Одинокий человек, имевший неприятности с законом. Родители на Западе, ни жены, ни детей.
Мэй кивнула:
– Кайли написала его родителям открытку с соболезнованиями.
– Я помню, – подтвердил доктор Уитпен.
– Она сострадательна, – продолжала Мэй. – И она обладает удивительным воображением. Я склонна думать, что это объясняет все остальное. Или если не все, то очень многое. Мне кажется, что нам пора прекратить наши визиты к вам.
– Если таково ваше желание, я уважу его. Хотя я надеюсь, что вы все же решите продолжать, – сказал доктор Уитпен. – Позвольте мне поговорить с девочкой, хорошо? Поинтересоваться, как идут дела, с ее точки зрения. Я хотел бы расспросить ее о бессловесных ангелах из ее снов.
Прихватив с собой синюю тетрадь, доктор Уитпен повел Мэй назад в игровую комнату. Он взял колоду с карта ми, а Кайли наблюдала за ним. Она перетасовала карты, потом он. Колода опустилась на стол, и он разделил ее на две половины.
– Верхняя карта? – спросил он.
– Красная.
Он проверил: красная.
– Теперь? – продолжал он.
– Синяя.
Доктор Уитпен показал ей, что она была права, и она захлопала в ладоши. Они прошли всю колоду. Кайли ошиблась только три раза. Он начал сначала, но ей это показалось скучным, и она направилась к кукольному домику.
Он присел с другой стороны, присоединяясь к ней. Кайли собрала кукольную семью, их домашних питомцев и их мебель. Мэй сидела и смотрела, как Кайли изображала, что кукла-девочка летает вокруг дома, словно птица.
– Кто это? – поинтересовался доктор Уитпен.
– Натали, – ответила Кайли.
– Ее кукла, ты хочешь сказать?
– Нет, Натали. Моя сестра.
– Что она делает? – спросил доктор Уитпен, наблюдая, как Кайли поднимает и опускает руки у куклы.
– Она говорит.
– Руками?
– Возможно, – ответила Кайли.
– Разве она не может говорить? – снова поинтересовался доктор Уитпен, и Мэй поняла, что он подумал о бессловесных ангелах.
Кайли улыбнулась ему, как будто он только что сказал хорошую шутку.
– Ей не нужны слова, когда она говорит со мной, – пояснила девочка. – Я и так понимаю ее.
– И что она говорит?
– «Помоги мне», – произнесла Кайли не своим голосом.
– Какая помощь ей нужна? – спросил доктор Уитпен, наклоняясь ближе.
– Я не уверена. Она не хочет свою бейсболку. И некоторые люди не могут видеть их, – сказала Кайли, казалось, она вот-вот заплачет. Положив куклу назад в кукольный дом, Кайли дала понять взрослым, что игра закончена. Она отбежала к низкому столику, где хранились бумага и мелки, и начала рисовать.
– Твоя мама вышла замуж, – сказал доктор Уитпен, последовав за ней.
– У меня теперь есть папа. – Кайли рисовала быстро и с нажимом. – И сестра.
– Натали, – уточнил доктор.
– Правильно! – Кайли засияла от удовольствия, услышав, как он произносит это имя.
– Какая она?
– Хорошенькая. – Кайли начала рисовать снова. – С крыльями и в белом платье.
– Похожа на других ангелов, которых ты видела?
Кайли замотала головой:
– Никто непохож на Натали. Она настоящая.
– А другие нет? – спросил доктор Уитпен, улыбаясь.
– Нет, но я люблю ее, и поэтому все делается совсем как по-настоящему, – сказала Кайли, глядя ему в глаза. – Я не знаю имен других, но я знаю ее имя: Натали Картье.
Мэй наблюдала за дочерью. Та снова принялась за работу, рисуя что-то на белой бумаге. Доктор Уитпен встал и подошел к Мэй. Он удивленно поднял брови.
