Мэй ошеломила такая острота ощущений при физической близости с Мартином, когда она была лишена возможности видеть. Она никогда не верила, что такое бывает. Они не говорили, и она не могла видеть, и она знала, что отказалась от зрения и прислушивалась к прикосновениям, чтобы испытать новый уровень доверия между ней и мужем.
Шли дни, и их жизнь стала отчасти входить в привычное русло. Перестали трезвонить репортеры с просьбами дать им интервью. Воспоминание о тех ужасных послед них нескольких секундах игры начало постепенно стираться из памяти. Рэй зашел поговорить, и они с Мартином пили пиво и проводили «посмертный» анализ игровых ситуаций на открытой веранде.
Еще в Бостоне Мэй разработала систему общения с Тобин при помощи телефона и факса, и этим летом они улучшили ее для Канады. Они договорились, что с июня по сентябрь на месте со всеми новыми клиентами общается Тобин, а Мэй просматривает все проекты свадеб из Лак-Верта.
Однажды, когда Мартин и Рэй отправились на рыбалку, Мэй пригласила к себе Дженни и Шарлотту. Пока девочки играли снаружи, их матери беседовали между собой на передней веранде.
– Как Рэй воспринимает поражение? – задала Мэй давно волнующий ее вопрос!
– С каждым днем ему понемногу становится лучше. А первые сутки он реагировал с явно повышенной чувствительностью на имя Мартина Картье.
– Он обвиняет Мартина в их проигрыше?
– Не он один. Все, – поправила ее Дженни. – Он потерял шайбу, вместо того чтобы сделать бросок.
Мэй нахмурилась. Ей хотелось, чтобы ее подруга не опускалась до обвинений в потере Кубка в адрес ее мужа.
– Спортсмены всегда нуждаются в козле отпущения, – объяснила ей Дженни. – Уверена, ты это уже заметила. И Рэй выступал в этой роли множество раз, да и все остальные. Каждый делает ошибки. Но такую…
– …невероятную. – Мэй вспомнила ужасные последние секунды.
– Да он просто взял и остановился посередине льда, – сказала Дженни. – Рэй говорит, если бы он так не разозлился на Мартина, он бы встревожился за него.
– Почему встревожился?
– Ну, ему показалось, будто Мартина парализовало или что-то в этом роде. Он словно оцепенел.
– Мне тоже так показалось.
Перед ее мысленным взором по льду пронесся Мартин, потом замер, взметнул руку с клюшкой, изготовившись сделать бросок. Шайба вот-вот полетит в ворота Эдмонтона.
– Его отец упомянул кое-что в разговоре со мной, когда я навестила его. Он сказал, будто Мартин предпочитает правую сторону.
– Да они носятся взад-вперед по полю, какая тут правая или левая сторона, – рассмеялась Дженни. – Все зависит от того, где у них что болит. А у них всегда что-нибудь болит.
– Выходит, мне нечего беспокоиться?
– Нет, если только однажды утром он не проснется и не сможет двигаться. Это единственная достаточно веская причина, которая в состоянии удержать Мартина ото льда.
– Понятно, – протянула Мэй.
Потом, предложив Дженни чаю, Мэй направилась в кухню. Следуя за хозяйкой, Дженни останавливалась посмотреть на некоторые старые картины в гостиной. Она бросила взгляд на выставленные на спинке дивана подушки, вышитые рукой матери Мартина.
– Агнес всегда была занята работой. Вязание, вышивание гладью. Она и мне показывала, как вышивать.
– У тебя получилось?
– Я начала одну работу, – сказала Дженни, оглядываясь кругом.
Ее внимательный взгляд прошелся по стенам, каминной доске и книжным полкам.
– Хмм-мм. Странно.
– Что странно?
– В этой комнате всегда висела картина, вышитая крестом. Темно-синяя нить, как мне кажется, по миткалю. На ней были изображены два крохотных зверька. Мне очень и очень нравилась эта картина. Именно она вдохновила меня попробовать научиться вышивать. Агнес вышила ее, когда родился Мартин.
– Интересно, где же она, – удивилась Мэй.
– Да, интересно. – Дженни еще раз оглядела стены в комнате, словно картина могла внезапно вновь появиться. – Она всегда здесь висела.
Мартин взял напрокат грузовик у дяди Рэя и отправился в местный питомник скупать их розовые кусты. Он хотел, чтобы у Мэй появился свой собственный розарий здесь, точно такой же, как и в Блэк-Холле. Сезон цветения наступал в этих местах на месяц позже, чем в Коннектикуте, поэтому большинство кустов, которые он выбрал, были усыпаны бутонами.
Пока Мартин загружал шестьдесят розовых кустов в кузов грузовичка, Кайли, которая приехала в питомник вместе с ним, играла с разлегшимся в тени старым бассетом.
– Осторожнее, он кусается, – крикнул ей владелец питомника, Жан-Пьер Хеклер.
