А при малейшей попытке сопротивления их пристрелят на месте.
— Что теперь будем делать мы? — Осборн смотрел в глаза Реммеру. — Вы поедете за первым поездом, я — за вторым?
— Доктор... — Реммер помедлил, и Осборн вдруг почувствовал невероятную слабость, словно земля уходила у него из-под ног. — Я знаю, что вы хотите быть там, понимаю, насколько это вам необходимо. Но я не имею права взять вас с собой.
— Реммер, я сам принял решение. Не беспокойтесь обо мне.
— Я не об этом, доктор. У вас прекрасная голова, и вы в состоянии постоять за себя. Но то, с каким хладнокровием были убиты трое копов и девятнадцатилетняя таксистка, показывает, что Нобл был прав. Этот фон Хольден, а возможно, и его спутница — из спецназа. Следовательно, он или они оба прошли школу Советской Армии, а потом, возможно, и ГРУ, что на несколько голов выше, чем подготовка агентов КГБ. Это самые опытные и опасные убийцы в мире, и никто не может предугадать ход их мыслей. Взять их будет очень непросто. Я не могу из-за вас рисковать ничьей головой. Возвращайтесь в Берлин, доктор. Обещаю вам, что вы допросите обоих, как только это станет возможно. — Реммер встал из-за стола начальника вокзала и направился к двери.
— Реммер! — Осборн схватил его за рукав и повернул лицом к себе. — Вы не можете так от меня отмахнуться. Не сейчас. Маквей никогда бы...
— Маквей? — рассмеялся Реммер и снял руку Осборна со своего рукава. — Маквей привез вас сюда ради своих целей, доктор Осборн, а не во имя чего-то другого. Можете в этом не сомневаться. И делайте то, что я сказал, ладно? Снимите номер в отеле «Палас» и ждите моего звонка.
Реммер вышел из кабинета. Осборн двинулся следом, держась на расстоянии. Издали он увидел, как Реммер подошел к франкфуртским полицейским, затем быстро сказал что-то троим свидетелям и чернокожему официанту — и все они растворились в толпе людей. Пространство заполнилось каким-то безликими людьми, и Осборну показалось, что все это ему снится. Он стоял один на огромном франкфуртском вокзале, словно турист, прикидывающий, куда бы пойти в незнакомом городе. Но ни один турист не помышлял о том, о чем думал теперь Осборн.
Фон Хольден и та женщина — не Вера, твердо решил Осборн, кто угодно, но только не Вера, мало ли на свете брюнеток? — сейчас едут во Францию или в Швейцарию. Куда же именно? Куда?
Удастся Реммеру схватить их, или они снова ускользнут, что хуже — Осборн не знал. Какие бы показания ни дала врач Либаргера, если ее удалось найти, все равно не она, а фон Хольден — последний оставшийся в живых член Организации, последняя нить, ведущая к разгадке смерти отца. Если полиция попытается арестовать фон Хольдена, он, конечно, окажет сопротивление и его убьют. Тогда конец всем его поискам!
Реммер велел ему вернуться в Берлин и ждать. Нет уж. Он ждал почти тридцать лет. Хватит!
Осборн внезапно осознал, что все это время бродит по вокзалу и находится у выхода на улицу. Вдруг он увидел чернокожего официанта; тот бежал к дверям, оглядываясь, словно за ним следят, и на бегу развязывая белый фартук. У самого выхода он в последний раз обернулся, швырнул фартук в урну и выбежал на улицу. Осборн удивленно посмотрел на него, затем его осенило:
— Этот ублюдок все наврал!
Глава 134
Яркий солнечный свет ослепил Осборна; он щурился, пытаясь высмотреть того человека среди машин, припаркованных напротив вокзала. Наконец он заметил, как тот перебежал улицу и скрылся за углом. Осборн помчался за ним.
Завернув за угол, Осборн увидел, что человечек быстро шагает по лабиринту сувенирных лавчонок и кафе в дальнем конце улицы. Осборн последовал за ним. Ему показалось, что он снова в Париже, и это не чернокожий официант, а Альберт Мерримэн, или, как он сам себя называл, Анри Канарак. Канарак тогда нырнул в метро и скрылся, и Осборну понадобилось три дня, чтобы найти его. Теперь Осборн не мог позволить себе этого — через три дня фон Хольден и его спутница будут на другом краю света.
Осборн прибавил шагу; в этот момент человечек оглянулся и, заметив его, припустил во всю прыть. Пробежав шагов двадцать, он свернул в какую-то аллею. Осборн бросился за ним, на бегу выбив пакет с овощами из рук пожилой женщины, и бежал, не обращая внимания на ее сердитые вопли. В конце аллеи был забор; человечек перепрыгнул через него, Осборн — тоже. По другую сторону забора оказался сад и черный ход в ресторан. Дверь черного хода захлопнулась в тот момент, когда Осборн спрыгнул на землю.
