Ему, собственно, было все равно, где разговаривать с Осборном — в номере или в баре. Так или иначе, наутек хирург не бросится — это было ясно. А номер Маквей уже успел осмотреть.
Пол встревожился не на шутку, но старался не показать этого. В конце концов, пока он ничего еще не натворил. Разве что с помощью Веры раздобыл сукцинилхолин, что, конечно, не вполне законно, но уголовным преступлением не является. К тому же этот Маквей работает в лос-анджелесской полиции. Здесь, в Париже, у него вообще нет никаких полномочий. Главное — не паниковать, сказал себе Осборн. Будь вежлив, попытайся выведать, что ему от тебя нужно. Вполне возможно, речь идет о какой-нибудь ерунде.
— Можно и у меня, — сказал он вслух, открыл дверь и пропустил Маквея вперед. — Прошу садиться. — Он закрыл дверь, бросил ключи и газету на столик. — Если не возражаете, я зайду в ванную, сполосну руки.
— Не возражаю.
Маквей присел на край кровати и осмотрелся, а Осборн скрылся в ванной. Комната выглядела точно так же, как утром, когда детектив с помощью удостоверения и взятки в двести франков, врученной горничной, проник сюда с незаконным обыском.
— Выпить хотите? — спросил Осборн, вытирая руки.
— Только за компанию.
— У меня нет ничего, кроме шотландского виски.
— Годится.
Осборн принес полбутылки «Джонни Уокер». Взял с подноса на письменном столе два стакана, упакованные в целлофановые пакеты, разорвал целлофан и разлил виски.
— Льда, увы, тоже нет, — сказал он.
— Так сойдет. — Взгляд Маквея упал на кроссовки Осборна, покрытые толстым слоем засохшей грязи.
— Пробежку устраивали?
— Что вы имеете в виду? — спросил Осборн, передавая детективу стакан.
Маквей кивнул на его ноги.
— Обувь у вас грязная.
— А, это... — Осборн скрыл заминку за усмешкой. — Да вот ходил погулять. Вокруг Эйфелевой башни что-то пересаживают, перерыли весь парк. Дождь, знаете ли. Такую грязь развели...
Маквей отхлебнул виски, а Осборн воспользовался паузой, чтобы попытаться угадать — удалось ему обмануть детектива или нет. Собственно говоря, он не врал: вокруг Эйфелевой башни и в самом деле велись какие-то работы. Накануне Осборн проезжал мимо и видел это собственными глазами. Тем не менее лучше сменить тему.
— Так что вам от меня нужно? — спросил он.
— Значит, так. — Маквей явно колебался. — Я был в вестибюле и видел, какое впечатление на вас произвела статья в газете. — Он кивнул на газету, лежавшую на столике.
Осборн тоже отхлебнул виски. Вообще-то он почти не пил, но в ту самую ночь, когда он впервые столкнулся с Канараком, а потом угодил в полицию, после возвращения в гостиницу Пол заказал бутылку. Сейчас он был очень этому рад.
— Так вот почему вы здесь...
Он посмотрел Маквею прямо в глаза. Итак, они знают. Главное — не проявлять лишних эмоций, не вилять. Попробуем выяснить, что именно им известно.
— Как вы знаете, господин Пакар являлся сотрудником одной международной компании, — сказал Маквей. — Я нахожусь, тут, в Париже, совсем по другому делу, работаю в контакте с парижской полицией. И вдруг это убийство... Мне сказали, что вы были одним из последних клиентов господина Пакара. — Маквей улыбнулся и еще отхлебнул из стакана. — В общем, местные полицейские попросили меня зайти к вам и побеседовать. Как-никак мы ведь оба американца. Нет ли у вас каких-нибудь догадок или подозрений? Вы понимаете, что я не могу вести допрос официально. Просто им нужна помощь.
— Да, я понимаю. Но вряд ли я смогу вам чем-нибудь помочь.
— Показалось ли вам, что господин Пакар чем-то был встревожен?
— Может быть, но он никак этого не проявил.
— Позвольте узнать, почему вы его наняли?
— Я его не нанимал. Я обратился в компанию «Колб интернэшнл», а они прислали ко мне этого человека.
— Я не это имел в виду.
— Тогда позвольте не отвечать на ваш вопрос. Это дело личное.
— Доктор Осборн, речь ведь идет об убийстве, — сказал Маквей таким тоном, будто обращался к суду присяжных.
Осборн отставил стакан. Надо же, он ничего еще не совершил, а его уже пытаются обвинить. Это ему совсем не понравилось.
— Послушайте, детектив Маквей, Жан Пакар работал на меня. Да, он погиб. Я сожалею об этом, но не имею ни малейшего представления о том, кто мог его убить и почему. Если вы пришли ко мне только за этим, то напрасно потратили время!
Осборн встал и сердито сунул руки в карманы. Его пальцы нащупали коробочку с ампулами и еще одну со шприцами. Это маленькое напоминание заставило Осборна сменить тон.
