Девушка со знанием дела принялась есть, удивительно изящно. Дулгухау с трудом отвел от нее взгляд.
— Это моя сестра, — мягко заметил Денна. Мысли он, что ли, читает? — Насколько я понимаю, ты ради нее и согласился прийти на помощь?
Девушка поджала губы и уставилась в тарелку, продолжая, однако, есть.
— Да, — ответил Дулгухау, решив идти до конца и глядя прямо в глаза Денне, — именно так. Ради нее и Уммара, который мне дают за ней в вечное владение.
— Ты честен, — кивнул Денна. — Это хорошо. Аннахайри, — неожиданно раздраженно сказал он, — оторвись от тарелки, будь добра.
Девушка резко подняла голову.
— Посмотри на него. Чем тебе не муж? Отважен, честен, собой хорош. А женившись на тебе, еще и князем будет.
— Я не хочу об этом говорить сейчас, — отвернулась девушка.
— Почему же не сейчас? Все равно придется говорить, да еще и там, где глаз будет куда больше.
— Брат, ты ведь любишь меня…
— Потому и говорю с тобой. Иначе бы и не спрашивал, — резко ответил он. — А ты что скажешь, Дулгухау, сын Алантора?
Морадан стиснул зубы. Так с женщинами у его народа не было принято говорить. Девушку было жаль. Он поднял голову и посмотрел прямо в глаза Псу.
— Что я должен сказать? Надеюсь, государь сдержит обещание.
— А моей сестре ты ничего сказать не хочешь?
— Нет. Сейчас — нет.
— Тогда скажи мне. Зачем тебе моя сестра?
— Я хочу своей земли, — резко ответил Дулгухау. — Мы заслужили, чтобы та земля, на которой мы живем и которую защищаем, стала нашей и только нашей. Если так будет, то морэдайн дадут клятву всегда быть союзниками Ханатты.
— Я знаю. А что ты скажешь о браках с ханаттаннайн? Будут ли дети от таких браков считаться у вас законными?
— Если я стану мужем принцессы, кто назовет наших детей незаконными? Другие последуют моему примеру. Нам нужны дети. Много детей.
— А чистота крови? Вы так, говорят, о ней заботитесь. Вдруг измельчаете?
— Дело не в чистоте крови, а в духе крови. Малый ростом может быть велик духом и гордостью. Да и в любом случае наша кровь сильна. Мы всегда будем телом сильнее вас, принц, — дерзко ответил он, глядя прямо в глаза Псу Ханатты.
Денна рассмеялся. Затем помрачнел
— Ты честен, но время сейчас нечестное. Никогда отец не согласился бы отдать тебе эту землю и мою сестру, не будь мы так слабы и в такой опасности.
Дулгухау гордо поднял голову.
— Мы будем воевать за вас. Еще упорнее, чем прежде. Разве мы не заслужили награды? Вам не удержать эти земли, потому что нуменорцы придут с моря, а вы не моряки. В вас нет морской крови, это видно по глазам. Они у вас темные. Глаза земли. У нас — серые, глаза моря. Мы — ваш щит. Вы отдаете нам землю, мы — свою кровь. Разве не справедливо это?
— Возможно, — кивнул Денна, не сводя с Дулгухау темных глаз. — Но пока вы были под рукой Ханатты, вы были и на земле Ханатты. А теперь вы будете сами по себе. Вас будет легче раздавить. Сможешь ли ты отстоять свою землю? А вдруг ты предпочтешь вернуться под руку ваших сородичей? И что тогда будет с Ханаттой?
— Морэдайн не нарушают слова, — еле сдерживая ярость, проговорил Дулгухау. — Нарушивший слово — не государь.
— Ты хорошо сказал, — усмехнулся и снова вдруг помрачнел Денна. — Скажи же что-нибудь моей сестре. Аннахайри, сидеть.
Дулгухау покачал головой.
— Прости, принц, не сейчас. Так нельзя.
