Не знаю, что еще вы от меня хотите услышать!
— Ничего, Ричард, — ответил я. — Вы мне очень помогли. Спасибо, что уделили мне время.
— Да. Конечно. А теперь могу я все закрыть? Придется вызывать слесаря, менять замок.
Мы вышли из гаража. Во дворе он указал мне на дорожку и сказал:
— Идите прямо и выйдете на улицу.
Я еще раз поблагодарил его и пожелал удачи с тем эссе о частном сыщике, которое он собирался написать.
— Это отменяется, — буркнул он и скрылся в доме.
33
Первый телефон-автомат попался мне у торгового центра на бульваре Санта-Моника. Центр был только что построен — пустые витрины, свежий асфальт. Но телефонная будка имела явно обжитой вид: пол усеян комками жевательной резинки и окурками сигарет, справочник сорван с цепочки, к которой крепился.
Я позвонил в справочную службу Бостона и попросил дать мне номер телефона газеты «ГАЛА бэннер». Телефона самой газеты в справочнике у них не оказалось, но был номер Альянса сексуальных меньшинств, который я и набрал.
Трубку снял мужчина.
— "ГАЛА". — Мне были слышны в отдалении и другие голоса.
— Я хотел бы поговорить с кем-нибудь из сотрудников «Бэннер».
— Из рекламного отдела или редакции?
— Из редакции. С кем-то, кто знает Кэти, то есть Кейт Мориарти.
— Кейт здесь больше не работает.
— Я это знаю. Она живет в Лос-Анджелесе, откуда я и звоню.
Пауза.
— А в чем, собственно, дело?
— Я — знакомый Кейт. Прошло уже больше месяца с тех пор, как ее видели. Ее семья беспокоится, и я тоже. Вот и подумал — а вдруг кто-то в Бостоне может нам помочь.
— Ее здесь нет, если вас именно это интересует.
— Мне правда хотелось бы поговорить с кем-нибудь из сотрудников, кто ее знает.
Снова пауза.
— Позвольте мне записать вашу фамилию и номер телефона.
Я сообщил ему и то и другое и добавил:
— Это номер моей телефонной службы. Я — клинический психолог, вы найдете меня в справочнике Американской психологической ассоциации. Вы также можете справиться обо мне, позвонив профессору Сету Фиэкру в Бостонский университет, на факультет психологии. Буду вам признателен, если вы мне перезвоните как можно скорее.
— Ну, — отозвался голос на другом конце провода, — очень скоро может и не получиться. Вам лучше всего было бы поговорить с редактором «Бэннер» Бриджит Маквильямс, но ее не будет в городе до конца дня.
— А где ее можно найти?
— Этого я не вправе сказать.
— Прошу вас, свяжитесь с ней. Скажите ей, что жизни Кейт, возможно, грозит опасность. — Когда он на это ничего не ответил, я сказал: — Упомяните также имя Айлин Уэгнер.
— Уэгнер, — повторил он, и я услышал, как он записывает. — Как у того композитора. Или нет, тот вроде бы пишется Вагнер.
— Скорее всего.
* * *
Я совершенно забыл о том, что Сет Фиэкр переехал в Бостон, пока его имя не пришло мне в голову во время этого телефонного разговора. Сет был социальным психологом и в прошлом году ушел из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, где ему предложили существующую на деньги спонсоров кафедру группового процесса. Сет специализировался в области манипулирования сознанием и культов, и весьма состоятельный отец шестнадцатилетней девочки, вырванной из рук неоиндуистской апокалиптической секты, которая обитала в подземных бункерах Нью-Мексико, обратился к Сету за консультацией по депрограммированию. Вскоре после этого деньги для кафедры были получены.
Я опять позвонил в справочную службу Бостона, узнал телефон психологического факультета Бостонского университета, позвонил туда, и мне сообщили, что офис профессора Фиэкра находится в здании Центра прикладной социологии. Секретарша спросила мою фамилию и велела подождать. Через несколько секунд я услышал голос Сета.
— Алекс, сколько лет, сколько зим!
— Привет, Сет. Как там Бостон?
— Бостон просто потрясающий, это настоящий большой город. После выпуска я ни разу не бывал здесь подолгу, так что это для меня вроде как возвращение домой. А что у тебя? Ты преподаешь, как и хотел?
— Еще нет.
— Трудно возвращаться, — сказал он, — после того, как поживешь в реальном мире.
— Что бы это ни значило.
Он засмеялся.
— Я забыл, что разговариваю с клиницистом. Чем ты занимаешься?
— Консультирую понемножку, пытаюсь выпустить монографию.
— Звучит восхитительно округло. Итак, что я могу для тебя сделать? Проверить еще одну шайку истинно верующих? С большим удовольствием. Когда я в прошлый раз готовил для тебя данные, то поимел с этого публикацию в журнале двух рефератов и доклада.
