– Каждый из вас, не важно, откуда вы родом – из Саскачевана или Иста, из Квебека или прямо отсюда, из Торонто. Вы пришли сюда, потому что вы все время мечтаете.
В июле, – продолжал Мартин, – когда жарко и все ваши друзья плавают в озере, вы мечтаете о зиме, когда озеро замерзнет, когда вы сможете надеть коньки и выйти на лед. Ночью, когда все думают, будто вы спите, вы мечтаете проснуться пораньше и выскочить на лед раньше всех, когда поверхность озера чистая и черная. Если вы живете в Новой Шотландии или на острове Ванкувер, вы смотрите на соленую воду Атлантического или Тихого океанов и мечтаете, чтобы она замерзла и можно было сделать ворота из камней. Если вы живете в городе, здесь, в Торонто, вы мечтаете заполучить ключи от ледовой арены «Эр Канада» или, еще лучше, «Мэйпл Ливзгарден». Тогда вам удавалось бы играть лучше любого, кто когда-либо играл здесь прежде, – Уэйна Гретски или Марио Лемье или даже Рэя Гарднера!
Все засмеялись и радостно расшумелись, а Мартин аж задохнулся от чувств. Дети реагировали очень бурно, они трепетали от возможности поиграть с ним и Рэем.
Внимательно вглядываясь в это море детей, он видел себя в их возрасте. Он помнил, как, будучи маленьким, мечтал о встрече с настоящим хоккеистом. Помнил, как мечтал играть с профессионалом, мечтал, чтобы его тренировал его собственный отец. Мечтал играть со своим идолом – Сержем Картье.
– Итак, начнем, – призвал он всех внезапно осипшим голосом. – Заставим наши мечты сбыться прямо сейчас, давайте играть.
Дети разворачивались и команда за командой бросали шайбу, внимательно слушая Мартина Картье и Рэя Гарднера. Мартин говорил о дисциплине и концентрации. Он исправлял захваты, показывал положение рук, осанку, позы. Он говорил о том, как делать проход, пасовать и защищаться, и отвечал на вопросы, умные и проницательные, не как у репортеров.
Затем дети освободили лед и стали смотреть на Мартина и Рэя. Те показывали им, какие упражнения следует делать на тренировках. Сердце Мартина колотилось, когда он ждал первого броска Рэя. Они делали это упражнение десятилетиями, начинали еще на расчищенном льду декабрьского озера Лак-Верт.
– Бемц!
Шайба ударила о крюк его клюшки совсем как пушечное ядро, и Мартин изо всех сил отбросил ее. Вдвоем они катались по ледовой арене, обменивались пасами, бросали шайбу в ворота, отбрасывали шайбу как можно дальше и потом бросались догонять ее. Дети смеялись и вопили. Мартин знал стиль Рэя настолько хорошо, что ему едва ли нужно было вообще смотреть на своего друга. Стоило ему протянуть клюшку, как шайба оказывалась там. Стоило ему закружиться, как Рэй оказывался рядом.
Глаза на затылке…
Его отец, поражаясь феноменальному периферийному зрению Мартина, невероятному умению сына предугадывать пас спиной, выдумал теорию, будто у Мартина на самом деле были глаза на затылке.
«Ты катаешься, как слепой», – как-то заметил отец, и это была высшая похвала в его устах. Чувства Мартина были настолько остры, так отточены ощущения, что он мог находить отца, не видя его, поражать цель, не глядя на нее.
– Постоянно тренируйтесь. – Мартин услышал себя, обращающегося к детям сразу после того, как попал в ворота, получив великолепный пас от Рэя. – Найдите себе единомышленника и тренируйтесь при каждом удобном случае.
– Эй ты, единомышленник, – крикнул ему Рэй, подхватив словцо, и вернул его Мартину.
Он направился искать сына.
– При каждом удобном случае, – повторил Мартин, его голос снова заполнял арену, поскольку все затихли, прислушиваясь. – Другие могут кататься быстрее, целиться лучше. Но если вы сконцентрируетесь на своих тренировках, по два часа в день, хоккей превратится в вашу вторую натуру. Самое меньшее, чего вы добьетесь таким образом, – у вас действительно появится отличный ДРУГ.
Мартин сделал паузу, почувствовав взгляд Рэя с боковой линии.
– А если вы станете тренироваться при каждом удобном случае, если вы найдете свое место в мире хоккея, на льду, в отношениях с вашими друзьями… ну тогда однажды вы приобретете такой опыт, что станете кататься как слепые.
– Как кто? – крикнул кто-то из детей.
– Слепой человек, у которого глаза на затылке, – объяснил Мартин, глядя сквозь темную пелену на толпу юных лиц.
Стадион «Скайдоум» был переполнен, бейсбольный матч захватывающ, и «Торонто Блю Джейс» обставили «Чикаго Кабс» со счетом 4:2. Оттуда они направились к Залу хоккейной славы, расположенному в центре Торонто, на углу Йондж-стрит и Франт-стрит, занимающему величественное здание, в котором когда-то размещался какой-то банк.