Принцесса впервые посмотрела на Дулгухау. Он сделал вид, что поглощен трапезой.
Денна криво усмехнулся. Непонятно, куда мог бы завести этот разговор, но тут за дверьми послышались какая-то возня, вопли, хохот и ругань. Денна поднял бровь, мгновенно забыв и о сестре и о забавном морадане. Дверь распахнусь, двое морэдайн втащили в залу упиравшегося мужчину в красно-золотом кафтане с длинными, заплетенными в косы росами. У него было злое острое лицо, скуластое и узко-глазое, с длинными черными усами и короткой бородкой. Он скалился, вырывался и ругался на местном диалекте, который и Дулгухау с трудом понимал. Нос пленника был разбит, глаз заплыл. Его швырнули на пол, он вскочил, дергая связанными руками, и, набычившись, уставился на Денну, словно пытаясь прожечь его взглядом.
— О, князь Тув-Харанна, — отчетливо кивнул Денна. — Какая честь.
— Честь для тебя, ублюдок, говорить со мной!
— Я не ублюдок. Я младший щенок, — очень спокойно ответил Денна и резко поднял руку, останавливая рванувшихся было к князю воинов. — Пусть говорит. От того, насколько поганой будет его речь, зависит то, насколько поганой будет его смерть.
— Сын змеи!
— Змея священна, а мать мою звали Утейир-анни, что означает «смиренная», а вовсе не змея, — опять не обиделся принц. — Почтеннейший, ты хоть чего поновее придумай. И измена стара, как мир, и брань твоя стара, как мир, и не разозлишь ты меня так, чтобы дал я тебе легкую смерть. Придумай что-нибудь еще.
Князь молчал, дрожа от ненависти и развевая рот, как рыба на суше. Дулгухау, оцепенев, смотрел на это зрелище. Красавица Аннахайри вцепилась побелевшими пальчиками в стол.
— Ты отважен и глуп, князь. Так что говори, кто и зачем подтолкнул тебя на мятеж. И почему толпа кричала о сероглазых демонах. Кому это было нужно? Я хочу это знать, и ты умрешь быстро.
Дулгухау молча ахнул. Он даже забыл об этом — значит, кто-то нарочно натравливал их на морэдайн?
Князь осклабился и, выпрямившись, горделиво выставил вперед ногу, презрительно глядя на принца. Снова что-то заговорил, злобно и злорадно, Дулгухау улавливал лишь обрывки оскорблений, насмешки и какие-то обвинения.
Когда князь иссяк, Денна кивнул, подперев подбородок кулаком.
— Ты сам не подозреваешь, как много мне рассказал. Значит, старик Техменару никак не уймется? Значит, права на пятину хочет? Значит, храмы в Нирун? Ну, вот и вся шайка… Как всегда, князья да монахи. Ничего нового, ничего нового… Кто вас подстегнул, ну? Кто дал вам деньги?
Князь мотнул головой и сделал гордый и неприступный вид.
— Значит, не знаешь. Ну, ты сошка мелкая, монета разменная, можешь и вправду не знать.
Князь побагровел чуть не до черноты. «Вот сейчас его удар хватит», — подумал Дулгухау, с недоумением обнаружив у себя на ноже наколотый кусок мяса, который так до рта и не успел донести.
— Ты просто мелочь, которая хочет в большие. Только вот кишка тонка да мозгов мало, — устало сказал Денна. — Все, что от тебя осталось бы, это запись, что был, мол такой князь. Так что славу бессмертную ты все же добыл. Будут рассказывать о том, как кончил изменник Тув-Харанна. Я видел, как это бывает. — Денна поднялся, оперся руками о стол, глядя в глаза пленнику. — Сначала тебя разденут догола и выставят так на потеху толпе. Потом оскопят. Потом подвесят за руки, взрежут ножом кожу вокруг груди и спины и снимут ее, как чулок. И если дурак Тув-Харанна еще будет жить, ему выпустят кишки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195
— Это моя сестра, — мягко заметил Денна. Мысли он, что ли, читает? — Насколько я понимаю, ты ради нее и согласился прийти на помощь?
