Опасная канонада легко могла перебраться из соседней безымянной бухты в бухту Барранкильи.
Ливингстон с ужасом понял, что у него нет времени для того, чтобы уговорить Кидда остаться.
— Я еще раз хочу тебя предупредить, что ты подвергаешь себя огромному риску, плывя со мной.
— Не большему, чем ты, оставаясь здесь. Кажется, испанцы обнаружили мой корабль.
Схватив плетеную индейскую сумку, в которой находилась шкатулка с документами, Кидд спешно направился вслед за Ливингстоном.
Подбегая к шлюпке, торговец крикнул матросам, сидевшим в ней:
— Быстрее!
В ближайшие полчаса это слово чаще всего слетало с его уст. И когда шлюпка направлялась к небольшому двухмачтовому бригу, бросившему якорь в двух кабельтовых от берега, и когда они с Киддом поднимались на борт, и когда матросы начали карабкаться по вантам и налегать на вымбовки, вытаскивая якорь. И даже когда бриг был уже на рейде.
— Быстрее, быстрее, быстрее!
Можно сколько угодно презирать слабую испанскую власть на Эспаньоле, но только до того момента, когда возникает реальная опасность попасть ей в руки.
Торопливую сцену отъезда сопровождала орудийная канонада в соседней бухте. Кидд даже удивился, кто это там оказывает такое упорное сопротивление испанцам?
Этот вопрос навсегда остался без ответа.
Когда непосредственная опасность миновала, можно было поговорить об опасности отложенной.
— Объясни мне, что случилось? Почему за мной начали охотиться?
На столе стояла бутылка рома и два стакана. Пил в основном Ливингстон. Чувствовалось, что настроение у него скверное. Ему было велено доставить камень, причем камень без оправы. Он приказ не выполнил. Вернее, выполнил не полностью, что, в сущности, одно и то же.
Что теперь делать с этим Киддом?
Ведь придумана была такая замечательная идея — оставить его на «Приключении» (в Нью-Йорке считали, что он прибудет на этом корабле), выписать ему новые паспорта, дать денег и отправить в плавание, например вокруг Огненной Земли к Галапагосам. У Ливингстона были припасены все необходимые бумаги. Ему удалось не так уж мало выторговать у губернатора Беллофонта для своего нелепого друга.
Неожиданно испанцы проявили прыть и смешали все карты.
— Почему ты молчишь?
— Потому что пью.
— Ты не хочешь мне ничего объяснять?
— Что тут объяснять, Уильям? Парламентской оппозиции тори в Лондоне стала известна эта история с алмазом. Кто-то просветил Великого Могола на этот счет. Девять лет назад индусы отправили его в подарок Вильгельму, корабль, на котором его везли, исчез. Обвинить было некого. Теперь нашли виноватого.
— Кто же он?
Ливингстон кашлянул.
— Ты.
— Я?
— Ну что ты так вытаращил глаза. Посол Аурангзеба утверждает, что камень находится у тебя. Это важно, а не то, как он к тебе попал.
Кидд поднес ко рту стакан, но пить не стал, медленно поставил стакан обратно.
— Понятно.
— Не знаю, что тебе понятно, но догадываюсь, что не все. Дело в том, что ты не просто Уильям Кидд, ты английский офицер, к тому же не просто английский офицер, ты выполняешь прямое указание его величества. О чем имеется соответствующий указ.
— Имеется.
Ливингстон вдруг ударил ладонью по столу:
— Но почему он имеется у посла Великого Могола?!
Кидд бросился в угол каюты, где были свалены его вещи, достал шкатулку, открыл, вытряхнул на стол находившиеся там бумаги.
— Вот они все. Все здесь.
Ливингстон быстро их перебрал.
— Каперское свидетельство здесь, разрешение… Послушай, здесь нет главного — здесь нет королевского декрета.
Кидд медленно, как бы находясь в прострации, перебрал бумаги неловкими пальцами.
— Куда он мог подеваться?
Ливингстон страшно осклабился:
— Этот вопрос должен тебе задать я.
— Поверь, за все время плавания я ни разу не заглядывал в эту шкатулку, не было нужды.
— Значит, это сделал кто-то из твоих офицеров.
— Невозможно!
— Слуг?
— Навряд ли. Все они были людьми неграмотными. Они не смогли бы понять ценность этих документов.
— Никто взять не мог, а декрета нет. Тогда остается предположить одно: ты сам его отдал.
Кидд поднял брови и растерянно улыбнулся:
— Надеюсь, ты шутишь?
Ливингстон зло от него отмахнулся:
— Мне не до шуток. Мне нужно доставить алмаз сэру Белломоту. Он отправит его в Лондон. Премьер-министр объявит, что он отнят у всем известного пирата и злодея Уильяма Кидда. Алмаз будет вручен послу Аурангзеба. Парламентское расследование, которое начала оппозиция против нынешнего кабинета, будет само собой прекращено.
Как только Ливингстон сделал перерыв в своей речи, Кидд вставил:
— Но все это будет уже после того, как я вылечу Камиллу. Мы договаривались так.
Ливингстон вскочил с места:
— Твоя Камилла…
Кидд вскочил еще ретивее:
— Что — моя Камилла?!
Торговец понял, что зарвался.
— …Нуждается в лечении.
— Ей стало хуже?!
— Нет, ей просто не стало лучше за эти два года. Много денег ушло на докторов.
— Да-а?
Ливингстон серьезно кивнул:
— Они столько жрут и столько пьют, Уильям, причем норовят это делать под музыку.
— Они что, все время толкутся в доме? Они же мешают Камилле! Ей необходим покой и уединение.
Ливингстон сумрачно кивнул:
— Да, ей необходимы покой и уединение, но помочь по-настоящему ей может только алмаз.
— И он у меня есть.
Друг-торговец быстро огляделся и тихо спросил:
— А ты можешь мне его показать? Кидд на мгновение задумался, но потом отрицательно покачал головой:
— Нет, друг, даже тебе не могу показать. Даже тебе. Он хорошо спрятан, и мне не хотелось бы обнаруживать тайник.
Друг понимающе кивнул. Такие аргументы были ему понятны.
Кидд, чтобы усилить впечатление, добавил:
— Никто, кроме меня, не может достать его из этого тайника. А если попытается, может навсегда его потерять.
Эта короткая загадочная речь, как ни странно, произвела на в высшей степени практический ум торговца сильнейшее впечатление. И он решил отказаться от уже задуманного ночного обыска капитанского скарба.
Если бы речь шла не о знаменитом алмазе, он бы посмеялся над наивной попыткой своего друга напустить вокруг камня дополнительного тумана. Но сейчас…
Даже самые трезвые люди пьянеют в присутствии особенно больших ценностей. Невозможно себе представить человека, способного пошутить перед горой золота на миллион фунтов.
На это способен только сумасшедший.
— Знаешь, Уильям, мы поступим следующим образом, — сказал Ливингстон на пятый день плавания, когда страсти улеглись и в голове составился новый план, — мы не поплывем сразу в Нью-Йорк.
Капитан вскинулся:
— То есть как это?
— Мы высадим тебя в южной части Лонг-Айленда.
— Я не хочу в южную часть Лонг-Айленда, я хочу как можно скорее увидеть Камиллу! Я переоденусь, побреюсь наголо, приклею бороду, но я отправлюсь к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93