Сначала туристы окружили Мартина, упрашивая его об автографах. Некоторые даже прихватили фотографии с собой. И хотя Мартин соглашался, но с таким мрачным видом, с таким нежеланием, что вскоре их по большей части оставили в покое, и посетители предпочитали разглядывать их издали.
– Ты в порядке? – забеспокоилась Мэй.
– Одно дело, когда я один, – пробурчал Мартин, – но совсем другое, когда ты с Кайли со мной.
– А мне нравится, – призналась Кайли.
Они посетили арену голов, где посетителям предоставлялась возможность бросить вызов величайшим хоккеистам всех времен. Мартин казался странно тихим, когда водил Мэй и Кайли через выставочные залы, показывая им фотографии, архивные материалы, отслужившие свое свитера, клюшки, коньки знаменитых игроков и выставку, на которой демонстрировался процесс изготовления масок. Подойдя к Доске почета, они остановились посмотреть на имена.
– А ты здесь есть? – спросила Кайли.
– Нет, – ответил Мартин.
– Еще нет, – поправила мужа Мэй, беря его под руку.
– Если я вообще попаду сюда, то где-то спустя три года после того, как перестану играть, – объяснил им Мартин. – А я не планирую прекращать играть еще очень долго.
– А твой папа здесь? – перебила его Кайли.
– Да, – резко ответил Мартин и собрался уйти.
– Где? – не унималась Кайли.
Даже не взглянув наверх, Мартин указал на мемориальную доску прямо посередине.
– Серж Картье, – прочла Кайли.
– Поговаривали, будто его доску снимут. – Мартин смотрел куда-то далеко, в дальний конец зала. – Им стоило так и поступить.
– А ты когда-нибудь приходил сюда с ним?
– Раза два, – ответил Мартин. – Мы привели сюда Натали, совсем еще маленькой. Вот здесь и стояли, именно на этом самом месте. – Он перевел взгляд на пол, как будто мог видеть там следы ее маленьких ножек.
– Все вместе? – спросила Кайли. – Да.
– Самое странное в Кубке Стэнли, – вдруг объявила Кайли, – заключается в том, что его пожертвовал в 1893 году канадский генерал-губернатор, лорд Стэнли, а он ни разу даже не видел игр за этот Кубок.
– Откуда ты знаешь это? – рассмеялась Мэй.
– Мне это приснилось, когда Мартин играл в финале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
В июле, – продолжал Мартин, – когда жарко и все ваши друзья плавают в озере, вы мечтаете о зиме, когда озеро замерзнет, когда вы сможете надеть коньки и выйти на лед. Ночью, когда все думают, будто вы спите, вы мечтаете проснуться пораньше и выскочить на лед раньше всех, когда поверхность озера чистая и черная. Если вы живете в Новой Шотландии или на острове Ванкувер, вы смотрите на соленую воду Атлантического или Тихого океанов и мечтаете, чтобы она замерзла и можно было сделать ворота из камней. Если вы живете в городе, здесь, в Торонто, вы мечтаете заполучить ключи от ледовой арены «Эр Канада» или, еще лучше, «Мэйпл Ливзгарден». Тогда вам удавалось бы играть лучше любого, кто когда-либо играл здесь прежде, – Уэйна Гретски или Марио Лемье или даже Рэя Гарднера!
Все засмеялись и радостно расшумелись, а Мартин аж задохнулся от чувств. Дети реагировали очень бурно, они трепетали от возможности поиграть с ним и Рэем.
Внимательно вглядываясь в это море детей, он видел себя в их возрасте. Он помнил, как, будучи маленьким, мечтал о встрече с настоящим хоккеистом. Помнил, как мечтал играть с профессионалом, мечтал, чтобы его тренировал его собственный отец. Мечтал играть со своим идолом – Сержем Картье.
– Итак, начнем, – призвал он всех внезапно осипшим голосом. – Заставим наши мечты сбыться прямо сейчас, давайте играть.
Дети разворачивались и команда за командой бросали шайбу, внимательно слушая Мартина Картье и Рэя Гарднера. Мартин говорил о дисциплине и концентрации. Он исправлял захваты, показывал положение рук, осанку, позы. Он говорил о том, как делать проход, пасовать и защищаться, и отвечал на вопросы, умные и проницательные, не как у репортеров.
Затем дети освободили лед и стали смотреть на Мартина и Рэя. Те показывали им, какие упражнения следует делать на тренировках. Сердце Мартина колотилось, когда он ждал первого броска Рэя. Они делали это упражнение десятилетиями, начинали еще на расчищенном льду декабрьского озера Лак-Верт.
– Бемц!