— "Прикосновение", — вспомнил я.
— Они «прикоснулись» к великому множеству легковерных дураков. Так о каких ненормальных идет речь на этот раз?
— На этот раз никаких культов не будет, — ответил я. — Я просто ищу сведения об одном коллеге. Он раньше преподавал в твоей альма-матер.
— В Гарварде? Кто это?
— Лео Гэбни. И его жена.
— Доктор Плодовитый? Да, я вроде слышал, что он где-то там теперь живет.
— Ты знаешь о нем что-нибудь?
— Лично нет. Но мы здесь не совсем на задворках, не так ли? Помню, чуть не утонул во всех его описаниях, когда готовил свой курс продвинутой теории обучения. Это был не человек, а фабрика. Я тогда клял его за то, что он приводит такое количество данных, но в большинстве своем они оказались весьма основательными. Ему должно быть сколько? Шестьдесят пять, семьдесят? Несколько староват для шалостей. Почему он тебя интересует?
— Он не так стар — ему около шестидесяти. И он отнюдь не развалина. Они с женой содержат клинику в Сан-Лабрадоре, специализируются на лечении фобий. У богатых. — Я назвал ему цифры гонораров четы Гэбни.
— Какая досада, — сказал он. — Я-то думал, что этот дарственный фонд — серьезные деньги, а по твоей милости снова чувствую себя бедняком. — Он повторил цифры вслух. — Ну дела... Так что ты хочешь о них узнать и зачем?
— У них лечится мать одной моей пациентки, и происходят некоторые странные вещи, о которых я пока не могу говорить, Сет. Извини, но ты понимаешь.
— Разумеется. Тебя интересует как бы его история болезни на уровне либидо и все с этим связанное за тот период, когда он был в Гарварде?
— Все это, — сказал я, — а также любого рода финансовые шалости.
— Вот оно что! Ты меня заинтриговал.
— Если ты сможешь узнать, почему они уехали из Бостона и какой работой занимались в течение года, предшествовавшего их отъезду, я был бы страшно тебе признателен.
— Сделаю, что смогу, хотя здесь не любят говорить о деньгах — оттого, что слишком сильно их алчут. Кроме того, жрецы этого Храма Науки не всегда снисходят до разговора с нами, простыми смертными.
— Даже с бывшими питомцами?
— Даже с бывшими питомцами, которые слишком отклонились к югу от Кембриджа. Но я как следует размешаю похлебку, и посмотрим, что всплывет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
— Ничего, Ричард, — ответил я. — Вы мне очень помогли. Спасибо, что уделили мне время.
— Да. Конечно. А теперь могу я все закрыть? Придется вызывать слесаря, менять замок.
Мы вышли из гаража. Во дворе он указал мне на дорожку и сказал:
— Идите прямо и выйдете на улицу.
Я еще раз поблагодарил его и пожелал удачи с тем эссе о частном сыщике, которое он собирался написать.
— Это отменяется, — буркнул он и скрылся в доме.
33
Первый телефон-автомат попался мне у торгового центра на бульваре Санта-Моника. Центр был только что построен — пустые витрины, свежий асфальт. Но телефонная будка имела явно обжитой вид: пол усеян комками жевательной резинки и окурками сигарет, справочник сорван с цепочки, к которой крепился.
Я позвонил в справочную службу Бостона и попросил дать мне номер телефона газеты «ГАЛА бэннер». Телефона самой газеты в справочнике у них не оказалось, но был номер Альянса сексуальных меньшинств, который я и набрал.
Трубку снял мужчина.
— "ГАЛА". — Мне были слышны в отдалении и другие голоса.
— Я хотел бы поговорить с кем-нибудь из сотрудников «Бэннер».
— Из рекламного отдела или редакции?
— Из редакции. С кем-то, кто знает Кэти, то есть Кейт Мориарти.
— Кейт здесь больше не работает.
— Я это знаю. Она живет в Лос-Анджелесе, откуда я и звоню.
Пауза.
— А в чем, собственно, дело?
— Я — знакомый Кейт. Прошло уже больше месяца с тех пор, как ее видели. Ее семья беспокоится, и я тоже. Вот и подумал — а вдруг кто-то в Бостоне может нам помочь.
— Ее здесь нет, если вас именно это интересует.
— Мне правда хотелось бы поговорить с кем-нибудь из сотрудников, кто ее знает.
Снова пауза.
— Позвольте мне записать вашу фамилию и номер телефона.
Я сообщил ему и то и другое и добавил:
— Это номер моей телефонной службы. Я — клинический психолог, вы найдете меня в справочнике Американской психологической ассоциации. Вы также можете справиться обо мне, позвонив профессору Сету Фиэкру в Бостонский университет, на факультет психологии. Буду вам признателен, если вы мне перезвоните как можно скорее.