– Натали Картье? Вы вышли замуж за Мартина Картье?
– Да. – Мэй знала, что Мартин знаменит, но как-то совсем не ожидала, что его имя будет что-то значить для ученого. – Вы – хоккейный болельщик?
– Не слишком рьяный. Я знаю это имя совсем по другой причине. Его дочь трагически погибла.
– Вы знаете и об этом? – удивилась Мэй.
– Все в Канаде знают об этом, – ответил он. – Ее дедушка был виноват в ее смерти. Он и сам был великим игроком когда-то, но он связался с преступниками. Он был косвенно виноват в смерти Натали, а позднее попал в тюрьму за договорные матчи, сокрытие денег от налогов. Это был национальный скандал.
Мэй посмотрела на Кайли, не слушала ли их девочка, но та рисовала неистово, говоря вслух сама с собой. Рисунок приобретал законченную форму: озеро, бельведер, сосны, девочка, бейсболка, плывущая по воде.
– Мартин не говорит ни о нем, ни о Натали.
– Совсем?
– Почти совсем. Это слишком болезненно для него.
– Это могло бы объяснить, почему Кайли выбрала Мартина… Тогда, наверное, есть связь, – произнес он немного возбужденно.
– Какая связь? – спросила Мэй, ощетинившись.
– Ужасная смерть, неспособность отца принять это…
– Что такое вы говорите? Что Мартин женился на мне потому, что моя Кайли ясновидящая? – Мэй подскочила. – Он даже не хотел заходить сюда. Он сейчас тут, в университетском городке… он зашел в это здание с нами и тут же за хотел уйти. Он не хочет принимать в этом никакого участия.
– Госпожа Тейлор… я хочу сказать, госпожа Картье, – сказал доктор Уитпен. – Пожалуйста. Сядьте. Простите меня, это вовсе не то, что я подумал. Пожалуйста.
Не желая расстраивать Кайли, Мэй снова опустилась на стул. Она наблюдала, как Кайли рисовала горы вокруг озера, облака в синем небе, большую рыбу под поверхностью воды.
– Что же тогда? – заставила себя спросить Мэй.
– Ваш муж может и не догадываться ни о чем. Скорее всего, так и есть. Я думаю только о Кайли.
– Кайли?
– У вашей дочери дар.
– Мы уже знаем это. – Сердце Мэй неистово колоти лось.
Ей хотелось уйти и больше не возвращаться. Мартин ждет их внизу. Она оставит дневник доктору Уитпену, и пусть он делает со всем этим все, что ему заблагорассудится.
– Конечно, но…
– С меня достаточно всего этого, – сказала Мэй. – Карты, куклы, записи ее видений. Кайли обладает даром, я соглашаюсь. Вся наша семья верит в чудеса… в той или иной форме и в некотором роде. Значит, Кайли не больна, не шизофреник.
– Нет, конечно, нет. Но в то же время она и непохожа ни на кого из вашей семьи. Она видит сквозь завесу.
– Завесу? – Мэй никогда не слышала этого раньше.
– Между мирами, – пояснил доктор Уитпен. – Этим миром и следующим.
Мэй выпрямилась и застыла.
– Что заставило вас выбрать ту тропинку в парке Лавкрафт в тот день, когда вы с Кайли наткнулись на висельника? – спросил он. – Чтобы оказаться на том месте, вам пришлось пройти пешком довольно долго, углубившись в густой лес на какое-то время. Тело провисело там долгое время. Ему предначертано было быть обнаруженным.
– Нет, – возразила Мэй.
– Ведь это Кайли попросила вас, не так ли? Она выбрала тропинку и попросила вас идти по ней, сказала, что она хочет пойти тем путем.
Мэй закрыла глаза, вспоминая тот день. Было уже прохладно, вокруг падали и падали осенние листья. Кайли схватила ее за руку и потянула через густые заросли ежевики дальше, вглубь по извилистой тропинке к небольшой полянке, где висело мертвое тело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Мэй кивнула:
– Кайли написала его родителям открытку с соболезнованиями.
