Теперь время уже неслось.
Болельщики Эдмонтона скандировали:
«ПРОКЛЯТИЕ КАРТЬЕ, ПРОКЛЯТИЕ КАРТЬЕ…»
Игра продолжалась уже по дополнительному времени, и снова Мартин подумал о прошлогоднем финале.
«Что изменилось теперь? – спрашивал он себя. – Что я имею в этом году, что может помочь мне? Я стал на год старше и устал много больше. Но в этом году у меня есть Мэй. Мы прошли через многое, мы – вместе, она любит меня».
Он почувствовал обручальное кольцо под перчаткой и вспомнил о лепестках роз на поясе.
Мэй и Кайли уже не садились, они во всю мощь своих глоток громкими одобрительными восклицаниями поддерживали Мартина и его товарищей. Мартин подкатился к ним поближе и увидел любовь в их глазах. Он буквально задохнулся от чувств, которые даже не смог бы себе объяснить, и в какой-то момент неожиданно перестал слышать шум на трибунах. Часы отстукивали секунды, но для Мартина время вдруг остановилось.
Рэй передал Мартину шайбу, и гонка началась.
Зрители все как один подскакивали со своих мест. Они свистели, гудели, пронзительно кричали все громче и громче. Их приветственные возгласы сотрясали стадион, но Мартин едва слышал весь этот шум. Он думал о матери и отце, своей жене и двух маленьких девочках. Мысли, такие простые, все же несли в себе огонь. Они разбудили в нем энергию, и он даже не заскользил – он вихрем промчался от левого крыла. Хор воплей окружил каток, все нарастая в едином и долгом крещендо «ВПЕРЕД, ВПЕРЕД, ВПЕРЕД!»
Это началось в тот самый момент, когда он нашел щель. Облако тьмы, заставшее его врасплох, настигшее его и за тмившее ему зрение. Мартин взметнул локоть и потерял шайбу. Соперник, появления которого он не заметил, увел у него шайбу прямо из-под носа.
Он не увидел! Прозвучала сирена. На счете 4:3 «Проклятие Картье» возымело действие, и «Эдмонтон Ойлерз» снова выиграли Кубок Стэнли.
Серж заполнил другую открытку и адресовал ее своей невестке: «Он играл великолепно! – написал Серж. – Это сделали вы. Не позволяйте ему скисать». Он знал, как ужасно поражение.
Она ответила ему на предыдущую открытку. Она приложила фотокарточки Кайли, Мартина и свою. Сержу хотелось бы, чтобы она рассказала ему, как среагировал Мартин на их встречу, но он подавил в себе разочарование. Если бы Мартин захотел приехать, он знал, где найти его.
– Эй, Сэрж. – Тино подошел к нему в тюремном дворе.
Он произносил его имя на французский манер: Сэрж. Был солнечный день, и малец щурился на яркое солнце.
– Привет, Тино, – ответил Серж, тоже щурясь.
– Твой парень проиграл игру.
– Он выиграл больше чем проиграл, – возразил ему Серж. – Он вывел свою команду в финал Кубка Стэнли.
– Да уж, это хоть что-нибудь, да значит, хотя я не много знаю о хоккее. Но я видел, как он играет.
– Ты знаешь чемпионат США по бейсболу? – Мировые серии – конечно.
– А Суперкубок?
– По футболу?
– Да!
– Так вот, Кубок Стэнли – это то же самое, но для хоккея. Это – вершина горы, выше не бывает. И Мартин довел свою команду до самого финала.
– Да? Ух ты. Ничего себе. Прикольно!
– Я научил этому Мартина, – сказал Серж. – Играть в хоккей. Надеюсь, он в порядке сегодня. Не слишком суров к себе.
Малец кивнул. Ему нравилось говорить с Сержем, когда старик был в благодушном настроении. У Тино была пачка сигарет, просвечивавшая сквозь карман рубашки, но он не стал доставать курево.