Через несколько секунд он был внутри. Короткий коридор, кладовка, маленькая кухня. Три повара подняли на него удивленные взгляды. Одна-единственная дверь вела из кухни прямо в зал ресторана. Осборн ворвался туда. Там завтракала группа бизнесменов, обсуждая деловые вопросы. Оратор замолчал и уставился на незваного гостя. Осборн развернулся на каблуках и вышел назад, в кухню.
— Сюда вбежал человек, чернокожий. Где он, черт побери?
Повара переглянулись.
— Что вам нужно? — спросил по-немецки тучный, взмокший от пота шеф-повар в засаленном переднике и приблизился к Осборну, сжимая в руке огромный мясной нож.
Осборн посмотрел вправо, в коридор, через который только что прошел.
— Извините, — сказал он шеф-повару и направился к черному ходу, но вдруг остановился и рывком распахнул дверь кладовки. Там было пусто, и Осборн уже повернулся, чтобы уйти, но решил осмотреть все углы.
Черный человечек прятался за мешками с мукой. Осборн схватил его за шиворот и притянул к себе. Человечек отвернулся, закрыв лицо рукой.
— Не бейте! — закричал он по-английски.
— Ты говоришь по-английски?
— Немного... не бейте!
— Мужчина и женщина на вокзале. В какой поезд они сели?
— Второй путь. — Он пожал плечами и жалко улыбнулся. — Не знаю. Не видел!
— Ты уже соврал полиции! — грозно проговорил Осборн. — Не пытайся обмануть меня! Иначе я позову полицейских, и они упрячут тебя за решетку. Понял?
Тщедушный человечек закивал головой.
— Тот человек... он говорил, если я скажу кому-то, он позовет бритоголовых. Они побьют меня. Мою семью.
— Так он угрожал тебе? Не заплатил?
Человечек яростно замотал головой.
— Нет, нет, не платил. Сказал, бритоголовые. Будут бить. Опять.
— Они не придут, — мягко произнес Осборн, слегка ослабил хватку и сунул руку в карман. Человечек в ужасе закричал и рванулся изо всех сил. Осборн удержал его. — Я не собираюсь тебя бить, — проговорил он, показывая человечку купюру в пятьдесят марок. — Скажи, на какой поезд они сели?
Человечек посмотрел на деньги, затем на Осборна.
— Я не буду тебя бить. Я заплачу тебе, — повторил Осборн.
Тот открыл было рот, но нижняя губа его мелко дрожала — он все еще был до смерти перепуган.
— Пожалуйста, — сказал Осборн, — это очень важно для моей семьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160
— Что теперь будем делать мы? — Осборн смотрел в глаза Реммеру. — Вы поедете за первым поездом, я — за вторым?
— Доктор... — Реммер помедлил, и Осборн вдруг почувствовал невероятную слабость, словно земля уходила у него из-под ног. — Я знаю, что вы хотите быть там, понимаю, насколько это вам необходимо. Но я не имею права взять вас с собой.
— Реммер, я сам принял решение. Не беспокойтесь обо мне.
— Я не об этом, доктор. У вас прекрасная голова, и вы в состоянии постоять за себя. Но то, с каким хладнокровием были убиты трое копов и девятнадцатилетняя таксистка, показывает, что Нобл был прав. Этот фон Хольден, а возможно, и его спутница — из спецназа. Следовательно, он или они оба прошли школу Советской Армии, а потом, возможно, и ГРУ, что на несколько голов выше, чем подготовка агентов КГБ. Это самые опытные и опасные убийцы в мире, и никто не может предугадать ход их мыслей. Взять их будет очень непросто. Я не могу из-за вас рисковать ничьей головой. Возвращайтесь в Берлин, доктор. Обещаю вам, что вы допросите обоих, как только это станет возможно. — Реммер встал из-за стола начальника вокзала и направился к двери.
— Реммер! — Осборн схватил его за рукав и повернул лицом к себе. — Вы не можете так от меня отмахнуться. Не сейчас. Маквей никогда бы...
— Маквей? — рассмеялся Реммер и снял руку Осборна со своего рукава. — Маквей привез вас сюда ради своих целей, доктор Осборн, а не во имя чего-то другого. Можете в этом не сомневаться. И делайте то, что я сказал, ладно? Снимите номер в отеле «Палас» и ждите моего звонка.
Реммер вышел из кабинета. Осборн двинулся следом, держась на расстоянии. Издали он увидел, как Реммер подошел к франкфуртским полицейским, затем быстро сказал что-то троим свидетелям и чернокожему официанту — и все они растворились в толпе людей. Пространство заполнилось каким-то безликими людьми, и Осборну показалось, что все это ему снится. Он стоял один на огромном франкфуртском вокзале, словно турист, прикидывающий, куда бы пойти в незнакомом городе. Но ни один турист не помышлял о том, о чем думал теперь Осборн.
Фон Хольден и та женщина — не Вера, твердо решил Осборн, кто угодно, но только не Вера, мало ли на свете брюнеток? — сейчас едут во Францию или в Швейцарию. Куда же именно? Куда?
