Вера прижалась к нему еще крепче.
— Не уходи, — шептала она. — Никогда больше не уходи...
— Вера, расскажи, что же случилось...
Она схватила его руку и крепко стиснула, немного отодвинулась, вытерла слезы и задумалась. Чего только ни произошло с ней со вчерашнего дня...
Ферма под Нанси. Тела трех охранников, лежащих там, где упали. Застывший взгляд Авриль Рокар, кровь, текущая из перерезанного горла...
Когда она вбежала в дом, телефоны не работали. Она не могла найти ключи от «форда», на котором приехала сюда вместе с агентами тайной полиции, поэтому села в черный полицейский «пежо» Авриль Рокар и поехала в город. По дороге она несколько раз пыталась дозвониться в Париж Франсуа, но его телефоны — и домашний, и в офисе — были постоянно заняты. Это показалось ей вполне естественным — слухи о его отставке уже могли распространиться. Все еще под впечатлением от кровавой бойни в Нанси, не в состоянии сообразить, что делать дальше, Вера где-то по дороге остановила «пежо».
И тогда, лихорадочно пытаясь найти какой-то выход из создавшейся ситуации, она вдруг увидела на полу машины под сиденьем сумочку Авриль Рокар. В футляре для паспорта — билет на рейс «Эр-Франс» в Берлин и подтверждение, что номер в отеле «Кемпински» в Берлине зарезервирован для Авриль Рокар. Там также оказалась затейливо отпечатанная на немецком языке карточка-приглашение в Шарлоттенбургский дворец на торжество, которое состоится 14 октября, в пятницу, в восемь вечера по случаю выздоровления некоего господина Элтона Либаргера. В списке организаторов приема она наткнулась на имя Эрвина Шолла, человека, нанявшего Альберта Мерримэна, чтобы убить отца Пола Осборна.
Тут ей пришло в голову, что если Шолл в Берлине, то и Пол может приехать туда, чтобы встретиться со своим врагом. Это было всего лишь предположение. Но больше ей надеяться было не на что. Внешне Вера была немного похожа на Авриль Рокар, чтобы попытаться, воспользовавшись ее документами, добраться до Берлина. Правда, она была моложе Авриль на несколько лет, но вряд ли кто-то будет так уж тщательно проверять документы. Был четверг, до торжества в Шарлоттенбургском дворце оставался один день. Кратчайший путь в Берлин из Нанси — скорый поезд, отправляющийся из Страсбурга. Вера решила ехать этим поездом.
По дороге из Нанси в Страсбург она дважды останавливалась у телефонов-автоматов и звонила Франсуа. Первый раз линия была занята, второй раз она наконец услышала длинные гудки, но было уже четыре часа, и в офисе никто не снял трубку. К этому времени прессу еще не известили об исчезновении Франсуа Кристиана, но полиция уже сбилась с ног, разыскивая его, а президент распорядился приставить вооруженную охрану к членам его семьи.
Она ясно помнила, как, повесив трубку, впала в странное оцепенение. Словно никого не существовало на свете — ни Франсуа Кристиана, ни Пола Осборна, ни той Веры Моннере, которая могла бы вернуться в свою парижскую квартиру и жить, как будто ничего не случилось. Четыре трупа осталось на ферме под Нанси. Единственный человек, который безумно любил ее, исчез, пропал, растворился, как струйка дыма на ветру. Ею овладело мрачное предчувствие, что все произошедшее до сих пор — лишь прелюдия к чему-то еще более страшному. В ушах ее прозвучало эхо ужасных рассказов бабушки, грозное, страшное эхо из прошлого. Но сейчас этот страх стал для нее более личным — и Франсуа, и Осборн, и она сама были каким-то образом связаны между собой. Берлин для нее был последней соломинкой, держась за которую она надеялась получить ответы на свои вопросы.
В отеле «Кемпински» Вера заняла номер, зарезервированный для Авриль, там, к своему удивлению, она обнаружила ее одежду и украшения. Завтрак ей подали в номер. На подносе лежала газета, где она и увидела статью о самоубийстве Франсуа Кристиана. Она едва не потеряла сознание, потом, кое-как взяв себя в руки, решила выйти из отеля, выбраться на воздух и поразмыслить, что делать дальше. Как поступить, если кто-нибудь попытается связаться с ней? И как — если этого не произойдет? И что будет, если она попросту явится на торжество в Шарлоттенбургский дворец? Спрятав свои документы под матрас, она вышла на улицу.
Бесцельно бродя по городу, она забрела в церковь Святой Марии. По иронии судьбы, это оказался храм-мемориал памяти мучеников за свободу вероисповедания с 1933 по 1945 годы. Она восприняла это как своего рода предзнаменование, решив, что здесь она найдет ответы на свои, вопросы... Там ее и задержала полиция.
