизнь, с тех пор, как нам было шесть.
– Мне тоже, – прошептала она, задаваясь вопросом о его тайнах.
Они начали целоваться, но именно тогда Кайли зашевелилась, пробуждаясь. Она, казалось, видела сон, и она заметалась и заворочалась, вскрикивая. Мартин отодвинулся, печально улыбаясь с сожалением, позволяя Мэй наклониться к дочери.
– Ты перегрелась на солнышке, родная моя? – спросила Мэй.
– О, что случилось, что случилось? – бормотала Кайли.
– Ничего, Кайли, – твердо сказала Мэй, желая постепенно разбудить Кайли.
– Да, что-то плохое!
– Родная моя…
– Натали! – Кайли выкрикнула, протирая глаза.
Подняв голову, Мэй увидела, что Мартин потрясен, его улыбка стерлась, румянец пропал с лица. Он глядел прямо в глаза Кайли.
– Шш-шш, – прошептала Мэй. – Ты спишь, милая. Это всего лишь сон…
– Что с ней случилось? – спросила Кайли, но слова потонули в рыдании.
– Кайли, – попросил Мартин. – Не плачь. Пожалуйста, не плачь…
– Она утонула в озере? – Кайли плакала, глядя на него. – Что, что случилось с ней?
– Нет, Кайли. – Голос Мартина внезапно прозвучал утомленным.
Его плечи опустились, и он, казалось, решил отдохнуть, глядя на горы. Как будто почувствовав холод, он потянулся за рубашкой. Когда он натягивал ее на себя, Мэй еще раз заметила лабиринт шрамов на его груди. Она дрожала, крепче обнимая Кайли.
– Она не утонула, – сказал Мартин.
– Я хочу называть тебя папой, – плакала Кайли. – Но я не могу, пока ты не скажешь мне, что случилось с ней. Я не могу, я не могу.
У Мэй перехватило дыхание. На секунду она испуга ась, что Мартин ничего больше не будет говорить, что он оставит Кайли наедине с ее вопросами. Никогда не рас скажет, что случилось с его дочерью. Кайли пыталась перестать плакать, судорожно хватая воздух. Мэй обняла ее, желая, чтобы Мартин ответил на вопрос… не столько для Мэй, сколько для Кайли.
– Мартин, – попросила Мэй. – Скажи ей.
Он открыл рот, его глаза переполняла боль. Он смотрел на Кайли, как будто он хотел найти слова объяснения, но когда заговорил, чувства высушили его глаза.
– Мартин? – спросила Мэй, ее сердце колотилось.
– Я не буду… я не могу говорить о Натали, – спокойным голосом сказал он, его глаза были холодны. – Мне жаль. Впрочем, она не утонула. Все в порядке, Кайли?
– Я не называю тебя папой. – Кайли рыдала, уткнувшись в колени Мэй. – Она сказала мне, она сказала, что я должна…
– Кто сказал тебе? – спросила Мэй, прижимая Кайли к себе и боясь услышать правду.
– Она, – плакала Кайли, – Натали.
– Натали не говорила тебе ничего, – рассердился Мартин.
– Говорила!
– Прекрати, Кайли, – завопил Мартин. – Натали мертва!
– Мартин, остановись, – попросила Мэй, схватив его за руку. – Ты же знаешь, что она видит…
– Так помоги же мне… – начал Мартин, затем закусил губу и замолчал, недоговорив.
– Она говорила мне. Мне все равно, веришь ты или нет, но я не назову тебя папой. – Кайли рыдала. – Я всегда буду звать тебя Мартином.
– Очень жаль, – сказал Мартин, но его глаза стали пустыми, как у человека, замкнувшегося в себе.
Он больше не пытался говорить с Кайли. Навалившись на левое весло, он изменил направление. Свет, проникающий сквозь сосны на западном берегу, отразился в глазах Мэй. Мартин греб домой, а не к Гарднерам, и никто в лодке не сказал ни слова всю оставшуюся часть пути.
Глава 9
Дженни позвонила узнать, куда они запропастились, и Мэй объяснила, что Кайли приснился плохой сон и Мэй не захотела, чтобы девочка провела ночь вдали от дома. У нее сердце сжималось в груди, когда она размышляла над тем, как непривычно молчалив стал Мартин с тех самых пор, как Кайли спросила его о Натали. Но она только сказала Дженни, что поговорит с ней завтра, и что они выберут другое время, чтобы Шарлотта поработала няней для девочки.
Тем вечером молчание Мартина казалось глубже, чем когда-либо. Он не произнес почти ни слова. Когда Мэй заглядывала ему в глаза, она едва узнавала его. Его лицо было похоже на пустую и невыразительную маску.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116