Удастся Реммеру схватить их, или они снова ускользнут, что хуже — Осборн не знал. Какие бы показания ни дала врач Либаргера, если ее удалось найти, все равно не она, а фон Хольден — последний оставшийся в живых член Организации, последняя нить, ведущая к разгадке смерти отца. Если полиция попытается арестовать фон Хольдена, он, конечно, окажет сопротивление и его убьют. Тогда конец всем его поискам!
Реммер велел ему вернуться в Берлин и ждать. Нет уж. Он ждал почти тридцать лет. Хватит!
Осборн внезапно осознал, что все это время бродит по вокзалу и находится у выхода на улицу. Вдруг он увидел чернокожего официанта; тот бежал к дверям, оглядываясь, словно за ним следят, и на бегу развязывая белый фартук. У самого выхода он в последний раз обернулся, швырнул фартук в урну и выбежал на улицу. Осборн удивленно посмотрел на него, затем его осенило:
— Этот ублюдок все наврал!
Глава 134
Яркий солнечный свет ослепил Осборна; он щурился, пытаясь высмотреть того человека среди машин, припаркованных напротив вокзала. Наконец он заметил, как тот перебежал улицу и скрылся за углом. Осборн помчался за ним.
Завернув за угол, Осборн увидел, что человечек быстро шагает по лабиринту сувенирных лавчонок и кафе в дальнем конце улицы. Осборн последовал за ним. Ему показалось, что он снова в Париже, и это не чернокожий официант, а Альберт Мерримэн, или, как он сам себя называл, Анри Канарак. Канарак тогда нырнул в метро и скрылся, и Осборну понадобилось три дня, чтобы найти его. Теперь Осборн не мог позволить себе этого — через три дня фон Хольден и его спутница будут на другом краю света.
Осборн прибавил шагу; в этот момент человечек оглянулся и, заметив его, припустил во всю прыть. Пробежав шагов двадцать, он свернул в какую-то аллею. Осборн бросился за ним, на бегу выбив пакет с овощами из рук пожилой женщины, и бежал, не обращая внимания на ее сердитые вопли. В конце аллеи был забор; человечек перепрыгнул через него, Осборн — тоже. По другую сторону забора оказался сад и черный ход в ресторан. Дверь черного хода захлопнулась в тот момент, когда Осборн спрыгнул на землю.
Через несколько секунд он был внутри. Короткий коридор, кладовка, маленькая кухня. Три повара подняли на него удивленные взгляды. Одна-единственная дверь вела из кухни прямо в зал ресторана. Осборн ворвался туда. Там завтракала группа бизнесменов, обсуждая деловые вопросы. Оратор замолчал и уставился на незваного гостя. Осборн развернулся на каблуках и вышел назад, в кухню.
— Сюда вбежал человек, чернокожий. Где он, черт побери?
Повара переглянулись.
— Что вам нужно? — спросил по-немецки тучный, взмокший от пота шеф-повар в засаленном переднике и приблизился к Осборну, сжимая в руке огромный мясной нож.
Осборн посмотрел вправо, в коридор, через который только что прошел.
— Извините, — сказал он шеф-повару и направился к черному ходу, но вдруг остановился и рывком распахнул дверь кладовки. Там было пусто, и Осборн уже повернулся, чтобы уйти, но решил осмотреть все углы.
Черный человечек прятался за мешками с мукой. Осборн схватил его за шиворот и притянул к себе. Человечек отвернулся, закрыв лицо рукой.
— Не бейте! — закричал он по-английски.
— Ты говоришь по-английски?
— Немного... не бейте!
— Мужчина и женщина на вокзале. В какой поезд они сели?
— Второй путь. — Он пожал плечами и жалко улыбнулся. — Не знаю. Не видел!
— Ты уже соврал полиции! — грозно проговорил Осборн. — Не пытайся обмануть меня! Иначе я позову полицейских, и они упрячут тебя за решетку. Понял?
Тщедушный человечек закивал головой.
— Тот человек... он говорил, если я скажу кому-то, он позовет бритоголовых. Они побьют меня. Мою семью.
— Так он угрожал тебе? Не заплатил?
Человечек яростно замотал головой.
— Нет, нет, не платил. Сказал, бритоголовые. Будут бить. Опять.
— Они не придут, — мягко произнес Осборн, слегка ослабил хватку и сунул руку в карман. Человечек в ужасе закричал и рванулся изо всех сил. Осборн удержал его. — Я не собираюсь тебя бить, — проговорил он, показывая человечку купюру в пятьдесят марок. — Скажи, на какой поезд они сели?
Человечек посмотрел на деньги, затем на Осборна.
— Я не буду тебя бить. Я заплачу тебе, — повторил Осборн.
Тот открыл было рот, но нижняя губа его мелко дрожала — он все еще был до смерти перепуган.
— Пожалуйста, — сказал Осборн, — это очень важно для моей семьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160