Я должен найти свою дочь.
Сердце Кайли затрепетало. Она прижала руку ко рту, когда Мартин присел перед ней. Он смотрел ей в глаза.
– Ты пришел! – прошептала девочка.
– Но я никак не мог пропустить твой день рождения.
– Я думала, ты больше не любишь нас.
Мартин покачал головой. У него были грустные глаза, будто она только что сказала ему страшную вещь на свете.
– Мне очень жаль, что ты так думала.
Он вручил Кайли ее подарок. Коробку, обернутую в блестящую розовую бумагу. Но тут он поднял глаза, его лицо изменилось, и Кайли догадалась, куда он смотрит.
– Мэй, – услышала Кайли, как он позвал ее маму.
Мэй никак не могла пробраться сквозь толпу. Она несла в руках коньки: свои и Кайли. Они надевали их последний раз на пруду позади сарая, в тот морозный день, когда катались с Мартином. Мэй хотела одного: поскорее надеть коньки, помочь Кайли выйти на лед и сделать для девочки самый лучший праздник.
– Мэй.
Услышав свое имя, Мэй оглядела толпу. Родители и дети обступили скамейку, на которой сидела Кайли. Но среди этой толпы она увидела Мартина. Он смотрел на нее.
– Ой. – Мэй выронила конек.
Мартин пробрался к Мэй и наклонился поднять его. Мартин был так близко, что его рука задела ее правую ногу. Ее сердце буквально выпрыгивало из груди, будто она сейчас только пробежала стометровку. Когда он поднялся и вручил ей упавший конек, она почувствовала его дыхание на своей щеке.
– Мэй, – сказал Мартин, – я сделал ошибку.
Она смотрела на него, и ей до боли хотелось обнять его.
«И я тоже», – хотела она сказать ему.
– Я ушел, так как не сумел принять это, – сказал он, беря ее за руку. – Я не приходил, потому что я должен был разобраться во всем.
Она не могла отвести взгляд от его глаз. Они были такие же невероятно голубые, только морщинок прибавилось за этот месяц. Мартин постарел за время их разлуки, Мэй не сомневалась, что и она тоже.
– Тебе было лучше без меня?
– Это было ужасно.
Она начала смеяться, но закашлялась.
– Я кое-что принес тебе. – Он залез в карман.
Вокруг них скакали и вопили дети. Родители гудели, а Кайли сидела одна на скамейке. Мэй хотела пойти к ней, но Мартин удержал ее руку. Он вручил ей маленький предмет, обернутый в тонкую бумагу.
Дрожащими руками Мэй вскрыла обертку. Это был небольшой кожаный мешочек, который Мэй сама дала Мартину в прошлый сезон, чтобы это помогло ему в решающих встречах. Развязав тесемочки, она заглянула внутрь и увидела там лепестки роз и крошечные косточки. Горло сжалось от боли и воспоминаний. Сколько надежды она вкладывала в этот оберег.
Мартин обнял ее. Поднеся губы к ее уху, он прошептал:
– Прости меня, Мэй.
– Ох, Мартин.
За дни их разлуки бывали моменты, когда Мэй хотела отказаться от всех своих слов, забыть про всякие принципы, вернуть Мартина. Но иногда она хотела только одного – увидеть его еще только один раз, бросить ему «прощай навеки» в лицо. За то, что он заставил их с Кайли пройти через все это.
– Пожалуйста, прости меня, – повторил он. – Ты ведь так хорошо умеешь это делать.
– Прощаю, Мартин.
– Мы принадлежим друг другу.
– Я никогда не прекращала верить в это.
Слова из синего дневника отозвались эхом в ее голове: «Соедини их, вместе, вместе».
Кайли затаив дыхание наблюдала за родителями. Мама казалась очень печальной и совсем не обрадовалась сначала. Она молчала и даже не обняла Мартина. В глазах у нее стояли слезы. Но Мартин продолжал говорить, он брал маму за руку, гладил ей волосы. И вот, наконец, она обхватила его руками и поцеловала. Когда это случилось, Кайли снова глубоко вздохнула и спокойно задышала.
Джимми и Элен уговаривали ее открыть пакет, который принес ей Мартин, а Тэлли Вэнс даже начала помогать ей развязывать бант. Но Кайли только крепче прижимала подарок к груди и даже нагнулась, закрывая коробку своим телом, чтобы никто не покушался на него.
– Са ва (все в порядке), Кайли? – спросил Мартин, подходя к ней вместе с мамой.
– Папа! – Кайли обняла его, и он поднял ее на руки.
Мама стояла рядом. Маленькая семейная группа. Кайли была на седьмом небе от счастья! Все снова оказалось на своих местах.
– Счастливого дня рождения, Кайли, – сказал Мартин.
– Спасибо.
– А как тебе подарок? – Он постучал по коробке. – Ты не хочешь открыть коробку?
– Я ждала тебя.
Кайли поставила коробку к себе на колени. Коробка была большая и совершенно квадратная, аккуратно обернутая в красивую бумагу. Сердце забилось сильнее, когда она начала развязывать большой бант.
