Мэй и Мартин слушали затаив дыхание. Пальцы Мартина заледенели, вид у него был отрешенным, словно он мысленно уже покинул комнату. Мэй подумала, что ей следовало бы делать пометки. Ей надо бы вытащить свой органайзер из соломенной сумки и записывать в него все, что говорит Тэдди.
– Процент успеха при анатомическом переприложении сетчатки весьма высокий, – сказала Тэдди. – Что же касается макулы, тут еще надо подумать.
– Макула? – тупо переспросила Мэй.
Вроде бы Тэдди уже объясняла, что это такое? Если бы она вела записи, она поняла бы Тэдди и не заставляла ее повторяться.
– Наиболее чувствительная, центральная секция сетчатки. – Тэдди, похоже, ничего не имела против повторно го объяснения. – Если макула была отделена на протяжении уже слишком долгого времени, прогноз для хорошего центрального видения может быть малообещающим.
– Что же тогда считать не столь малообещающим? – спросил Мартин. – Забудьте про это и расскажите, что поможет.
– Для сложных типов отслоений, подобных вашему, мы применяем многократные процедуры, такие как витриэктомия, или удаление стекловидных тел. Мне требуется досконально изучить ваш случай, прежде чем я смогу говорить наверняка. Давайте посмотрим, как на вас подействует преднизолон, и когда вы вернетесь через неделю…
– Неделю! – Мартин взорвался. – У меня нет недели. Скоро начнутся тренировки, и я должен быть на пути к восстановлению к тому времени.
– Мартин, я знаю, это удар для вас. Но попытайтесь понять: мы пробуем спасти столько из вашего зрения, сколько можем. Мы не говорим о восстановлении вашего зрения… скорее – о попытке приостановить ухудшение и…
– Вы хотите сказать мне, что я больше не смогу играть в хоккей? Никогда?
– Да. – Тэдди сложила руки на столе и не спускала глаз с Мартина.
В ее прямом взгляде чувствовалось сострадание. Мэй вздрогнула, это страшное слово пробрало ее до костей. Мартин вырвал руку.
– Ты идешь, Мэй? – бросил он жене, вскочив с места. – Идем же.
– Мартин! – Мэй попыталась успокоить его. – Дослушай доктора.
– Я уже услышал все, что мне требовалось. Идем.
– Лечение должно начаться незамедлительно, – спокойно проговорила Тэдди, словно Мартин по-прежнему сидел перед ней, а не готовился бежать. – Мы не должны терять время впустую.
– Вот именно, – резко оборвал ее Мартин. – Именно поэтому я ухожу отсюда.
Он схватил свою куртку, уронил ее, снова поднял. Направляясь к двери, он выбрал неправильное направление и врезался в книжный шкаф. Он развернулся и шагнул к выходу.
– Мэй?!
– Сядь, Мартин, – взмолилась она. – Пожалуйста, мы же говорим о твоих глазах!
– С моими глазами все почти в полном порядке. Я прочел таблицу в Ла-Залле, не так ли? Ты идешь со мной?
– Послушай меня, Мартин, – ожесточенно заговорила Мэй, слезы заволакивали ей глаза. – Все это время я делала все по-твоему. По твоему расписанию, не моему. Мы не можем больше притворяться. Я не позволю тебе. Я слишком сильно люблю тебя.
– Жду тебя в машине, – холодно процедил Мартин и хлопнул за собой дверью.
Мэй схватила голову руками и зарыдала. Выйдя из-за стола, Тэдди погладила ее по спине.
– Вполне нормальная реакция для него, – успокоила ее Тэдди. – Ничего другого я и не ожидала бы от Мартина. Принять ситуацию такой, какая она есть, сейчас выше его сил.
– Хоккей – его жизнь, – всхлипнула Мэй.
– Тут медицина не даст никаких ответов. Но я сделаю все возможное, чтобы спасти, что я сумею.
– Он действительно никогда больше не сможет играть в хоккей?
– Да.
– Вы уверены?
Тэдди замолчала. Она ждала, пока Мэй высушит слезы и посмотрит на нее. Лампа освещала умное и обаятельное лицо пожилой женщины. Ее смеющиеся глаза излучали тепло, и в них совсем не было трагизма.
– Я никогда не решилась бы произнести слово «никогда» в случае с Мартином Картье. Как его доктор, я обязана возражать. Это только нанесет вред его глазам, да, честно говоря, я и не верю, что он вообще способен разглядеть лед. Но вы видели его в игре, и вы знаете его лучше, чем я. Этот человек скроен как-то иначе, чем все остальные.
– Вы правы, – подтвердила Мэй.
– Уильям был сходной породы, – задумчиво продолжала Тэдди. – Он был изобретатель, и мы путешествовали по миру в поиске идей. Куда бы мы ни попадали, он везде находил что-то, что не оставляло его равнодушным. Тот маяк на острове Ре. – Она показала на фотографию. – И вот тот на Корфу. Послеполуденный свет на Блок-Айленде, в Бретани. Но вот однажды его кардиолог сказал ему, что из-за риска, связанного с путешествиями, он советует Уильяму оставаться дома.
– Он послушался?
– Нет, не послушался. – Тэдди покачала головой. – Прямо из кабинета доктора он пошел домой и заказал нам круиз на «Королеве Элизабет». Трансатлантический круиз и две недели по Средиземноморью.
– Вы пытались остановить его?
– Пыталась, – сказала Тэдди. – Но не слишком долго.
– Почему?
– Наверное, я любила Уильяма таким, каким он был. Даже его напористость, его упрямство. – Она уронила го лову, потом подняла ее и слабо улыбнулась. – По крайней мере, так я говорю себе сейчас. В свое время… что ж, это было нелегко.
– Вы поехали в круиз вместе с ним?
– Да, – ответила Тэдди.
Мэй глубоко вздохнула. Она знала, что, когда она подойдет к машине, она найдет там Мартина, взбешенного словами доктора. Он захочет пойти к любому другому окулисту, тому, который скажет ему то, что он желал слышать.
– Он хочет выиграть Кубок Стэнли. Больше всего на свете. Он говорит, это важно для него, но я думаю…
Тэдди ждала.
– Для его отца. – Слова, рвались из груди. – Я думаю, что он хочет выиграть Кубок ради Сержа.
– Ему понадобится твоя поддержка. Поддержка во всем. Я раньше работала с профессиональными спортсменами. Потеря контроля над ситуацией, которую они связывают с потерей зрения, ужасна. Ему будет казаться, что под вопросом оказывается существование его как личности. Будь терпеливой, насколько сможешь. Но имей в виду: нет времени, которое можно тратить впустую. Он нуждается в незамедлительном лечении.
– Я поняла. – Мэй снова вытерла слезы.
– Это сложная задача для тебя. Но я знаю, ты сумеешь.
– Вы хорошо провели время? – спросила Мэй.
– Извини, не поняла, о чем ты?
– О круизе, который заказал Уильям…
– Он умер там, дорогая, – тихо проговорила Тэдди. – В нашу третью ночь на борту.
Мартин выскочил из кабинета Тэдди, не захватив ключей от машины. Он ждал Мэй, облокотившись на машину. Ночь была жаркая и душная, и на стоянке воняло маслом и выхлопными газами. Где-то внизу на юго-восточной скоростной автомагистрали ревели двигатели. Флит-центр был всего в нескольких кварталах от госпиталя, и Мартин представил себе, как команда готовится к сезону.
– Прости, я задержалась, – извинилась Мэй.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116