Девушка поджала губы и уставилась в тарелку, продолжая, однако, есть.
— Да, — ответил Дулгухау, решив идти до конца и глядя прямо в глаза Денне, — именно так. Ради нее и Уммара, который мне дают за ней в вечное владение.
— Ты честен, — кивнул Денна. — Это хорошо. Аннахайри, — неожиданно раздраженно сказал он, — оторвись от тарелки, будь добра.
Девушка резко подняла голову.
— Посмотри на него. Чем тебе не муж? Отважен, честен, собой хорош. А женившись на тебе, еще и князем будет.
— Я не хочу об этом говорить сейчас, — отвернулась девушка.
— Почему же не сейчас? Все равно придется говорить, да еще и там, где глаз будет куда больше.
— Брат, ты ведь любишь меня…
— Потому и говорю с тобой. Иначе бы и не спрашивал, — резко ответил он. — А ты что скажешь, Дулгухау, сын Алантора?
Морадан стиснул зубы. Так с женщинами у его народа не было принято говорить. Девушку было жаль. Он поднял голову и посмотрел прямо в глаза Псу.
— Что я должен сказать? Надеюсь, государь сдержит обещание.
— А моей сестре ты ничего сказать не хочешь?
— Нет. Сейчас — нет.
— Тогда скажи мне. Зачем тебе моя сестра?
— Я хочу своей земли, — резко ответил Дулгухау. — Мы заслужили, чтобы та земля, на которой мы живем и которую защищаем, стала нашей и только нашей. Если так будет, то морэдайн дадут клятву всегда быть союзниками Ханатты.
— Я знаю. А что ты скажешь о браках с ханаттаннайн? Будут ли дети от таких браков считаться у вас законными?
— Если я стану мужем принцессы, кто назовет наших детей незаконными? Другие последуют моему примеру. Нам нужны дети. Много детей.
— А чистота крови? Вы так, говорят, о ней заботитесь. Вдруг измельчаете?
— Дело не в чистоте крови, а в духе крови. Малый ростом может быть велик духом и гордостью. Да и в любом случае наша кровь сильна. Мы всегда будем телом сильнее вас, принц, — дерзко ответил он, глядя прямо в глаза Псу Ханатты.
Денна рассмеялся. Затем помрачнел
— Ты честен, но время сейчас нечестное. Никогда отец не согласился бы отдать тебе эту землю и мою сестру, не будь мы так слабы и в такой опасности.
Дулгухау гордо поднял голову.
— Мы будем воевать за вас. Еще упорнее, чем прежде. Разве мы не заслужили награды? Вам не удержать эти земли, потому что нуменорцы придут с моря, а вы не моряки. В вас нет морской крови, это видно по глазам. Они у вас темные. Глаза земли. У нас — серые, глаза моря. Мы — ваш щит. Вы отдаете нам землю, мы — свою кровь. Разве не справедливо это?
— Возможно, — кивнул Денна, не сводя с Дулгухау темных глаз. — Но пока вы были под рукой Ханатты, вы были и на земле Ханатты. А теперь вы будете сами по себе. Вас будет легче раздавить. Сможешь ли ты отстоять свою землю? А вдруг ты предпочтешь вернуться под руку ваших сородичей? И что тогда будет с Ханаттой?
— Морэдайн не нарушают слова, — еле сдерживая ярость, проговорил Дулгухау. — Нарушивший слово — не государь.
— Ты хорошо сказал, — усмехнулся и снова вдруг помрачнел Денна. — Скажи же что-нибудь моей сестре. Аннахайри, сидеть.
Дулгухау покачал головой.
— Прости, принц, не сейчас. Так нельзя.
