Только услышав, как она произносит имя Натали, я сошел с ума.
– Это не сумасшествие, – сказала Мэй. – Это горе.
Они держали друг друга за руки, и теперь крепко обнялись, как будто они имели одну кожу на двоих, и Мэй чувствовала, как бьется его сердце вместе с ее собственным. Он плакал, но не хотел, чтобы она видела это. Его плечи поднимались; она обнимала его как можно крепче.
Поднялся ветер. Листья зашелестели наверху, и сосновые ветви заскользили по скалистой поверхности горы. Появилось много звезд, и на небе можно было различить некоторые созвездия.
– Кайли станет бояться меня, если она узнает, что случилось с Натали, – сказал он.
– Мы с Кайли говорим правду друг другу, – возразила ему Мэй. – Всегда говорим только правду.
– И мы расскажем ей правду… вместе. Но она будет напугана. Я волнуюсь за нее, Мэй. Ты не догадываешься об этом, но я сильно волнуюсь. Я наблюдаю, как ты ведешь свои записи в той синей тетради.
– Дневнике.
– Записываешь ее сны и видения. Я не хочу быть причиной новых кошмаров для нее. Я знаю, что она думает о том, что Натали умерла. И умерла она ужасно.
– Прости меня. И благодарю тебя, что ты думаешь о Кайли, – проговорила Мэй.
– Думаю, да. Она – моя падчерица. Ты сказала вчера, что все в этом мире взаимосвязано. Все и всё.
– Я полагаю, что это правда, – произнесла Мэй, и Мартин обнял ее.
Но она думала о другом человеке во всей этой истории, все еще живом и так же связанном с ними, как и все они, человеке, о котором Мартин никогда не говорил: о его отце.
Глава 10
Поскольку время их пребывания на озере близилось к концу, каждый день приобретал все большее значение. Лето показалось короче в этом году, чем обычно. В их последний день Мартин спросил Кайли, не хочет ли она совершить раннюю утреннюю прогулку к рыбьей норе, проверить, не удастся ли им отыскать там прапрабабушку-форель.
– Конечно, – согласилась Кайли с некоторым нежеланием, из-за того самого дневного дурного сна, в лодке, когда Мартин так громко на нее накричал.
Хотя после этого были и экскурсии, и катания на лодке, и пикники, Кайли старалась, чтобы мама была с ней рядом. Но сегодня ей очень хотелось поплыть с ним. В последнее время он был таким же хорошим, как и вначале.
– Тогда собирайся, – сказал Мартин, укладывая весла, пруты, ковши и крючки.
В то время как Мартин загружал гребную шлюпку, Кайли накопала червей на старом картофельном поле. Грязь застревала между пальцами ее голых ног.
Они направились прямо к цели, скользя по гладкой воде. Рябь в форме буквы V оставалась за кормой, когда весла опускались и поднимались. Кайли откинулась назад в старой деревянной лодке и вдыхала запахи уходящего лета: водной глади озера, засохшей грязи на дне лодки, сосновых иголок, искрящихся на деревьях. Гагары и лебеди плавали вдоль берега.
Мартин молчал, молчала и Кайли. Она смотрела на него, и ее мучил вопрос, откуда берутся у людей морщинки вокруг глаз и рта. Она коснулась собственного гладкого лица. Мартин заметил ее движение и улыбнулся. Но не стал ничего говорить и продолжал грести.
Когда они добрались до заветного места, Мартин насадил наживку на крючки, и они закинули свои удочки. Когда солнце вышло из-за деревьев, Мартин вытащил две кепки из ведра на дне лодки. Одну надел себе на голову, другую протянул Кайли.
– Надень это, – сказал он ей.
– Что это? – Она держала кепку в руке.
Темно-синего войлока, со знаками отличия с голубой сойкой, она была точь-в-точь как кепка Мартина, только меньше по раз меру. Потертая, кожаный ремешок сзади слегка перекрутился. Взяв ее в руки, дотронувшись пальцами до ткани, Кайли поняла, что кепка принадлежала Натали.
– Это бейсбольная кепка, – пояснил он.
– Но ты играешь в хоккей.
– Верно, – согласился он. – Только в хоккейном шлеме было бы довольно жарковато здесь на воде. Летом мы носим бейсболки.
– Ее носила Натали? – спросила Кайли, глядя на него.
– Ну да, это ее кепка. – Мартин прищурился и снова закинул удочку.
Кайли мысленно вернулась к тому дню, когда он кричал на нее в лодке. Вскоре после этого они с мамой нашли этому объяснение: он слишком горевал по Натали, и иногда сильно расстраивался, когда думал о ней. Потом мама рассказала Кайли, как умерла Натали, что девочка споткнулась и ударилась головой, когда была в гостях у дедушки, что Мартин не знал, насколько это было серьезно, и не показал ее вовремя доктору, чтобы успеть спасти ее. И он очень-очень переживает из-за этого.
– Почему ты разрешил мне надеть эту бейсболку? – спросила Кайли.