– У тебя самого ведь есть дети, – продолжал Серж, – я видел их в комнате для посетителей.
– Может, когда-нибудь Рикки станет подающим в большой лиге, – задумчиво произнес молодой человек. – Да я и сам хорош. Могу пробить шестерых, никаких проблем. Ты вот передал же хоккей сыну, и я научу Рикки играть в бейсбол.
Серж думал о Мартине. Он вспоминал бесконечные тренировки, холодные ночи на озере, когда Агнес ждала их с ужином, когда луна уже поднималась высоко над горой и освещала лед ровным белым светом. Мартин и Рэй бросали шайбы в ворота Сержа, сделанные из сосновых веток, а Серж учил их, как точно и верно целиться. Потом Серж подписал контракт, и его тренировки с Мартином прекратились.
– Я научу его всему, что я знаю, – размечтался Тино. – Мой фастбол, мой слайдер, мой лучший Эль-Дюк… – Он понесся сломя голову, подавая мнимый фастбол прямо охраннику.
Серж почувствовал сожаление, которое поднималось из глубины души вместе с воспоминаниями о молодом отце, покидающем жену и сына, ради дороги славы, гостиниц и женщин, волнения и возбуждения, которые приносил с собой новый победный сезон, наступавший вслед за очередным победным сезоном. Удача и везение, быстрые ставки, хорошие карты – плохие карты: шумная жизнь, приведшая вот к этой минуте на залитом солнечным светом тюремном дворе. Он должен быть там ради Мартина, он должен похвалить сына за великолепно сыгранные матчи, должен сказать ему, что тот непременно выиграет Кубок в следующем году.
Слова этого молодого преступника, мечтающего стать лучшим отцом, изменить к лучшему жизнь своего сына, заставили Сержа почувствовать такую ненависть к самому себе, что он отпрянул от Тино.
– Прекрати, – отрывисто и раздраженно бросил Серж.
– Я выбиваю этого парня. – Тино уже забыл обо всем, держа невидимый бейсбольный мяч у груди. – И сумею научить своей подаче Рикки.
– Ты не сумеешь ничему его научить, пока ты здесь, – резко перебил его Серж, живо представив маленького сынишку Тино.
– Эй, ты чего это?.. – Тино явно опешил, как от удара.
– Ты сам себя обманываешь, ты же понимаешь, что ничего этого не будет.
– Но я же умею играть…
– Ты в тюрьме, – напомнил ему Серж.
Малец покачал головой, неловко усмехнулся и пошел прочь, но Серж схватил его за руку.
– Ты принимаешь наркотики, крадешь автомобили – вот чему ты научишь своего сына.
– Заткнись…
– Может, у тебя и есть гены, чтобы играть в бейсбол, но твои дела говорят о другом. Иначе ты не оказался бы здесь взаперти, вместе с убийцами и ворами. Со мной!
– Да уж, с тобой, – протянул Тино.
– Я ничуть не лучше всех остальных.
Наверху над ними небо было невероятно синим. Серж мог видеть только квадрат этого неба, окно из тюремных стен и колючей проволоки, выходящее на синее небо.
– Ведь я здесь и нигде иначе!
– Но это же не навсегда, – примирительно возразил малец Тино.
– Это время могло бы принадлежать твоему сыну, – ответил Серж. – Кто еще бросит ему там мяч?
– Заткнись, – снова сказал малец, поворачиваясь, чтобы теперь уже уйти совсем.
Серж нахмурился. Он с самого начала не должен был вступать в эту беседу. Разговоры здесь никогда не приносили никакого проку. Вот он и утерся своей гордостью! Лучше бы молча думал о переживаниях Мартина! Слова вытаскивали на свет безобразную правду и превращали хорошие воспоминания в посмешище. Серж думал об отцах и сыновьях, загадке столь же глубокой и беспокойной, как северное море.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116