– Я помню, – подтвердил доктор Уитпен.
– Она сострадательна, – продолжала Мэй. – И она обладает удивительным воображением. Я склонна думать, что это объясняет все остальное. Или если не все, то очень многое. Мне кажется, что нам пора прекратить наши визиты к вам.
– Если таково ваше желание, я уважу его. Хотя я надеюсь, что вы все же решите продолжать, – сказал доктор Уитпен. – Позвольте мне поговорить с девочкой, хорошо? Поинтересоваться, как идут дела, с ее точки зрения. Я хотел бы расспросить ее о бессловесных ангелах из ее снов.
Прихватив с собой синюю тетрадь, доктор Уитпен повел Мэй назад в игровую комнату. Он взял колоду с карта ми, а Кайли наблюдала за ним. Она перетасовала карты, потом он. Колода опустилась на стол, и он разделил ее на две половины.
– Верхняя карта? – спросил он.
– Красная.
Он проверил: красная.
– Теперь? – продолжал он.
– Синяя.
Доктор Уитпен показал ей, что она была права, и она захлопала в ладоши. Они прошли всю колоду. Кайли ошиблась только три раза. Он начал сначала, но ей это показалось скучным, и она направилась к кукольному домику.
Он присел с другой стороны, присоединяясь к ней. Кайли собрала кукольную семью, их домашних питомцев и их мебель. Мэй сидела и смотрела, как Кайли изображала, что кукла-девочка летает вокруг дома, словно птица.
– Кто это? – поинтересовался доктор Уитпен.
– Натали, – ответила Кайли.
– Ее кукла, ты хочешь сказать?
– Нет, Натали. Моя сестра.
– Что она делает? – спросил доктор Уитпен, наблюдая, как Кайли поднимает и опускает руки у куклы.
– Она говорит.
– Руками?
– Возможно, – ответила Кайли.
– Разве она не может говорить? – снова поинтересовался доктор Уитпен, и Мэй поняла, что он подумал о бессловесных ангелах.
Кайли улыбнулась ему, как будто он только что сказал хорошую шутку.
– Ей не нужны слова, когда она говорит со мной, – пояснила девочка. – Я и так понимаю ее.
– И что она говорит?
– «Помоги мне», – произнесла Кайли не своим голосом.
– Какая помощь ей нужна? – спросил доктор Уитпен, наклоняясь ближе.
– Я не уверена. Она не хочет свою бейсболку. И некоторые люди не могут видеть их, – сказала Кайли, казалось, она вот-вот заплачет. Положив куклу назад в кукольный дом, Кайли дала понять взрослым, что игра закончена. Она отбежала к низкому столику, где хранились бумага и мелки, и начала рисовать.
– Твоя мама вышла замуж, – сказал доктор Уитпен, последовав за ней.
– У меня теперь есть папа. – Кайли рисовала быстро и с нажимом. – И сестра.
– Натали, – уточнил доктор.
– Правильно! – Кайли засияла от удовольствия, услышав, как он произносит это имя.
– Какая она?
– Хорошенькая. – Кайли начала рисовать снова. – С крыльями и в белом платье.
– Похожа на других ангелов, которых ты видела?
Кайли замотала головой:
– Никто непохож на Натали. Она настоящая.
– А другие нет? – спросил доктор Уитпен, улыбаясь.
– Нет, но я люблю ее, и поэтому все делается совсем как по-настоящему, – сказала Кайли, глядя ему в глаза. – Я не знаю имен других, но я знаю ее имя: Натали Картье.
Мэй наблюдала за дочерью. Та снова принялась за работу, рисуя что-то на белой бумаге. Доктор Уитпен встал и подошел к Мэй. Он удивленно поднял брови.
– Натали Картье? Вы вышли замуж за Мартина Картье?