Вместо ответа он только прищурился и сильнее нахмурился, глядя на поверхность озера, как будто он мог разглядеть каждую форель, плавающую в воде.
– Мартин! – позвала она его.
– Чтобы солнце не светило тебе в глаза, – наконец откликнулся он.
– Уф. – Кайли кивнула и натянула бейсболку на голову.
Вполне резонно; солнце поднималось все выше, а маме не нравилось, когда ее слишком припекало солнце. Мартин улыбнулся, увидев, что она выполнила его просьбу. Он протянул руку и поправил ей козырек.
– Вуаля? (Вот как?).
– Спасибо, па… – Кайли споткнулась на слове.
Впервые после того, как он накричал на нее, она чуть было не назвала его папой. Но она запнулась и поправилась:
– Спасибо, Мартин.
– На здоровье, Кайли, – ответил он.
Было ли это игрой воображения Кайли, или он и прав да немного расстроился? Независимо от этого, они оба продолжали ловить рыбу. Мартин больше не гневался. Кайли чувствовала мир в лодке, исходящий от Мартина, особенно когда он смотрел на бейсболку на ее голове. Создавалось впечатление, что, глядя на бейсболку, он мог видеть Натали.
– Ох, ничего себе, – вдруг воскликнула Кайли.
– Что такое? – удивился Мартин.
Натали стояла на восточном берегу, в платье, как у ангела, с холодноватым белым оттенком и сильно подрагивающими крыльями. Кайли перебралась удить на левую сторону лодки и не спускала глаз с Натали.
«Я люблю своего папу», – сказала Натали, и ее нижняя губа задрожала.
– Я знаю, – прошептала в ответ Кайли.
«Когда я вижу его, я о многом вспоминаю», – Кайли слушала и смотрела, но она не могла говорить нормальным голосом, потому что Мартин был рядом, удил рыбу с другого борта лодки. Она не отводила глаз от Натали ни на секунду.
«Он дал тебе мою бейсболку», – сказала Натали.
– Ты хочешь ее взять?
Натали опустила голову и заплакала. Ее ответ, казалось, не был «да», но это не было также «нет».
– Пожалуйста, скажи мне, – попросила Кайли.
«Он дарил мне столько всяких вещей, – сказала Натали. – Как было мне легко тогда, когда я думала, что вещи имеют значение».
– А разве нет?
Натали покачала головой:
«Я пытаюсь тебе это сказать… ты узнаешь. Но лодки, и игрушки, и даже эта бейсболка не очень важны по сравнению с любовью».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
– Это не сумасшествие, – сказала Мэй. – Это горе.
Они держали друг друга за руки, и теперь крепко обнялись, как будто они имели одну кожу на двоих, и Мэй чувствовала, как бьется его сердце вместе с ее собственным. Он плакал, но не хотел, чтобы она видела это. Его плечи поднимались; она обнимала его как можно крепче.
Поднялся ветер. Листья зашелестели наверху, и сосновые ветви заскользили по скалистой поверхности горы. Появилось много звезд, и на небе можно было различить некоторые созвездия.
– Кайли станет бояться меня, если она узнает, что случилось с Натали, – сказал он.
– Мы с Кайли говорим правду друг другу, – возразила ему Мэй. – Всегда говорим только правду.
– И мы расскажем ей правду… вместе. Но она будет напугана. Я волнуюсь за нее, Мэй. Ты не догадываешься об этом, но я сильно волнуюсь. Я наблюдаю, как ты ведешь свои записи в той синей тетради.
– Дневнике.
– Записываешь ее сны и видения. Я не хочу быть причиной новых кошмаров для нее. Я знаю, что она думает о том, что Натали умерла. И умерла она ужасно.
– Прости меня. И благодарю тебя, что ты думаешь о Кайли, – проговорила Мэй.
– Думаю, да. Она – моя падчерица. Ты сказала вчера, что все в этом мире взаимосвязано. Все и всё.
– Я полагаю, что это правда, – произнесла Мэй, и Мартин обнял ее.
Но она думала о другом человеке во всей этой истории, все еще живом и так же связанном с ними, как и все они, человеке, о котором Мартин никогда не говорил: о его отце.
Глава 10
Поскольку время их пребывания на озере близилось к концу, каждый день приобретал все большее значение. Лето показалось короче в этом году, чем обычно. В их последний день Мартин спросил Кайли, не хочет ли она совершить раннюю утреннюю прогулку к рыбьей норе, проверить, не удастся ли им отыскать там прапрабабушку-форель.
– Конечно, – согласилась Кайли с некоторым нежеланием, из-за того самого дневного дурного сна, в лодке, когда Мартин так громко на нее накричал.
Хотя после этого были и экскурсии, и катания на лодке, и пикники, Кайли старалась, чтобы мама была с ней рядом. Но сегодня ей очень хотелось поплыть с ним. В последнее время он был таким же хорошим, как и вначале.
– Тогда собирайся, – сказал Мартин, укладывая весла, пруты, ковши и крючки.