Мартин положил розовый куст, который он нес, и пошел спасать Кайли.
– Он не кусает меня, – возразила Кайли.
– Ну, зато меня кусал. – Жан-Пьер показал укус на своей ноге. – Вчера вечером от него так несло, что я вышвырнул его за двери. Тут он и схватил меня за ногу…
– Зачем же вам пес, который вас кусает?
Мартин внимательно посмотрел в глаза старому псу. Тот был привязан к столбу забора и лежал в небольшом углублении, которое сам же и вырыл. Морда у него была вся в складках, шерсть вокруг глаз и пасти совсем седая. Когда он часто и тяжело дышал, его длинный язык высовывался так, что свисал в грязь.
– Пес когда-то принадлежал отцу Энн, – объяснил Жан-Пьер.
Мартин внимательно слушал. Он ходил в школу с женой этого человека, Энн Дюпре, и вспомнил, что ее отец содержал небольшую ферму к юго-западу от озера.
– А мистер Дюпре умер? – поинтересовался Мартин.
– Да, прошлой зимой. Мы продали ферму, но, конечно же, новые владельцы не захотели оставлять себе такого недружелюбного старого пса. Да и мне для дела плохо, когда он рычит на всех покупателей.
– Бедный старый песик. – Кайли извивалась, пытаясь вырваться из рук Мартина.
Мартин не мог поверить, глядя в потухшие глаза упавшего духом пса, что тот станет кого-нибудь кусать, но все же не исключал такой возможности.
– Что я вам должен? – спросил Мартин, доставая бумажник.
– Ну, я готов предоставить вам десятипроцентную скидку, – пояснил Жан-Пьер. – Вы ведь прославили Лак-Верт. Энн очень гордится вами. В следующем году вы одержите еще большую победу! Наверняка выиграете Кубок Стэнли.
– В следующем году, – повторил Мартин, отпуская Кайли, чтобы рассчитаться с деньгами.
Она подбежала к псу, и тот облизал ей руку. Схватив веревку, работник питомника уволок пса.
– Мне только не хватало, чтобы эта дворняга покусал вашу девочку, – сказал Жан-Пьер.
– Он не будет кусать меня, – настаивала на своем Кайли.
– Он очень старый. Скоро приедет ветеринар, вы меня понимаете.
Мартин почувствовал, как у него в жилах застыла кровь.
– Вы хотите усыпить его? – уточнила Кайли.
– У него артрит, плохие зубы, жуткий характер, – перечислял Жан-Пьер Хеклер. – Это к лучшему.
– Мы можем взять его? – спросила Кайли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Шли дни, и их жизнь стала отчасти входить в привычное русло. Перестали трезвонить репортеры с просьбами дать им интервью. Воспоминание о тех ужасных послед них нескольких секундах игры начало постепенно стираться из памяти. Рэй зашел поговорить, и они с Мартином пили пиво и проводили «посмертный» анализ игровых ситуаций на открытой веранде.
Еще в Бостоне Мэй разработала систему общения с Тобин при помощи телефона и факса, и этим летом они улучшили ее для Канады. Они договорились, что с июня по сентябрь на месте со всеми новыми клиентами общается Тобин, а Мэй просматривает все проекты свадеб из Лак-Верта.
Однажды, когда Мартин и Рэй отправились на рыбалку, Мэй пригласила к себе Дженни и Шарлотту. Пока девочки играли снаружи, их матери беседовали между собой на передней веранде.
– Как Рэй воспринимает поражение? – задала Мэй давно волнующий ее вопрос!
– С каждым днем ему понемногу становится лучше. А первые сутки он реагировал с явно повышенной чувствительностью на имя Мартина Картье.
– Он обвиняет Мартина в их проигрыше?
– Не он один. Все, – поправила ее Дженни. – Он потерял шайбу, вместо того чтобы сделать бросок.
Мэй нахмурилась. Ей хотелось, чтобы ее подруга не опускалась до обвинений в потере Кубка в адрес ее мужа.
– Спортсмены всегда нуждаются в козле отпущения, – объяснила ей Дженни. – Уверена, ты это уже заметила. И Рэй выступал в этой роли множество раз, да и все остальные. Каждый делает ошибки. Но такую…
– …невероятную. – Мэй вспомнила ужасные последние секунды.
– Да он просто взял и остановился посередине льда, – сказала Дженни. – Рэй говорит, если бы он так не разозлился на Мартина, он бы встревожился за него.
– Почему встревожился?
– Ну, ему показалось, будто Мартина парализовало или что-то в этом роде. Он словно оцепенел.
– Мне тоже так показалось.
Перед ее мысленным взором по льду пронесся Мартин, потом замер, взметнул руку с клюшкой, изготовившись сделать бросок. Шайба вот-вот полетит в ворота Эдмонтона.