* * *
Инспектор Шнайдер солгал Осборну, что в случае непредвиденных событий обязан доставить своего подопечного в отель. На самом деле Маквей распорядился по-другому: если Вера Моннере будет обнаружена, Шнайдер должен немедленно отвезти Осборна туда, где ее задержали. Маквей предполагал, что встреча доктора Осборна и мисс Моннере с глазу на глаз выявит какие-то новые факты. Для этого следовало заставить Осборна поверить, что это его идея — сломя голову мчаться к Вере. Что ж, Шнайдер разыграл все как по нотам, и встреча с глазу на глаз состоялась.
Внезапно дверь распахнулась. Обернувшись, Осборн увидел на пороге Маквея.
— Выведите его отсюда, живо! — свирепо скомандовал Маквей, и сразу же два полисмена схватили Осборна и потащили к выходу.
— Вера! — кричал он, вырываясь из их рук. — Вера!..
Его крики заглушил лязг захлопнувшейся тяжелой стальной двери. Осборна быстро протащили по узкому коридору вверх по лестнице — на один короткий пролет. Открылась дверь — и он очутился в такой же белой комнате, как и Вера. Полисмены вышли, дверь закрылась, щелкнул замок.
Минут через десять пришел Маквей. Его лицо было красным, и дышал он так, будто долго подымался вверх по лестнице.
— Что записалось у вас на ленте? — ледяным тоном осведомился Осборн. — Надеюсь узнать нечто интересное. Мне удалось проскользнуть первым! А вдруг мисс Моннере сболтнула что-нибудь, чего не слышали ни вы, ни немецкие полицейские? Раз — и мышка в ловушке!.. Но, увы, не сработало, какая жалость! Все, что вы узнали, — правда, рассказанная испуганной женщиной.
— А откуда вы знаете, что это правда?
— Знаю, и все, черт вас побери!
— Она упоминала капитана Каду из Интерпола?
— Нет.
Маквей пристально смотрел ему в лицо, потом примирительно сказал:
— О'кей. Давайте поверим ей. Оба.
— Тогда отпустите ее!
— Осборн, вы здесь благодаря мне. Я хочу сказать здесь, а не на полу парижского кафе с пулей агента Штази между глаз.
— Маквей, Вера ничего не знает, и вы это отлично понимаете! Нет никакого смысла держать ее в тюрьме. И вы это тоже отлично понимаете!
Маквей не сводил глаз с его лица.
— Вы знаете, что все «закрутилось» после убийства вашего отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160
— Не уходи, — шептала она. — Никогда больше не уходи...
— Вера, расскажи, что же случилось...
Она схватила его руку и крепко стиснула, немного отодвинулась, вытерла слезы и задумалась. Чего только ни произошло с ней со вчерашнего дня...
Ферма под Нанси. Тела трех охранников, лежащих там, где упали. Застывший взгляд Авриль Рокар, кровь, текущая из перерезанного горла...
Когда она вбежала в дом, телефоны не работали. Она не могла найти ключи от «форда», на котором приехала сюда вместе с агентами тайной полиции, поэтому села в черный полицейский «пежо» Авриль Рокар и поехала в город. По дороге она несколько раз пыталась дозвониться в Париж Франсуа, но его телефоны — и домашний, и в офисе — были постоянно заняты. Это показалось ей вполне естественным — слухи о его отставке уже могли распространиться. Все еще под впечатлением от кровавой бойни в Нанси, не в состоянии сообразить, что делать дальше, Вера где-то по дороге остановила «пежо».
И тогда, лихорадочно пытаясь найти какой-то выход из создавшейся ситуации, она вдруг увидела на полу машины под сиденьем сумочку Авриль Рокар. В футляре для паспорта — билет на рейс «Эр-Франс» в Берлин и подтверждение, что номер в отеле «Кемпински» в Берлине зарезервирован для Авриль Рокар. Там также оказалась затейливо отпечатанная на немецком языке карточка-приглашение в Шарлоттенбургский дворец на торжество, которое состоится 14 октября, в пятницу, в восемь вечера по случаю выздоровления некоего господина Элтона Либаргера. В списке организаторов приема она наткнулась на имя Эрвина Шолла, человека, нанявшего Альберта Мерримэна, чтобы убить отца Пола Осборна.
Тут ей пришло в голову, что если Шолл в Берлине, то и Пол может приехать туда, чтобы встретиться со своим врагом. Это было всего лишь предположение. Но больше ей надеяться было не на что. Внешне Вера была немного похожа на Авриль Рокар, чтобы попытаться, воспользовавшись ее документами, добраться до Берлина. Правда, она была моложе Авриль на несколько лет, но вряд ли кто-то будет так уж тщательно проверять документы. Был четверг, до торжества в Шарлоттенбургском дворце оставался один день. Кратчайший путь в Берлин из Нанси — скорый поезд, отправляющийся из Страсбурга. Вера решила ехать этим поездом.