– Да. – Мэй знала, что Мартин знаменит, но как-то совсем не ожидала, что его имя будет что-то значить для ученого. – Вы – хоккейный болельщик?
– Не слишком рьяный. Я знаю это имя совсем по другой причине. Его дочь трагически погибла.
– Вы знаете и об этом? – удивилась Мэй.
– Все в Канаде знают об этом, – ответил он. – Ее дедушка был виноват в ее смерти. Он и сам был великим игроком когда-то, но он связался с преступниками. Он был косвенно виноват в смерти Натали, а позднее попал в тюрьму за договорные матчи, сокрытие денег от налогов. Это был национальный скандал.
Мэй посмотрела на Кайли, не слушала ли их девочка, но та рисовала неистово, говоря вслух сама с собой. Рисунок приобретал законченную форму: озеро, бельведер, сосны, девочка, бейсболка, плывущая по воде.
– Мартин не говорит ни о нем, ни о Натали.
– Совсем?
– Почти совсем. Это слишком болезненно для него.
– Это могло бы объяснить, почему Кайли выбрала Мартина… Тогда, наверное, есть связь, – произнес он немного возбужденно.
– Какая связь? – спросила Мэй, ощетинившись.
– Ужасная смерть, неспособность отца принять это…
– Что такое вы говорите? Что Мартин женился на мне потому, что моя Кайли ясновидящая? – Мэй подскочила. – Он даже не хотел заходить сюда. Он сейчас тут, в университетском городке… он зашел в это здание с нами и тут же за хотел уйти. Он не хочет принимать в этом никакого участия.
– Госпожа Тейлор… я хочу сказать, госпожа Картье, – сказал доктор Уитпен. – Пожалуйста. Сядьте. Простите меня, это вовсе не то, что я подумал. Пожалуйста.
Не желая расстраивать Кайли, Мэй снова опустилась на стул. Она наблюдала, как Кайли рисовала горы вокруг озера, облака в синем небе, большую рыбу под поверхностью воды.
– Что же тогда? – заставила себя спросить Мэй.
– Ваш муж может и не догадываться ни о чем. Скорее всего, так и есть. Я думаю только о Кайли.
– Кайли?
– У вашей дочери дар.
– Мы уже знаем это. – Сердце Мэй неистово колоти лось.
Ей хотелось уйти и больше не возвращаться. Мартин ждет их внизу. Она оставит дневник доктору Уитпену, и пусть он делает со всем этим все, что ему заблагорассудится.
– Конечно, но…
– С меня достаточно всего этого, – сказала Мэй. – Карты, куклы, записи ее видений. Кайли обладает даром, я соглашаюсь. Вся наша семья верит в чудеса… в той или иной форме и в некотором роде. Значит, Кайли не больна, не шизофреник.
– Нет, конечно, нет. Но в то же время она и непохожа ни на кого из вашей семьи. Она видит сквозь завесу.
– Завесу? – Мэй никогда не слышала этого раньше.
– Между мирами, – пояснил доктор Уитпен. – Этим миром и следующим.
Мэй выпрямилась и застыла.
– Что заставило вас выбрать ту тропинку в парке Лавкрафт в тот день, когда вы с Кайли наткнулись на висельника? – спросил он. – Чтобы оказаться на том месте, вам пришлось пройти пешком довольно долго, углубившись в густой лес на какое-то время. Тело провисело там долгое время. Ему предначертано было быть обнаруженным.
– Нет, – возразила Мэй.
– Ведь это Кайли попросила вас, не так ли? Она выбрала тропинку и попросила вас идти по ней, сказала, что она хочет пойти тем путем.
Мэй закрыла глаза, вспоминая тот день. Было уже прохладно, вокруг падали и падали осенние листья. Кайли схватила ее за руку и потянула через густые заросли ежевики дальше, вглубь по извилистой тропинке к небольшой полянке, где висело мертвое тело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116