– Коньки, – сказал Джимми, заглянув через ее плечо. – Он подарил ей хоккейные коньки.
Кайли вздрогнула. Ее охватил ужас. От волнения, смешанного со страхом, она никак не могла снять крышку с коробки. Она представила хоккейные коньки, такие же, как у Мартина, только маленькие, коричневые и простые, ну, в общем, даже уродливые, с тем жутким лезвием. Ну и ладно, они ей все равно понравятся. Но у нее дух захватило, когда она все-таки сумела открыть коробку и увидела, что внутри.
– Юбка! Совсем как в балете на льду.
– Для самой симпатичной девочки Бостона.
Юбка была серебристо-белая, очень похожая на крылья ангелов, со сверкающими блестками на бесчисленных слоях тюля. Кайли обняла Мартина за шею, и он помог ей надеть юбку.
Сейчас Кайли сгорала от нетерпения выйти на лед. Мама уже сняла свои тапочки и теперь надевала коньки. Мартин присел на корточки перед Кайли, чтобы помочь ей справиться с коньками.
Кайли никогда раньше не замечала, какие красивые они были: белая кожа с серебряными лезвиями, скошенными спереди, чтобы удобно было выполнять разные фигуры, и маленькими зубчиками. Они удивительно соответствовали ее юбке. Когда Мартин шнуровал коньки, не слишком туго, но и не слабо, Кайли смотрела на его макушку. Она наклонилась и поцеловала его в нее, а потом шепнула на ухо:
– Спасибо, папа.
– Носи и радуйся, детка.
Засунув руку в свою холщовую сумку, он неожиданно для нее выудил оттуда собственные хоккейные коньки, надел их и зашнуровал так быстро, что Кайли и глазом не успела моргнуть.
– Ты катаешься? – спросила Кайли.
– На твоем празднике? Да, конечно. Но только с тобой или с твоей мамой. Ты готова?
Сдерживая волнение, Кайли кивнула.
Лед был свободен. Все до одного отступили в сторону, только чтобы посмотреть, как Мартин Картье поедет… или Кайли упадет.
– Смотри прямо вперед, – спокойно велел ей Мартин, хотя лодыжки у Кайли вихлялись из стороны в сторону.
Мама поехала вперед, чтобы привыкнуть ко льду. Кайли посмотрела на нее. Она волновалась, и ей хотелось, что бы мама взяла ее за другую руку.
– У мамы получается, – отметила Кайли, наблюдая, как Мэй осторожно скользит по катку.
– Точно. И у тебя получится.
Но не успела она ступить на лед, как ноги подвернулись и она споткнулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Сердце Кайли затрепетало. Она прижала руку ко рту, когда Мартин присел перед ней. Он смотрел ей в глаза.
– Ты пришел! – прошептала девочка.
– Но я никак не мог пропустить твой день рождения.
– Я думала, ты больше не любишь нас.
Мартин покачал головой. У него были грустные глаза, будто она только что сказала ему страшную вещь на свете.
– Мне очень жаль, что ты так думала.
Он вручил Кайли ее подарок. Коробку, обернутую в блестящую розовую бумагу. Но тут он поднял глаза, его лицо изменилось, и Кайли догадалась, куда он смотрит.
– Мэй, – услышала Кайли, как он позвал ее маму.
Мэй никак не могла пробраться сквозь толпу. Она несла в руках коньки: свои и Кайли. Они надевали их последний раз на пруду позади сарая, в тот морозный день, когда катались с Мартином. Мэй хотела одного: поскорее надеть коньки, помочь Кайли выйти на лед и сделать для девочки самый лучший праздник.
– Мэй.
Услышав свое имя, Мэй оглядела толпу. Родители и дети обступили скамейку, на которой сидела Кайли. Но среди этой толпы она увидела Мартина. Он смотрел на нее.
– Ой. – Мэй выронила конек.
Мартин пробрался к Мэй и наклонился поднять его. Мартин был так близко, что его рука задела ее правую ногу. Ее сердце буквально выпрыгивало из груди, будто она сейчас только пробежала стометровку. Когда он поднялся и вручил ей упавший конек, она почувствовала его дыхание на своей щеке.
– Мэй, – сказал Мартин, – я сделал ошибку.
Она смотрела на него, и ей до боли хотелось обнять его.
«И я тоже», – хотела она сказать ему.
– Я ушел, так как не сумел принять это, – сказал он, беря ее за руку. – Я не приходил, потому что я должен был разобраться во всем.
Она не могла отвести взгляд от его глаз. Они были такие же невероятно голубые, только морщинок прибавилось за этот месяц. Мартин постарел за время их разлуки, Мэй не сомневалась, что и она тоже.
– Тебе было лучше без меня?
– Это было ужасно.
Она начала смеяться, но закашлялась.
– Я кое-что принес тебе. – Он залез в карман.
Вокруг них скакали и вопили дети. Родители гудели, а Кайли сидела одна на скамейке. Мэй хотела пойти к ней, но Мартин удержал ее руку. Он вручил ей маленький предмет, обернутый в тонкую бумагу.