— Ладно, извините. Я вовсе не хотел на вас кидаться. Сорвался из-за того, что узнал об убийстве. Это меня буквально потрясло... До сих пор не могу опомниться.
— Скажите хотя бы, выполнил ли господин Пакар ваше задание?
Осборн молчал. Как отвечать? Что, черт побери, ему надо? Знают они о Канараке или нет? Что будет, если ответить утвердительно? Если сказать «нет», то можно и попасться.
— Так выполнил или не выполнил?
— Выполнил, — решился Осборн.
Маквей внимательно посмотрел на него, допил виски. Подержал немного пустой стакан, словно не зная, куда его поставить, а потом внезапно впился в Осборна взглядом.
— Знаете ли вы человека по имени Петер Хосбах?
— Нет.
— А Джона Корделла?
— Тоже не знаю. — Осборн терялся в догадках, не понимая, куда клонит Маквей.
— А Фридриха Рустова? — Маквей закинул ногу на ногу. Осборн увидел полоску белой, безволосой кожи между краем брюк и носками.
— Нет, такого я тоже не знаю. Это что, подозреваемые?
— Это люди, пропавшие без вести.
— Нет, их имена мне ничего не говорят.
— Ни одно из них?
— Нет, ни одно.
Хосбах был немцем, Корделл англичанином, а Рустов бельгийцем. Все трое были обезглавлены. Маквей мысленно занес в свой мозговой компьютер, что Осборн даже не дрогнул, услышав эти имена. Фактор узнавания — ноль. Разумеется, не исключено, что Осборн — незаурядный актер или прирожденный лжец. Врачи ведь часто лгут, если считают, что так лучше для пациента.
— Что ж, мир велик, всякие совпадения бывают, — сказал Маквей. — В том и состоит моя работа, чтобы тянуть ниточки, распутывать клубки.
Слегка наклонившись, Маквей поставил бокал на столик. Там лежало два брелка с ключами: один от номера, второй — от автомобиля. На цепочке эмблема, геральдический лев компании «Пежо».
— Спасибо, что уделили мне время, доктор. И извините за беспокойство.
— Ничего-ничего, — ответил Осборн, стараясь не выказать облегчения от окончания беседы. Слава Богу, речь шла о рутинной проверке. Маквей помогает французским коллегам, не более того.
Детектив задержался у дверей, уже нажав на ручку. Быстро обернулся, спросив:
— Третьего октября вы были в Лондоне. Так?
Осборн ошеломленно переспросил:
— Что?
— В прошлый... — Маквей вынул из бумажника пластмассовый календарик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160
Пол встревожился не на шутку, но старался не показать этого. В конце концов, пока он ничего еще не натворил. Разве что с помощью Веры раздобыл сукцинилхолин, что, конечно, не вполне законно, но уголовным преступлением не является. К тому же этот Маквей работает в лос-анджелесской полиции. Здесь, в Париже, у него вообще нет никаких полномочий. Главное — не паниковать, сказал себе Осборн. Будь вежлив, попытайся выведать, что ему от тебя нужно. Вполне возможно, речь идет о какой-нибудь ерунде.
— Можно и у меня, — сказал он вслух, открыл дверь и пропустил Маквея вперед. — Прошу садиться. — Он закрыл дверь, бросил ключи и газету на столик. — Если не возражаете, я зайду в ванную, сполосну руки.
— Не возражаю.
Маквей присел на край кровати и осмотрелся, а Осборн скрылся в ванной. Комната выглядела точно так же, как утром, когда детектив с помощью удостоверения и взятки в двести франков, врученной горничной, проник сюда с незаконным обыском.
— Выпить хотите? — спросил Осборн, вытирая руки.
— Только за компанию.
— У меня нет ничего, кроме шотландского виски.
— Годится.
Осборн принес полбутылки «Джонни Уокер». Взял с подноса на письменном столе два стакана, упакованные в целлофановые пакеты, разорвал целлофан и разлил виски.
— Льда, увы, тоже нет, — сказал он.
— Так сойдет. — Взгляд Маквея упал на кроссовки Осборна, покрытые толстым слоем засохшей грязи.
— Пробежку устраивали?
— Что вы имеете в виду? — спросил Осборн, передавая детективу стакан.
Маквей кивнул на его ноги.
— Обувь у вас грязная.
— А, это... — Осборн скрыл заминку за усмешкой. — Да вот ходил погулять. Вокруг Эйфелевой башни что-то пересаживают, перерыли весь парк. Дождь, знаете ли. Такую грязь развели...
Маквей отхлебнул виски, а Осборн воспользовался паузой, чтобы попытаться угадать — удалось ему обмануть детектива или нет. Собственно говоря, он не врал: вокруг Эйфелевой башни и в самом деле велись какие-то работы. Накануне Осборн проезжал мимо и видел это собственными глазами. Тем не менее лучше сменить тему.
— Так что вам от меня нужно? — спросил он.