Принцесса впервые посмотрела на Дулгухау. Он сделал вид, что поглощен трапезой.
Денна криво усмехнулся. Непонятно, куда мог бы завести этот разговор, но тут за дверьми послышались какая-то возня, вопли, хохот и ругань. Денна поднял бровь, мгновенно забыв и о сестре и о забавном морадане. Дверь распахнусь, двое морэдайн втащили в залу упиравшегося мужчину в красно-золотом кафтане с длинными, заплетенными в косы росами. У него было злое острое лицо, скуластое и узко-глазое, с длинными черными усами и короткой бородкой. Он скалился, вырывался и ругался на местном диалекте, который и Дулгухау с трудом понимал. Нос пленника был разбит, глаз заплыл. Его швырнули на пол, он вскочил, дергая связанными руками, и, набычившись, уставился на Денну, словно пытаясь прожечь его взглядом.
— О, князь Тув-Харанна, — отчетливо кивнул Денна. — Какая честь.
— Честь для тебя, ублюдок, говорить со мной!
— Я не ублюдок. Я младший щенок, — очень спокойно ответил Денна и резко поднял руку, останавливая рванувшихся было к князю воинов. — Пусть говорит. От того, насколько поганой будет его речь, зависит то, насколько поганой будет его смерть.
— Сын змеи!
— Змея священна, а мать мою звали Утейир-анни, что означает «смиренная», а вовсе не змея, — опять не обиделся принц. — Почтеннейший, ты хоть чего поновее придумай. И измена стара, как мир, и брань твоя стара, как мир, и не разозлишь ты меня так, чтобы дал я тебе легкую смерть. Придумай что-нибудь еще.
Князь молчал, дрожа от ненависти и развевая рот, как рыба на суше. Дулгухау, оцепенев, смотрел на это зрелище. Красавица Аннахайри вцепилась побелевшими пальчиками в стол.
— Ты отважен и глуп, князь. Так что говори, кто и зачем подтолкнул тебя на мятеж. И почему толпа кричала о сероглазых демонах. Кому это было нужно? Я хочу это знать, и ты умрешь быстро.
Дулгухау молча ахнул. Он даже забыл об этом — значит, кто-то нарочно натравливал их на морэдайн?
Князь осклабился и, выпрямившись, горделиво выставил вперед ногу, презрительно глядя на принца. Снова что-то заговорил, злобно и злорадно, Дулгухау улавливал лишь обрывки оскорблений, насмешки и какие-то обвинения.
Когда князь иссяк, Денна кивнул, подперев подбородок кулаком.
— Ты сам не подозреваешь, как много мне рассказал. Значит, старик Техменару никак не уймется? Значит, права на пятину хочет? Значит, храмы в Нирун? Ну, вот и вся шайка… Как всегда, князья да монахи. Ничего нового, ничего нового… Кто вас подстегнул, ну? Кто дал вам деньги?
Князь мотнул головой и сделал гордый и неприступный вид.
— Значит, не знаешь. Ну, ты сошка мелкая, монета разменная, можешь и вправду не знать.
Князь побагровел чуть не до черноты. «Вот сейчас его удар хватит», — подумал Дулгухау, с недоумением обнаружив у себя на ноже наколотый кусок мяса, который так до рта и не успел донести.
— Ты просто мелочь, которая хочет в большие. Только вот кишка тонка да мозгов мало, — устало сказал Денна. — Все, что от тебя осталось бы, это запись, что был, мол такой князь. Так что славу бессмертную ты все же добыл. Будут рассказывать о том, как кончил изменник Тув-Харанна. Я видел, как это бывает. — Денна поднялся, оперся руками о стол, глядя в глаза пленнику. — Сначала тебя разденут догола и выставят так на потеху толпе. Потом оскопят. Потом подвесят за руки, взрежут ножом кожу вокруг груди и спины и снимут ее, как чулок. И если дурак Тув-Харанна еще будет жить, ему выпустят кишки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195