По дороге из Нанси в Страсбург она дважды останавливалась у телефонов-автоматов и звонила Франсуа. Первый раз линия была занята, второй раз она наконец услышала длинные гудки, но было уже четыре часа, и в офисе никто не снял трубку. К этому времени прессу еще не известили об исчезновении Франсуа Кристиана, но полиция уже сбилась с ног, разыскивая его, а президент распорядился приставить вооруженную охрану к членам его семьи.
Она ясно помнила, как, повесив трубку, впала в странное оцепенение. Словно никого не существовало на свете — ни Франсуа Кристиана, ни Пола Осборна, ни той Веры Моннере, которая могла бы вернуться в свою парижскую квартиру и жить, как будто ничего не случилось. Четыре трупа осталось на ферме под Нанси. Единственный человек, который безумно любил ее, исчез, пропал, растворился, как струйка дыма на ветру. Ею овладело мрачное предчувствие, что все произошедшее до сих пор — лишь прелюдия к чему-то еще более страшному. В ушах ее прозвучало эхо ужасных рассказов бабушки, грозное, страшное эхо из прошлого. Но сейчас этот страх стал для нее более личным — и Франсуа, и Осборн, и она сама были каким-то образом связаны между собой. Берлин для нее был последней соломинкой, держась за которую она надеялась получить ответы на свои вопросы.
В отеле «Кемпински» Вера заняла номер, зарезервированный для Авриль, там, к своему удивлению, она обнаружила ее одежду и украшения. Завтрак ей подали в номер. На подносе лежала газета, где она и увидела статью о самоубийстве Франсуа Кристиана. Она едва не потеряла сознание, потом, кое-как взяв себя в руки, решила выйти из отеля, выбраться на воздух и поразмыслить, что делать дальше. Как поступить, если кто-нибудь попытается связаться с ней? И как — если этого не произойдет? И что будет, если она попросту явится на торжество в Шарлоттенбургский дворец? Спрятав свои документы под матрас, она вышла на улицу.
Бесцельно бродя по городу, она забрела в церковь Святой Марии. По иронии судьбы, это оказался храм-мемориал памяти мучеников за свободу вероисповедания с 1933 по 1945 годы. Она восприняла это как своего рода предзнаменование, решив, что здесь она найдет ответы на свои, вопросы... Там ее и задержала полиция.
* * *
Инспектор Шнайдер солгал Осборну, что в случае непредвиденных событий обязан доставить своего подопечного в отель. На самом деле Маквей распорядился по-другому: если Вера Моннере будет обнаружена, Шнайдер должен немедленно отвезти Осборна туда, где ее задержали. Маквей предполагал, что встреча доктора Осборна и мисс Моннере с глазу на глаз выявит какие-то новые факты. Для этого следовало заставить Осборна поверить, что это его идея — сломя голову мчаться к Вере. Что ж, Шнайдер разыграл все как по нотам, и встреча с глазу на глаз состоялась.
Внезапно дверь распахнулась. Обернувшись, Осборн увидел на пороге Маквея.
— Выведите его отсюда, живо! — свирепо скомандовал Маквей, и сразу же два полисмена схватили Осборна и потащили к выходу.
— Вера! — кричал он, вырываясь из их рук. — Вера!..
Его крики заглушил лязг захлопнувшейся тяжелой стальной двери. Осборна быстро протащили по узкому коридору вверх по лестнице — на один короткий пролет. Открылась дверь — и он очутился в такой же белой комнате, как и Вера. Полисмены вышли, дверь закрылась, щелкнул замок.
Минут через десять пришел Маквей. Его лицо было красным, и дышал он так, будто долго подымался вверх по лестнице.
— Что записалось у вас на ленте? — ледяным тоном осведомился Осборн. — Надеюсь узнать нечто интересное. Мне удалось проскользнуть первым! А вдруг мисс Моннере сболтнула что-нибудь, чего не слышали ни вы, ни немецкие полицейские? Раз — и мышка в ловушке!.. Но, увы, не сработало, какая жалость! Все, что вы узнали, — правда, рассказанная испуганной женщиной.
— А откуда вы знаете, что это правда?
— Знаю, и все, черт вас побери!
— Она упоминала капитана Каду из Интерпола?
— Нет.
Маквей пристально смотрел ему в лицо, потом примирительно сказал:
— О'кей. Давайте поверим ей. Оба.
— Тогда отпустите ее!
— Осборн, вы здесь благодаря мне. Я хочу сказать здесь, а не на полу парижского кафе с пулей агента Штази между глаз.
— Маквей, Вера ничего не знает, и вы это отлично понимаете! Нет никакого смысла держать ее в тюрьме. И вы это тоже отлично понимаете!
Маквей не сводил глаз с его лица.
— Вы знаете, что все «закрутилось» после убийства вашего отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160