— Значит, так. — Маквей явно колебался. — Я был в вестибюле и видел, какое впечатление на вас произвела статья в газете. — Он кивнул на газету, лежавшую на столике.
Осборн тоже отхлебнул виски. Вообще-то он почти не пил, но в ту самую ночь, когда он впервые столкнулся с Канараком, а потом угодил в полицию, после возвращения в гостиницу Пол заказал бутылку. Сейчас он был очень этому рад.
— Так вот почему вы здесь...
Он посмотрел Маквею прямо в глаза. Итак, они знают. Главное — не проявлять лишних эмоций, не вилять. Попробуем выяснить, что именно им известно.
— Как вы знаете, господин Пакар являлся сотрудником одной международной компании, — сказал Маквей. — Я нахожусь, тут, в Париже, совсем по другому делу, работаю в контакте с парижской полицией. И вдруг это убийство... Мне сказали, что вы были одним из последних клиентов господина Пакара. — Маквей улыбнулся и еще отхлебнул из стакана. — В общем, местные полицейские попросили меня зайти к вам и побеседовать. Как-никак мы ведь оба американца. Нет ли у вас каких-нибудь догадок или подозрений? Вы понимаете, что я не могу вести допрос официально. Просто им нужна помощь.
— Да, я понимаю. Но вряд ли я смогу вам чем-нибудь помочь.
— Показалось ли вам, что господин Пакар чем-то был встревожен?
— Может быть, но он никак этого не проявил.
— Позвольте узнать, почему вы его наняли?
— Я его не нанимал. Я обратился в компанию «Колб интернэшнл», а они прислали ко мне этого человека.
— Я не это имел в виду.
— Тогда позвольте не отвечать на ваш вопрос. Это дело личное.
— Доктор Осборн, речь ведь идет об убийстве, — сказал Маквей таким тоном, будто обращался к суду присяжных.
Осборн отставил стакан. Надо же, он ничего еще не совершил, а его уже пытаются обвинить. Это ему совсем не понравилось.
— Послушайте, детектив Маквей, Жан Пакар работал на меня. Да, он погиб. Я сожалею об этом, но не имею ни малейшего представления о том, кто мог его убить и почему. Если вы пришли ко мне только за этим, то напрасно потратили время!
Осборн встал и сердито сунул руки в карманы. Его пальцы нащупали коробочку с ампулами и еще одну со шприцами. Это маленькое напоминание заставило Осборна сменить тон.
— Ладно, извините. Я вовсе не хотел на вас кидаться. Сорвался из-за того, что узнал об убийстве. Это меня буквально потрясло... До сих пор не могу опомниться.
— Скажите хотя бы, выполнил ли господин Пакар ваше задание?
Осборн молчал. Как отвечать? Что, черт побери, ему надо? Знают они о Канараке или нет? Что будет, если ответить утвердительно? Если сказать «нет», то можно и попасться.
— Так выполнил или не выполнил?
— Выполнил, — решился Осборн.
Маквей внимательно посмотрел на него, допил виски. Подержал немного пустой стакан, словно не зная, куда его поставить, а потом внезапно впился в Осборна взглядом.
— Знаете ли вы человека по имени Петер Хосбах?
— Нет.
— А Джона Корделла?
— Тоже не знаю. — Осборн терялся в догадках, не понимая, куда клонит Маквей.
— А Фридриха Рустова? — Маквей закинул ногу на ногу. Осборн увидел полоску белой, безволосой кожи между краем брюк и носками.
— Нет, такого я тоже не знаю. Это что, подозреваемые?
— Это люди, пропавшие без вести.
— Нет, их имена мне ничего не говорят.
— Ни одно из них?
— Нет, ни одно.
Хосбах был немцем, Корделл англичанином, а Рустов бельгийцем. Все трое были обезглавлены. Маквей мысленно занес в свой мозговой компьютер, что Осборн даже не дрогнул, услышав эти имена. Фактор узнавания — ноль. Разумеется, не исключено, что Осборн — незаурядный актер или прирожденный лжец. Врачи ведь часто лгут, если считают, что так лучше для пациента.
— Что ж, мир велик, всякие совпадения бывают, — сказал Маквей. — В том и состоит моя работа, чтобы тянуть ниточки, распутывать клубки.
Слегка наклонившись, Маквей поставил бокал на столик. Там лежало два брелка с ключами: один от номера, второй — от автомобиля. На цепочке эмблема, геральдический лев компании «Пежо».
— Спасибо, что уделили мне время, доктор. И извините за беспокойство.
— Ничего-ничего, — ответил Осборн, стараясь не выказать облегчения от окончания беседы. Слава Богу, речь шла о рутинной проверке. Маквей помогает французским коллегам, не более того.
Детектив задержался у дверей, уже нажав на ручку. Быстро обернулся, спросив:
— Третьего октября вы были в Лондоне. Так?
Осборн ошеломленно переспросил:
— Что?
— В прошлый... — Маквей вынул из бумажника пластмассовый календарик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160