И больше всего досталось Провидцу. Яне знаю, что там было, — я всего лишь секретарь Первого Бессмертного, а ему сейчас не до меня, да еще и ему самому влетело. Но слухи-то ходят. Провидец так и не смог увидеть Кольцо. Почему — никто не знает. Искали все Девятеро, напрямую, без всяких там видений. И — провал.
Да нет, Кольцо все равно будет наше, как иначе? Кто же упустит такой случай выиграть войну? Но оно работает на нас, вот в чем секрет. И этот самый, как его, Арагорн, сам его принесет, остается только подождать.
Жаль, конечно, что вся Девятка села в лужу, но могу же я хоть иногда позлорадствовать?
Только вот стали поговаривать, что Провидец никак не может увидеть пути к нашей победе. Может, это просто дурацкие слухи, потому как мой господин уверен в том, что мы победим. А он уж точно должен знать. Думаю, господин Моро не может увидеть из-за Кольца. Наверное, это слишком могущественная вещь. И заслоняет все. Как только оно придет в руки Самому — а оно придет, кто ж его осмелится уничтожить и кто ж устоит, чтобы его себе не присвоить и им не воспользоваться? Как только это случится — так он и увидит. И мы тоже увидим нашу победу.
Поскорее бы, а то этот гнев в воздухе, голова болит, и страшно, страшно, и убивать хочется…
Ох. Ладно, сейчас лучше буду думать о другом. Итак,
История седьмая
Этот родом из каких-то северных диких племен. Насколько мне известно, его предки в старину служили Мелькору и воевали за него. Потом ушли на северо-восток, в леса, где и прозябали невесть сколько времени, пытаясь жить по тем обычаям, что были у их предков при их Учителе. Вроде бы они даже создали свое подобие Аст Ахэ. Похоже, наш Бессмертный в юности провел там довольно много времени, хотя в Аст Ахэ брали только избранных. Ах'энн, которому его обучили там, страшно исковеркан и перекорежен за века его варварами-сородичами.
У него есть очень древний меч, именуемый Морнэмах, что означает «черная саламандра».
Он почти ни с кем не общается. Только с Самим, иногда с Ульбаром или Эрионом. Он лучше ладит со зверями, чем с людьми. По крайней мере, с теми жуткими крылатыми гадинами, на которых сейчас летают Бессмертные, возился именно он. Где откопал, как выкормил и приручил — только Сам знает…
То, чего не было в записках Секретаря
Игра седьмая. ИГРА ОХОТНИКА
В день Элло, как обычно, собрались на льду замерзшего озера. Зима стояла злая, старики говорили, что год может быть голодный. Тайро, хромой кузнец Волков, старший из таннар — кузнецов — всех Семи Кланов, стоял, ссутулившись, на утоптанном снегу на берегу и хмуро ежился. Серовато-розовая морозная дымка висела в воздухе, солнце только-только начинало неохотно выползать на небо, и над острыми черными елями на косогоре протянулась четкая малиновая полоса. Кузнец хмуро кутался в волчий мех. Выше на берегу стояли семь нынешних вождей Кланов, все в мехах и серебре, а с ними — только вчера прибывший из Аст Ахэ сотник, родом из Волков, по имени Ахтанир — допрежь Кайтамаро. Похоже, все вожди потому и стояли так настороженно, неуютно переминаясь с ноги на ногу, что нынче здесь был человек от самого тано, священного правителя, и хорошего ждать не приходилось.
Как только солнце показало край над зубчатыми вершинами леса, Ахтанир величаво кивнул — начинайте, мол. Надменный, красивый, в черном плаще и черной кольчуге. И безбородый, словно назло бородатым вождям. Издавна только зрелые мужи имели право властвовать, а краса зрелого мужа — борода. А этот в свою пору ответил собственному отцу — мол, козел тоже бородат, а что-то никто ему власти не дает.
И теперь стоял он среди вождей, кичась своей особостью, и покровительственно улыбался. От него несло такой стужей, что зима показалась бы летом.
Но вот солнце весело выпрыгнуло, заиграло на белом снегу, и все сумрачное марево вмиг рассеялось. И стало совсем хорошо. И красивый высокий парень Ахтанир широко улыбнулся и крикнул:
— Начинай же! — И быстро спустился на лед, встав спиной к солнцу.
Тайро тоже спустился на лед, где его уже ждали семеро парней, выбранные бойцы Кланов.
— В круг, — буркнул он.
Парни молча встали кругом. Кузнец положил на лед небольшую палку, длиной в две ладони окрашенную в ярко-красный цвет, отошел назад, к берегу, подождал, пока парни разденутся до рубах, и неожиданно звонко крикнул:
— Давай!