– Его отец упомянул кое-что в разговоре со мной, когда я навестила его. Он сказал, будто Мартин предпочитает правую сторону.
– Да они носятся взад-вперед по полю, какая тут правая или левая сторона, – рассмеялась Дженни. – Все зависит от того, где у них что болит. А у них всегда что-нибудь болит.
– Выходит, мне нечего беспокоиться?
– Нет, если только однажды утром он не проснется и не сможет двигаться. Это единственная достаточно веская причина, которая в состоянии удержать Мартина ото льда.
– Понятно, – протянула Мэй.
Потом, предложив Дженни чаю, Мэй направилась в кухню. Следуя за хозяйкой, Дженни останавливалась посмотреть на некоторые старые картины в гостиной. Она бросила взгляд на выставленные на спинке дивана подушки, вышитые рукой матери Мартина.
– Агнес всегда была занята работой. Вязание, вышивание гладью. Она и мне показывала, как вышивать.
– У тебя получилось?
– Я начала одну работу, – сказала Дженни, оглядываясь кругом.
Ее внимательный взгляд прошелся по стенам, каминной доске и книжным полкам.
– Хмм-мм. Странно.
– Что странно?
– В этой комнате всегда висела картина, вышитая крестом. Темно-синяя нить, как мне кажется, по миткалю. На ней были изображены два крохотных зверька. Мне очень и очень нравилась эта картина. Именно она вдохновила меня попробовать научиться вышивать. Агнес вышила ее, когда родился Мартин.
– Интересно, где же она, – удивилась Мэй.
– Да, интересно. – Дженни еще раз оглядела стены в комнате, словно картина могла внезапно вновь появиться. – Она всегда здесь висела.
Мартин взял напрокат грузовик у дяди Рэя и отправился в местный питомник скупать их розовые кусты. Он хотел, чтобы у Мэй появился свой собственный розарий здесь, точно такой же, как и в Блэк-Холле. Сезон цветения наступал в этих местах на месяц позже, чем в Коннектикуте, поэтому большинство кустов, которые он выбрал, были усыпаны бутонами.
Пока Мартин загружал шестьдесят розовых кустов в кузов грузовичка, Кайли, которая приехала в питомник вместе с ним, играла с разлегшимся в тени старым бассетом.
– Осторожнее, он кусается, – крикнул ей владелец питомника, Жан-Пьер Хеклер.
Мартин положил розовый куст, который он нес, и пошел спасать Кайли.
– Он не кусает меня, – возразила Кайли.
– Ну, зато меня кусал. – Жан-Пьер показал укус на своей ноге. – Вчера вечером от него так несло, что я вышвырнул его за двери. Тут он и схватил меня за ногу…
– Зачем же вам пес, который вас кусает?
Мартин внимательно посмотрел в глаза старому псу. Тот был привязан к столбу забора и лежал в небольшом углублении, которое сам же и вырыл. Морда у него была вся в складках, шерсть вокруг глаз и пасти совсем седая. Когда он часто и тяжело дышал, его длинный язык высовывался так, что свисал в грязь.
– Пес когда-то принадлежал отцу Энн, – объяснил Жан-Пьер.
Мартин внимательно слушал. Он ходил в школу с женой этого человека, Энн Дюпре, и вспомнил, что ее отец содержал небольшую ферму к юго-западу от озера.
– А мистер Дюпре умер? – поинтересовался Мартин.
– Да, прошлой зимой. Мы продали ферму, но, конечно же, новые владельцы не захотели оставлять себе такого недружелюбного старого пса. Да и мне для дела плохо, когда он рычит на всех покупателей.
– Бедный старый песик. – Кайли извивалась, пытаясь вырваться из рук Мартина.
Мартин не мог поверить, глядя в потухшие глаза упавшего духом пса, что тот станет кого-нибудь кусать, но все же не исключал такой возможности.
– Что я вам должен? – спросил Мартин, доставая бумажник.
– Ну, я готов предоставить вам десятипроцентную скидку, – пояснил Жан-Пьер. – Вы ведь прославили Лак-Верт. Энн очень гордится вами. В следующем году вы одержите еще большую победу! Наверняка выиграете Кубок Стэнли.
– В следующем году, – повторил Мартин, отпуская Кайли, чтобы рассчитаться с деньгами.
Она подбежала к псу, и тот облизал ей руку. Схватив веревку, работник питомника уволок пса.
– Мне только не хватало, чтобы эта дворняга покусал вашу девочку, – сказал Жан-Пьер.
– Он не будет кусать меня, – настаивала на своем Кайли.
– Он очень старый. Скоро приедет ветеринар, вы меня понимаете.
Мартин почувствовал, как у него в жилах застыла кровь.
– Вы хотите усыпить его? – уточнила Кайли.
– У него артрит, плохие зубы, жуткий характер, – перечислял Жан-Пьер Хеклер. – Это к лучшему.
– Мы можем взять его? – спросила Кайли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116