— Ну, — отозвался голос на другом конце провода, — очень скоро может и не получиться. Вам лучше всего было бы поговорить с редактором «Бэннер» Бриджит Маквильямс, но ее не будет в городе до конца дня.
— А где ее можно найти?
— Этого я не вправе сказать.
— Прошу вас, свяжитесь с ней. Скажите ей, что жизни Кейт, возможно, грозит опасность. — Когда он на это ничего не ответил, я сказал: — Упомяните также имя Айлин Уэгнер.
— Уэгнер, — повторил он, и я услышал, как он записывает. — Как у того композитора. Или нет, тот вроде бы пишется Вагнер.
— Скорее всего.
* * *
Я совершенно забыл о том, что Сет Фиэкр переехал в Бостон, пока его имя не пришло мне в голову во время этого телефонного разговора. Сет был социальным психологом и в прошлом году ушел из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, где ему предложили существующую на деньги спонсоров кафедру группового процесса. Сет специализировался в области манипулирования сознанием и культов, и весьма состоятельный отец шестнадцатилетней девочки, вырванной из рук неоиндуистской апокалиптической секты, которая обитала в подземных бункерах Нью-Мексико, обратился к Сету за консультацией по депрограммированию. Вскоре после этого деньги для кафедры были получены.
Я опять позвонил в справочную службу Бостона, узнал телефон психологического факультета Бостонского университета, позвонил туда, и мне сообщили, что офис профессора Фиэкра находится в здании Центра прикладной социологии. Секретарша спросила мою фамилию и велела подождать. Через несколько секунд я услышал голос Сета.
— Алекс, сколько лет, сколько зим!
— Привет, Сет. Как там Бостон?
— Бостон просто потрясающий, это настоящий большой город. После выпуска я ни разу не бывал здесь подолгу, так что это для меня вроде как возвращение домой. А что у тебя? Ты преподаешь, как и хотел?
— Еще нет.
— Трудно возвращаться, — сказал он, — после того, как поживешь в реальном мире.
— Что бы это ни значило.
Он засмеялся.
— Я забыл, что разговариваю с клиницистом. Чем ты занимаешься?
— Консультирую понемножку, пытаюсь выпустить монографию.
— Звучит восхитительно округло. Итак, что я могу для тебя сделать? Проверить еще одну шайку истинно верующих? С большим удовольствием. Когда я в прошлый раз готовил для тебя данные, то поимел с этого публикацию в журнале двух рефератов и доклада.
— "Прикосновение", — вспомнил я.
— Они «прикоснулись» к великому множеству легковерных дураков. Так о каких ненормальных идет речь на этот раз?
— На этот раз никаких культов не будет, — ответил я. — Я просто ищу сведения об одном коллеге. Он раньше преподавал в твоей альма-матер.
— В Гарварде? Кто это?
— Лео Гэбни. И его жена.
— Доктор Плодовитый? Да, я вроде слышал, что он где-то там теперь живет.
— Ты знаешь о нем что-нибудь?
— Лично нет. Но мы здесь не совсем на задворках, не так ли? Помню, чуть не утонул во всех его описаниях, когда готовил свой курс продвинутой теории обучения. Это был не человек, а фабрика. Я тогда клял его за то, что он приводит такое количество данных, но в большинстве своем они оказались весьма основательными. Ему должно быть сколько? Шестьдесят пять, семьдесят? Несколько староват для шалостей. Почему он тебя интересует?
— Он не так стар — ему около шестидесяти. И он отнюдь не развалина. Они с женой содержат клинику в Сан-Лабрадоре, специализируются на лечении фобий. У богатых. — Я назвал ему цифры гонораров четы Гэбни.
— Какая досада, — сказал он. — Я-то думал, что этот дарственный фонд — серьезные деньги, а по твоей милости снова чувствую себя бедняком. — Он повторил цифры вслух. — Ну дела... Так что ты хочешь о них узнать и зачем?
— У них лечится мать одной моей пациентки, и происходят некоторые странные вещи, о которых я пока не могу говорить, Сет. Извини, но ты понимаешь.
— Разумеется. Тебя интересует как бы его история болезни на уровне либидо и все с этим связанное за тот период, когда он был в Гарварде?
— Все это, — сказал я, — а также любого рода финансовые шалости.
— Вот оно что! Ты меня заинтриговал.
— Если ты сможешь узнать, почему они уехали из Бостона и какой работой занимались в течение года, предшествовавшего их отъезду, я был бы страшно тебе признателен.
— Сделаю, что смогу, хотя здесь не любят говорить о деньгах — оттого, что слишком сильно их алчут. Кроме того, жрецы этого Храма Науки не всегда снисходят до разговора с нами, простыми смертными.
— Даже с бывшими питомцами?
— Даже с бывшими питомцами, которые слишком отклонились к югу от Кембриджа. Но я как следует размешаю похлебку, и посмотрим, что всплывет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145