Свалка началась сразу же. Кто-то отлетел в сторону, уткнувшись окровавленным лицом в снег. Некоторое время на месте палки шевелилась, пыхтя и хрипя, куча-мала, потом кто-то вырвался и бросился к Ахтаниру. Все кинулись за ним, кто-то прыжком рванулся вперед, вцепился в ногу убегавшего — похоже, зубами, и снова на снегу завозилась куча. С кого-то в драке стянули штаны, но, несмотря на это, упорный боец, на потеху зрителям сверкая голой задницей, настырно рвался к красной палке.
Красной была уже не только палка. Парень с разбитым лицом, который прежде вылетел из драки, опомнился, встал и, шатаясь, медленно двинулся к куче. Зарычав, как медведь — а был он как раз из Медведей, — пошел прямо по копошащимся телам, наступая на головы, руки, ноги, с удовольствием расшвыривая обидчиков в сторону. Выхватив палку, он опять побежал, но его быстро догнали, а там, где прежде возилась куча, на красном снегу валялось чье-то оторванное ухо, да и зубов тут наверняка соберут не одну пригоршню.
Стоявшие на том берегу зрители орали, визжали, свистели, ругались на чем Арта стоит. Рев сделался еще громче, когда из кучи-малы с палкой в руках выбрался худой гибкий невысокий парнишка и со всех ног рванулся к Ахтаниру. Мгновенного замешательства было довольно, чтобы его уже поздно было догонять. Он успел сунуть палку в руки Ахтаниру, когда на него стаей налетели сзади и сбили с ног. Понятно, что бить в открытую его не стали, но пару-тройку крепких тумаков исподтишка он огреб. Однако парень стерпел. Он стоял, плотно сжав губы и набычившись, словно ожидал какого-то подвоха. Но Ахтанир покровительственно положил ему руку на плечо, словно беря под свое — а стало быть, и тано — покровительство. Попробуй ударь.
— Как твое имя, юноша? — спросил он, с высоты своего немалого роста глядя на парнишку. Тот на мгновение расширил ноздри узкого хищного носа, безошибочно выдававшего в нем породу Сов.
— Ингро, — коротко и хрипло бросил он, быстро опустив глаза. Затем снова поднял взгляд. Ахтанир еле заметно покачал головой. Похоже, нрав у него непростой, и, видать, часто ему за гордость попадает. Он словно готовится к удару. И закрываться не привык. Скорее стерпит и не покажет боли, молчит и не покажет обиды — но ничего не забудет. — Из Сов. Сын Йалими.
«О как! — подумал Ахтанир. — Понятно. Парень — сын вождя Сов и девы вспаханного поля. Священный ублюдок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195
Да нет, Кольцо все равно будет наше, как иначе? Кто же упустит такой случай выиграть войну? Но оно работает на нас, вот в чем секрет. И этот самый, как его, Арагорн, сам его принесет, остается только подождать.
Жаль, конечно, что вся Девятка села в лужу, но могу же я хоть иногда позлорадствовать?
Только вот стали поговаривать, что Провидец никак не может увидеть пути к нашей победе. Может, это просто дурацкие слухи, потому как мой господин уверен в том, что мы победим. А он уж точно должен знать. Думаю, господин Моро не может увидеть из-за Кольца. Наверное, это слишком могущественная вещь. И заслоняет все. Как только оно придет в руки Самому — а оно придет, кто ж его осмелится уничтожить и кто ж устоит, чтобы его себе не присвоить и им не воспользоваться? Как только это случится — так он и увидит. И мы тоже увидим нашу победу.
Поскорее бы, а то этот гнев в воздухе, голова болит, и страшно, страшно, и убивать хочется…
Ох. Ладно, сейчас лучше буду думать о другом. Итак,
История седьмая
Этот родом из каких-то северных диких племен. Насколько мне известно, его предки в старину служили Мелькору и воевали за него. Потом ушли на северо-восток, в леса, где и прозябали невесть сколько времени, пытаясь жить по тем обычаям, что были у их предков при их Учителе. Вроде бы они даже создали свое подобие Аст Ахэ. Похоже, наш Бессмертный в юности провел там довольно много времени, хотя в Аст Ахэ брали только избранных. Ах'энн, которому его обучили там, страшно исковеркан и перекорежен за века его варварами-сородичами.
У него есть очень древний меч, именуемый Морнэмах, что означает «черная саламандра».