Шайба ударила о крюк его клюшки совсем как пушечное ядро, и Мартин изо всех сил отбросил ее. Вдвоем они катались по ледовой арене, обменивались пасами, бросали шайбу в ворота, отбрасывали шайбу как можно дальше и потом бросались догонять ее. Дети смеялись и вопили. Мартин знал стиль Рэя настолько хорошо, что ему едва ли нужно было вообще смотреть на своего друга. Стоило ему протянуть клюшку, как шайба оказывалась там. Стоило ему закружиться, как Рэй оказывался рядом.
Глаза на затылке…
Его отец, поражаясь феноменальному периферийному зрению Мартина, невероятному умению сына предугадывать пас спиной, выдумал теорию, будто у Мартина на самом деле были глаза на затылке.
«Ты катаешься, как слепой», – как-то заметил отец, и это была высшая похвала в его устах. Чувства Мартина были настолько остры, так отточены ощущения, что он мог находить отца, не видя его, поражать цель, не глядя на нее.
– Постоянно тренируйтесь. – Мартин услышал себя, обращающегося к детям сразу после того, как попал в ворота, получив великолепный пас от Рэя. – Найдите себе единомышленника и тренируйтесь при каждом удобном случае.
– Эй ты, единомышленник, – крикнул ему Рэй, подхватив словцо, и вернул его Мартину.
Он направился искать сына.
– При каждом удобном случае, – повторил Мартин, его голос снова заполнял арену, поскольку все затихли, прислушиваясь. – Другие могут кататься быстрее, целиться лучше. Но если вы сконцентрируетесь на своих тренировках, по два часа в день, хоккей превратится в вашу вторую натуру. Самое меньшее, чего вы добьетесь таким образом, – у вас действительно появится отличный ДРУГ.
Мартин сделал паузу, почувствовав взгляд Рэя с боковой линии.
– А если вы станете тренироваться при каждом удобном случае, если вы найдете свое место в мире хоккея, на льду, в отношениях с вашими друзьями… ну тогда однажды вы приобретете такой опыт, что станете кататься как слепые.
– Как кто? – крикнул кто-то из детей.
– Слепой человек, у которого глаза на затылке, – объяснил Мартин, глядя сквозь темную пелену на толпу юных лиц.
Стадион «Скайдоум» был переполнен, бейсбольный матч захватывающ, и «Торонто Блю Джейс» обставили «Чикаго Кабс» со счетом 4:2. Оттуда они направились к Залу хоккейной славы, расположенному в центре Торонто, на углу Йондж-стрит и Франт-стрит, занимающему величественное здание, в котором когда-то размещался какой-то банк.
Сначала туристы окружили Мартина, упрашивая его об автографах. Некоторые даже прихватили фотографии с собой. И хотя Мартин соглашался, но с таким мрачным видом, с таким нежеланием, что вскоре их по большей части оставили в покое, и посетители предпочитали разглядывать их издали.
– Ты в порядке? – забеспокоилась Мэй.
– Одно дело, когда я один, – пробурчал Мартин, – но совсем другое, когда ты с Кайли со мной.
– А мне нравится, – призналась Кайли.
Они посетили арену голов, где посетителям предоставлялась возможность бросить вызов величайшим хоккеистам всех времен. Мартин казался странно тихим, когда водил Мэй и Кайли через выставочные залы, показывая им фотографии, архивные материалы, отслужившие свое свитера, клюшки, коньки знаменитых игроков и выставку, на которой демонстрировался процесс изготовления масок. Подойдя к Доске почета, они остановились посмотреть на имена.
– А ты здесь есть? – спросила Кайли.
– Нет, – ответил Мартин.
– Еще нет, – поправила мужа Мэй, беря его под руку.
– Если я вообще попаду сюда, то где-то спустя три года после того, как перестану играть, – объяснил им Мартин. – А я не планирую прекращать играть еще очень долго.
– А твой папа здесь? – перебила его Кайли.
– Да, – резко ответил Мартин и собрался уйти.
– Где? – не унималась Кайли.
Даже не взглянув наверх, Мартин указал на мемориальную доску прямо посередине.
– Серж Картье, – прочла Кайли.
– Поговаривали, будто его доску снимут. – Мартин смотрел куда-то далеко, в дальний конец зала. – Им стоило так и поступить.
– А ты когда-нибудь приходил сюда с ним?
– Раза два, – ответил Мартин. – Мы привели сюда Натали, совсем еще маленькой. Вот здесь и стояли, именно на этом самом месте. – Он перевел взгляд на пол, как будто мог видеть там следы ее маленьких ножек.
– Все вместе? – спросила Кайли. – Да.
– Самое странное в Кубке Стэнли, – вдруг объявила Кайли, – заключается в том, что его пожертвовал в 1893 году канадский генерал-губернатор, лорд Стэнли, а он ни разу даже не видел игр за этот Кубок.
– Откуда ты знаешь это? – рассмеялась Мэй.
– Мне это приснилось, когда Мартин играл в финале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116