Дрожащими руками Мэй вскрыла обертку. Это был небольшой кожаный мешочек, который Мэй сама дала Мартину в прошлый сезон, чтобы это помогло ему в решающих встречах. Развязав тесемочки, она заглянула внутрь и увидела там лепестки роз и крошечные косточки. Горло сжалось от боли и воспоминаний. Сколько надежды она вкладывала в этот оберег.
Мартин обнял ее. Поднеся губы к ее уху, он прошептал:
– Прости меня, Мэй.
– Ох, Мартин.
За дни их разлуки бывали моменты, когда Мэй хотела отказаться от всех своих слов, забыть про всякие принципы, вернуть Мартина. Но иногда она хотела только одного – увидеть его еще только один раз, бросить ему «прощай навеки» в лицо. За то, что он заставил их с Кайли пройти через все это.
– Пожалуйста, прости меня, – повторил он. – Ты ведь так хорошо умеешь это делать.
– Прощаю, Мартин.
– Мы принадлежим друг другу.
– Я никогда не прекращала верить в это.
Слова из синего дневника отозвались эхом в ее голове: «Соедини их, вместе, вместе».
Кайли затаив дыхание наблюдала за родителями. Мама казалась очень печальной и совсем не обрадовалась сначала. Она молчала и даже не обняла Мартина. В глазах у нее стояли слезы. Но Мартин продолжал говорить, он брал маму за руку, гладил ей волосы. И вот, наконец, она обхватила его руками и поцеловала. Когда это случилось, Кайли снова глубоко вздохнула и спокойно задышала.
Джимми и Элен уговаривали ее открыть пакет, который принес ей Мартин, а Тэлли Вэнс даже начала помогать ей развязывать бант. Но Кайли только крепче прижимала подарок к груди и даже нагнулась, закрывая коробку своим телом, чтобы никто не покушался на него.
– Са ва (все в порядке), Кайли? – спросил Мартин, подходя к ней вместе с мамой.
– Папа! – Кайли обняла его, и он поднял ее на руки.
Мама стояла рядом. Маленькая семейная группа. Кайли была на седьмом небе от счастья! Все снова оказалось на своих местах.
– Счастливого дня рождения, Кайли, – сказал Мартин.
– Спасибо.
– А как тебе подарок? – Он постучал по коробке. – Ты не хочешь открыть коробку?
– Я ждала тебя.
Кайли поставила коробку к себе на колени. Коробка была большая и совершенно квадратная, аккуратно обернутая в красивую бумагу. Сердце забилось сильнее, когда она начала развязывать большой бант.
– Коньки, – сказал Джимми, заглянув через ее плечо. – Он подарил ей хоккейные коньки.
Кайли вздрогнула. Ее охватил ужас. От волнения, смешанного со страхом, она никак не могла снять крышку с коробки. Она представила хоккейные коньки, такие же, как у Мартина, только маленькие, коричневые и простые, ну, в общем, даже уродливые, с тем жутким лезвием. Ну и ладно, они ей все равно понравятся. Но у нее дух захватило, когда она все-таки сумела открыть коробку и увидела, что внутри.
– Юбка! Совсем как в балете на льду.
– Для самой симпатичной девочки Бостона.
Юбка была серебристо-белая, очень похожая на крылья ангелов, со сверкающими блестками на бесчисленных слоях тюля. Кайли обняла Мартина за шею, и он помог ей надеть юбку.
Сейчас Кайли сгорала от нетерпения выйти на лед. Мама уже сняла свои тапочки и теперь надевала коньки. Мартин присел на корточки перед Кайли, чтобы помочь ей справиться с коньками.
Кайли никогда раньше не замечала, какие красивые они были: белая кожа с серебряными лезвиями, скошенными спереди, чтобы удобно было выполнять разные фигуры, и маленькими зубчиками. Они удивительно соответствовали ее юбке. Когда Мартин шнуровал коньки, не слишком туго, но и не слабо, Кайли смотрела на его макушку. Она наклонилась и поцеловала его в нее, а потом шепнула на ухо:
– Спасибо, папа.
– Носи и радуйся, детка.
Засунув руку в свою холщовую сумку, он неожиданно для нее выудил оттуда собственные хоккейные коньки, надел их и зашнуровал так быстро, что Кайли и глазом не успела моргнуть.
– Ты катаешься? – спросила Кайли.
– На твоем празднике? Да, конечно. Но только с тобой или с твоей мамой. Ты готова?
Сдерживая волнение, Кайли кивнула.
Лед был свободен. Все до одного отступили в сторону, только чтобы посмотреть, как Мартин Картье поедет… или Кайли упадет.
– Смотри прямо вперед, – спокойно велел ей Мартин, хотя лодыжки у Кайли вихлялись из стороны в сторону.
Мама поехала вперед, чтобы привыкнуть ко льду. Кайли посмотрела на нее. Она волновалась, и ей хотелось, что бы мама взяла ее за другую руку.
– У мамы получается, – отметила Кайли, наблюдая, как Мэй осторожно скользит по катку.
– Точно. И у тебя получится.
Но не успела она ступить на лед, как ноги подвернулись и она споткнулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116