Он почти ни с кем не общается. Только с Самим, иногда с Ульбаром или Эрионом. Он лучше ладит со зверями, чем с людьми. По крайней мере, с теми жуткими крылатыми гадинами, на которых сейчас летают Бессмертные, возился именно он. Где откопал, как выкормил и приручил — только Сам знает…
То, чего не было в записках Секретаря
Игра седьмая. ИГРА ОХОТНИКА
В день Элло, как обычно, собрались на льду замерзшего озера. Зима стояла злая, старики говорили, что год может быть голодный. Тайро, хромой кузнец Волков, старший из таннар — кузнецов — всех Семи Кланов, стоял, ссутулившись, на утоптанном снегу на берегу и хмуро ежился. Серовато-розовая морозная дымка висела в воздухе, солнце только-только начинало неохотно выползать на небо, и над острыми черными елями на косогоре протянулась четкая малиновая полоса. Кузнец хмуро кутался в волчий мех. Выше на берегу стояли семь нынешних вождей Кланов, все в мехах и серебре, а с ними — только вчера прибывший из Аст Ахэ сотник, родом из Волков, по имени Ахтанир — допрежь Кайтамаро. Похоже, все вожди потому и стояли так настороженно, неуютно переминаясь с ноги на ногу, что нынче здесь был человек от самого тано, священного правителя, и хорошего ждать не приходилось.
Как только солнце показало край над зубчатыми вершинами леса, Ахтанир величаво кивнул — начинайте, мол. Надменный, красивый, в черном плаще и черной кольчуге. И безбородый, словно назло бородатым вождям. Издавна только зрелые мужи имели право властвовать, а краса зрелого мужа — борода. А этот в свою пору ответил собственному отцу — мол, козел тоже бородат, а что-то никто ему власти не дает.
И теперь стоял он среди вождей, кичась своей особостью, и покровительственно улыбался. От него несло такой стужей, что зима показалась бы летом.
Но вот солнце весело выпрыгнуло, заиграло на белом снегу, и все сумрачное марево вмиг рассеялось. И стало совсем хорошо. И красивый высокий парень Ахтанир широко улыбнулся и крикнул:
— Начинай же! — И быстро спустился на лед, встав спиной к солнцу.
Тайро тоже спустился на лед, где его уже ждали семеро парней, выбранные бойцы Кланов.
— В круг, — буркнул он.
Парни молча встали кругом. Кузнец положил на лед небольшую палку, длиной в две ладони окрашенную в ярко-красный цвет, отошел назад, к берегу, подождал, пока парни разденутся до рубах, и неожиданно звонко крикнул:
— Давай!
Свалка началась сразу же. Кто-то отлетел в сторону, уткнувшись окровавленным лицом в снег. Некоторое время на месте палки шевелилась, пыхтя и хрипя, куча-мала, потом кто-то вырвался и бросился к Ахтаниру. Все кинулись за ним, кто-то прыжком рванулся вперед, вцепился в ногу убегавшего — похоже, зубами, и снова на снегу завозилась куча. С кого-то в драке стянули штаны, но, несмотря на это, упорный боец, на потеху зрителям сверкая голой задницей, настырно рвался к красной палке.
Красной была уже не только палка. Парень с разбитым лицом, который прежде вылетел из драки, опомнился, встал и, шатаясь, медленно двинулся к куче. Зарычав, как медведь — а был он как раз из Медведей, — пошел прямо по копошащимся телам, наступая на головы, руки, ноги, с удовольствием расшвыривая обидчиков в сторону. Выхватив палку, он опять побежал, но его быстро догнали, а там, где прежде возилась куча, на красном снегу валялось чье-то оторванное ухо, да и зубов тут наверняка соберут не одну пригоршню.
Стоявшие на том берегу зрители орали, визжали, свистели, ругались на чем Арта стоит. Рев сделался еще громче, когда из кучи-малы с палкой в руках выбрался худой гибкий невысокий парнишка и со всех ног рванулся к Ахтаниру. Мгновенного замешательства было довольно, чтобы его уже поздно было догонять. Он успел сунуть палку в руки Ахтаниру, когда на него стаей налетели сзади и сбили с ног. Понятно, что бить в открытую его не стали, но пару-тройку крепких тумаков исподтишка он огреб. Однако парень стерпел. Он стоял, плотно сжав губы и набычившись, словно ожидал какого-то подвоха. Но Ахтанир покровительственно положил ему руку на плечо, словно беря под свое — а стало быть, и тано — покровительство. Попробуй ударь.
— Как твое имя, юноша? — спросил он, с высоты своего немалого роста глядя на парнишку. Тот на мгновение расширил ноздри узкого хищного носа, безошибочно выдававшего в нем породу Сов.
— Ингро, — коротко и хрипло бросил он, быстро опустив глаза. Затем снова поднял взгляд. Ахтанир еле заметно покачал головой. Похоже, нрав у него непростой, и, видать, часто ему за гордость попадает. Он словно готовится к удару. И закрываться не привык. Скорее стерпит и не покажет боли, молчит и не покажет обиды — но ничего не забудет. — Из Сов. Сын Йалими.
«О как! — подумал Ахтанир. — Понятно. Парень — сын вождя Сов и девы вспаханного поля. Священный ублюдок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195