В то время как Мартин загружал гребную шлюпку, Кайли накопала червей на старом картофельном поле. Грязь застревала между пальцами ее голых ног.
Они направились прямо к цели, скользя по гладкой воде. Рябь в форме буквы V оставалась за кормой, когда весла опускались и поднимались. Кайли откинулась назад в старой деревянной лодке и вдыхала запахи уходящего лета: водной глади озера, засохшей грязи на дне лодки, сосновых иголок, искрящихся на деревьях. Гагары и лебеди плавали вдоль берега.
Мартин молчал, молчала и Кайли. Она смотрела на него, и ее мучил вопрос, откуда берутся у людей морщинки вокруг глаз и рта. Она коснулась собственного гладкого лица. Мартин заметил ее движение и улыбнулся. Но не стал ничего говорить и продолжал грести.
Когда они добрались до заветного места, Мартин насадил наживку на крючки, и они закинули свои удочки. Когда солнце вышло из-за деревьев, Мартин вытащил две кепки из ведра на дне лодки. Одну надел себе на голову, другую протянул Кайли.
– Надень это, – сказал он ей.
– Что это? – Она держала кепку в руке.
Темно-синего войлока, со знаками отличия с голубой сойкой, она была точь-в-точь как кепка Мартина, только меньше по раз меру. Потертая, кожаный ремешок сзади слегка перекрутился. Взяв ее в руки, дотронувшись пальцами до ткани, Кайли поняла, что кепка принадлежала Натали.
– Это бейсбольная кепка, – пояснил он.
– Но ты играешь в хоккей.
– Верно, – согласился он. – Только в хоккейном шлеме было бы довольно жарковато здесь на воде. Летом мы носим бейсболки.
– Ее носила Натали? – спросила Кайли, глядя на него.
– Ну да, это ее кепка. – Мартин прищурился и снова закинул удочку.
Кайли мысленно вернулась к тому дню, когда он кричал на нее в лодке. Вскоре после этого они с мамой нашли этому объяснение: он слишком горевал по Натали, и иногда сильно расстраивался, когда думал о ней. Потом мама рассказала Кайли, как умерла Натали, что девочка споткнулась и ударилась головой, когда была в гостях у дедушки, что Мартин не знал, насколько это было серьезно, и не показал ее вовремя доктору, чтобы успеть спасти ее. И он очень-очень переживает из-за этого.
– Почему ты разрешил мне надеть эту бейсболку? – спросила Кайли.
Вместо ответа он только прищурился и сильнее нахмурился, глядя на поверхность озера, как будто он мог разглядеть каждую форель, плавающую в воде.
– Мартин! – позвала она его.
– Чтобы солнце не светило тебе в глаза, – наконец откликнулся он.
– Уф. – Кайли кивнула и натянула бейсболку на голову.
Вполне резонно; солнце поднималось все выше, а маме не нравилось, когда ее слишком припекало солнце. Мартин улыбнулся, увидев, что она выполнила его просьбу. Он протянул руку и поправил ей козырек.
– Вуаля? (Вот как?).
– Спасибо, па… – Кайли споткнулась на слове.
Впервые после того, как он накричал на нее, она чуть было не назвала его папой. Но она запнулась и поправилась:
– Спасибо, Мартин.
– На здоровье, Кайли, – ответил он.
Было ли это игрой воображения Кайли, или он и прав да немного расстроился? Независимо от этого, они оба продолжали ловить рыбу. Мартин больше не гневался. Кайли чувствовала мир в лодке, исходящий от Мартина, особенно когда он смотрел на бейсболку на ее голове. Создавалось впечатление, что, глядя на бейсболку, он мог видеть Натали.
– Ох, ничего себе, – вдруг воскликнула Кайли.
– Что такое? – удивился Мартин.
Натали стояла на восточном берегу, в платье, как у ангела, с холодноватым белым оттенком и сильно подрагивающими крыльями. Кайли перебралась удить на левую сторону лодки и не спускала глаз с Натали.
«Я люблю своего папу», – сказала Натали, и ее нижняя губа задрожала.
– Я знаю, – прошептала в ответ Кайли.
«Когда я вижу его, я о многом вспоминаю», – Кайли слушала и смотрела, но она не могла говорить нормальным голосом, потому что Мартин был рядом, удил рыбу с другого борта лодки. Она не отводила глаз от Натали ни на секунду.
«Он дал тебе мою бейсболку», – сказала Натали.
– Ты хочешь ее взять?
Натали опустила голову и заплакала. Ее ответ, казалось, не был «да», но это не было также «нет».
– Пожалуйста, скажи мне, – попросила Кайли.
«Он дарил мне столько всяких вещей, – сказала Натали. – Как было мне легко тогда, когда я думала, что вещи имеют значение».
– А разве нет?
Натали покачала головой:
«Я пытаюсь тебе это сказать… ты узнаешь. Но лодки, и игрушки, и даже эта бейсболка не очень важны по сравнению с любовью».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116